Я, едва сдерживая рыдания, уволокла ребенка в комнату, заворковала что-то утешительное, погладила по голове, напоила «Новопасситом» и уложила в постель. Шурка уткнулся лицом мне в ладонь и очень быстро уснул, измученный переживаниями.
Вскоре приехали родители – встревоженные и очень напуганные.
– Стаська, девочка, как ты?
Я только мотала головой, чувствуя, что если произнесу хоть слово, слезы сами собой брызнут из глаз, а мне не хотелось пугать маму.
– Шурка спит? – спросил отец шепотом.
– Спит, бедолага.
– Я пойду с ним посижу немного.
Дождавшись, пока отец скроется за дверью, мама помялась немного и отвела меня в кухню.
– Дочка, ты извини, что я к тебе пристаю в такой момент... Не хотела говорить при отце, у него что-то сердце прихватило. Ты, случайно, с Машкой не созванивалась?
Я встревожилась.
– Нет, я последний раз с сестрицей говорила, когда Шурку к вам привозила, помнишь? Сто лет уже прошло. А что случилось?
– Ты знаешь, она куда-то пропала. Вчера вечером уехала, и до сих пор ее нет. Она сказала, чтобы мы не волновались, но на Машку это не похоже: если задерживается, обязательно позвонит, предупредит...
– Мам, погоди! – заволновалась я. – Мартышки уже так долго нет? Куда она могла подеваться?
– Я думала, она со своим парнем. – Мама пригорюнилась. – Дело молодое, я же все прекрасно понимаю... Звоню ему домой, там трубку не берут. Его сотовый не отвечает, Машкин телефон отключен – не знаю, что и думать.
– С парнем? А кто он? Я его знаю?
Мама посмотрела на меня как на умалишенную и осторожно накрыла ладонью мою руку.
– Стасенька, девочка, так ведь ты сама их познакомила!
– Я? Познакомила?! Да в жизни такого не было! – отреклась я от инсинуаций в свой адрес. – Никаких Мартышкиных парней я знать не знаю.
– Тогда я совсем уже ничего не понимаю, – растерялась мама. – Мне казалось, Роман – твой приятель, ты с ним знакома...
– Роман? Дьяков, что ли?!
– Ну а я о чем говорю! Дьяков, конечно! Вот вернутся, я им задам! Разве можно так родителей пугать?
Мама еще что-то говорила, а у меня перед глазами все поплыло. Ромка увез куда-то Мартышку, он стрелял в Архипова, сестре грозит опасность...
– Извини, мамуль, я на минуточку, – сказала я раздельно и нетвердыми шагами удалилась в ванную, прихватив по пути телефонную трубку.
Закрыв за собой дверь на замок и пустив воду на полную мощность, я долбанула кулаком по стене и застонала. Ну надо же быть такой идиоткой и не видеть дальше своего носа! Ведь Мартышка понравилась Ромке, и все это происходило на моих глазах; он рассказал им об исчезновении Архипова; о его ранении мне сообщила именно мама, хотя раньше она Дьякова знать не знала; Ромка прогнал из палаты зайчика-манекенщицу, потому что уже был влюблен в мою сестру, а я ничего не сообразила, ни о чем не догадалась!
Вспомнив о рыдающей девице в палате, я вдруг с пронзительной ясностью поняла, кто нанес удар ножом и кого покрывал Ромка. Он действительно покрывал, тут я не ошиблась, но не красноглазого зареванного зайчика, а Архипова – лучшего, самого близкого, самого главного своего друга. Он боялся, что если я догадаюсь про Архипова, то смогу вычислить и все остальное: как он, Ромка, убивал Ким, как бросил ее в лесу, истекающую кровью... Именно поэтому он врал как сивый мерин, придумывал глупейшие отговорки: мол, не запомнил лицо типа в бейсболке, он безобидный городской сумасшедший...
О да, теперь мне стало ясно если не все, то большая часть, но и этого вполне достаточно. Машка, Мартышка, надо тебя выручать. Но как? Где ты сейчас?
Сначала я набрала номер Ромкиного мобильного и долго слушала гудки. Никто не брал трубку. На домашнем телефоне включился автоответчик и предложил оставить сообщение после звукового сигнала. Я мысленно пожелала автоответчику провалиться и не стала ничего наговаривать, хотя руки так и чесались. На цыпочках я вышла из ванной комнаты, схватила из прихожей телефонный справочник «Желтые страницы» и принялась листать толстенный талмуд в поисках больницы, где лежал Ромка.
В справочной долго не могли сообразить, чего я от них хочу, и лишь после долгих уговоров мне удалось убедить девушку дать телефон хирургического отделения. На посту все не брали трубку, отчего я занервничала еще сильнее. Наконец откликнулась какая-то девица, и я умоляюще попросила пригласить к телефону Дьякова.
– А он выписался, – недовольно сообщила девица. – Вчера вечером еще.
– Спасибо, – пробормотала я, испытывая непреодолимое желание запустить трубкой в стену.
Что делать? Куда звонить? Где искать?
– Если с Машкой что-то случится, я себе этого не прощу, – сообщила я телефону; тот задумчиво помолчал, после чего разразился душераздирающими трелями.
– Станислава Дмитриевна? – спросил в трубке незнакомый женский голос.
– Да, слушаю! – тревожно произнесла я; голос вызывал во мне смутное чувство опасности, от которого волосы вставали дыбом и холодело в позвоночнике.
– Ваша сестра сейчас в отеле «Шератон-Палас», что на Первой Тверской-Ямской. Она там вместе с Романом Дьяковым; послушайте доброго совета, увозите Марию оттуда. Прямо сейчас.
– Кто вы? – быстро спросила я. – Откуда вам это известно?
– Да не имеет значения, – с досадой сказала женщина. – Просто поезжайте туда и забирайте сестру. Поверьте, так будет лучше и для вас, и для нее. Всего хорошего.
И она положила трубку прежде, чем я успела вставить хоть слово. Шумела вода, надсадно пищал телефон, а я смотрела в пустоту и до меня медленно доходило: голос этот я узнала, хотя никогда раньше его не слышала. Бархатный, вкрадчивый, обворожительный, он чрезвычайно подходил к асимметричному странному лицу, которое я видела на портрете в мастерской Архипова. К лицу Ким.
Я схватила телефон и позвонила Алексу на мобильный, номер которого он мне предусмотрительно оставил.
– Алекс? Это я. Денис еще жив? Ты его не сильно покалечил? Вот и отлично, потому что у меня неприятности, нужно выручать Мартышку. Бросай все и поезжай в отель «Шератон», встречаемся у входа через час!
По пустому воскресному городу я домчалась до «Шератона» за тридцать минут. Алекс уже был там – от Кутузовского проспекта до центра было рукой подать; он курил у главного входа, не обращая внимания на недовольные взгляды швейцара. Я проехала чуть дальше по улице и бросила машину у обочины: гостиничная парковка была забита до отказа. Вот и Ромкин «лексус» стоит; значит, ты и в самом деле здесь, голубчик, бархатный голос Ким не обманул меня.
– Привет! Что стряслось? – Алекс кинулся ко мне, на ходу отшвыривая сигарету.
Я быстро, не вдаваясь в подробности, рассказала о своих догадках и звонке Ким; Алекс слушал и мрачнел на глазах.
