– Но о каком дежурстве у телефонов ты говорила? –
недоуменным тоном задала вопрос Мона. – Сколько же у тебя телефонов? Чем ты
на самом деле там занимаешься?
– Понимаешь, мне приходится тратить некоторую сумму
денег на оплату телефонов. Это совершенно необходимо, ведь мне нужно часто
звонить своему брокеру, что вполне естественно. Кому еще? Затем должна быть
вторая линия, чтобы бабушка могла разговаривать с моей матерью. Понимаете, моя
мать никогда не выходит из больницы в Мексике.
– Какая еще больница в Мексике? – спросила Беа,
совершенно ошеломленная. – Мэри-Джейн, ты рассказывала мне две недели тому
назад, как твоя мать умерла в Калифорнии.
– Я просто пыталась быть вежливой, хотела избавить всех
от скорби и неприятностей.
– Но как же погребальная церемония? Пожилая дама… Кого
же все-таки тогда похоронили? – спросил Майкл, придвигаясь поближе, –
вероятнее всего, чтобы было удобнее тайком коситься вниз, в вырез старенькой
блузки из полиэстера, добытой на какой-нибудь свалке.
– Дорогуша, в том-то и загвоздка. Этого так никто и не
узнал, – пожала плечами Мэри-Джейн. – Не беспокойтесь о моей матери,
тетушка Беа, она считает, что уже находится на астральной орбите. Так, по
крайней мере, мне кажется. Кроме того, у нее отказывают почки.
– Знаешь ли, это не совсем правда, о женщине в
могиле, – сказала Селия. – Они верят, что это было…
– Верят? – спросил Майкл.
«Может быть, пышная грудь своего рода признак силы?» –
думала Мона, наблюдая за сложившейся почти пополам от хохота и недвусмысленно
склонившейся в направлении Майкла Мэри-Джейн.
– Видите, вот как печально, когда женщина лежит не в
своей могиле, – тихо произнесла Беатрис. – Однако, Мэри-Джейн, ты
должна сказать мне, как можно связаться с твоей матерью!
– Эй, ведь у тебя нет шестых пальцев! –
торжествующим тоном воскликнула Мона.
– Сейчас нет, моя драгоценная, – согласно кивнула
Мэри-Джейн. – У моей матери в Лос-Анджелесе был знакомый доктор – он их и
оттяпал. Я как раз собираюсь рассказать вам об этом. Они сделали то же самое…
– Хватит! – прервала ее Селия. – Я беспокоюсь
о Роуан!
– Ох, я не знаю, – сказала Мэри-Джейн, – я
имела в виду…
– То же самое – кому? – спросила Мона.
– Это другой вопрос. Когда ты говоришь «кому» вместо
«кто»?
– Не думаю, что сейчас стоит выяснять это, –
ответила Мона. – Существует множество более важных вопросов…
– Довольно, леди и джентльмены! – объявила
Беа. – Мэри-Джейн, я собираюсь позвонить твоей матери.
– Тебе придется пожалеть об этом, тетя Беа. Ты знаешь,
кем был «доктор», который отрубил мне шестые пальцы в Лос-Анджелесе? Это был
шаман вуду с Гаити, и проделал он все это на кухонном столе.
– Но разве нельзя было выкопать из могилы ту женщину и
выяснить, кто она? – спросил Майкл.
– На этот счет были весьма обоснованные предположения,
но… – начала было Селия.
– Но – что? – спросил Майкл.
– Ох, проблема в чеках социальных пособий… –
пояснила Беатрис. – Впрочем, это не наше дело. Майкл, пожалуйста, забудь
об этой мертвой женщине!
Как может Роуан игнорировать происходящее? Ведь Майкл на ее
глазах называет Мэри-Джейн ласковыми именами и буквально пожирает девчонку
взглядом. Если даже это не волнует Роуан, на нее не подействует и торнадо.
– Дело в том, Майкл Карри, что незадолго до смерти этой
леди ее почему-то стали называть Долли-Джин. Похоже, в этой больнице проблемы с
головой были у всех. Думаю, они начали укладывать бабушку не в ту кровать, а ее
место заняла другая женщина. Вот почему все и случилось, и в результате никому
не ведомую старушку похоронили в фамильном склепе Мэйфейров!
В этот момент Мэри-Джейн уставилась на Роуан.
– Она слушает! – крикнула Мэри-Джейн. –
Точно! Клянусь Богом! Она слушает!
Если даже она была права, никто другой пока еще не замечал
каких-либо изменений. Роуан продолжала оставаться безразличной к обращенным на
нее взорам. Майкл вспыхнул, словно ему был неприятен возглас девочки. А Селия с
сомнением в глазах и мрачным выражением лица пристально всматривалась в Роуан.
– С ней все в порядке, – объявила
Мэри-Джейн. – Она непременно выйдет из этого состояния, вот увидите. Люди,
подобные ей, разговаривают только тогда, когда хотят. Я и сама такая.
«Почему бы тебе не доказать это прямо сейчас?» – хотелось
сказать Моне.
Но ей хотелось верить, что Мэри-Джейн права. Вполне
возможно, эта девочка – могущественная ведьма. А если нет, она все равно рано
или поздно добьется своего.
– Да не беспокойтесь вы о бабушке. – Мэри-Джейн
хлопнула себя по голому коричневому бедру и собралась уходить. – Хочу вам
сказать вот что: все может обернуться к лучшему.
– Боже правый, но как? – спросила Беа.
– Знаете, все годы, что она провела в том доме, она
почти не разговаривала с окружающими и вела беседы только с самой собой или с
людьми, которых на самом деле там не было. И что же оказалось? Она отлично
сознает, кто она такая, – представляете? Она говорит со мной, смотрит
«мыльные оперы» по телику и никогда не пропускает передачи «Риск» и «Колесо
Фортуны». Я думаю, все дело в душевном смятении. А тут еще возвращение в
Фонтевро и вещи, найденные на чердаке. Кто бы мог подумать, что она в состоянии
вскарабкаться по ступеням?! Поверьте, с ней все в порядке, не беспокойтесь. Я
приношу ей сыр и крекеры с ветчиной, и мы вместе смотрим ночные шоу. Она тоже
их любит. Что-нибудь вроде «Разбитых сердец». Она даже поет. Так что не
беспокойтесь. Она потрясающая.
– Да, драгоценная, но все же…
Несколько мгновений Мона испытывала нечто вроде любви к этой
залепленной пластырями девочке, которая, несмотря на тяготы, взяла на себя
заботу о старой женщине и ежедневно боролась с разного рода жизненными
трудностями, не боясь ничего, даже удара током.
Она проводила Мэри-Джейн до машины – потрепанного пикапа, из
пассажирского сиденья которого торчали голые пружины. Грузовичок взревел,
выпуская клубы выхлопного дыма, и наконец тронулся с места.
– Мы просто обязаны позаботиться о ней, – сказала
Беа. – Нужно как можно скорее собраться всем вместе и обсудить этот
вопрос.
«Правильно, – мысленно согласилась Мона. –
„Положение Мэри-Джейн“ – отличная тема для семейного сборища».
