Он поспешно набрал код Нового Орлеана и номер дома Мэйфейров
на углу Сент-Чарльз-авеню и Амелия-стрит и замер в тревожном ожидании, внезапно
осознав, что в Штатах сейчас глубокая ночь. Непростительная бестактность с его
стороны, каковы бы ни были обстоятельства.
Кто-то ответил на звонок. Он не смог узнать, кому
принадлежит голос.
– Прошу прощения за беспокойство. Я звоню из Англии и
пытаюсь связаться с Моной Мэйфейр, – сказал он. – Надеюсь, я не
поднял на ноги весь дом?
– Юрий? – спросила женщина.
– Да! – Он признался, но без удивления, что эта
женщина узнала его по голосу.
– Юрий, Эрон Лайтнер мертв, – сказала
женщина. – Я Селия, родственница Беатрис, Моны и еще многих других. Эрон
убит.
Повисла длинная пауза. Юрий не произнес ни слова. Он не
думал ни о чем, не видел ничего, не пришел ни к какому заключению. Тело охватил
холодный озноб страха. Неужели он больше никогда не увидит Эрона, неужели они
никогда больше не смогут поговорить друг с другом? Он и Эрон… Разве можно
поверить, что Эрон ушел навек?
Он попытался шевельнуть губами, но не смог и лишь
бессмысленно и глупо махнул рукой, до боли в пальцах сжимая телефонный провод.
– Я очень сожалею, Юрий. Мы все беспокоились о тебе.
Мона крайне взволнована. Где ты находишься? Постарайся позвонить Майклу Карри.
Я могу дать тебе номер.
– Со мной все в порядке, – спокойно ответил
Юрий. – У меня есть тот номер.
– Там сейчас находится Мона, Юрий. В доме на Первой
улице. Они будут рады узнать, где ты, что с тобой и как с тобой немедленно
связаться.
– Но Эрон… – сказал он умоляюще, не способный
произнести что-либо еще.
Голос сел и звучал хрипло. Юрий едва мог справиться с
бременем ужасного чувства, от которого даже затуманилось зрение. Он словно
утратил равновесие и осознание собственного «я».
– Эрон…
– Его предумышленно сбила машина. Он шел от гостиницы
«Поншатрен», где встречался с Беатрис и Мэри-Джейн Мэйфейр. Они сняли для
Мэри-Джейн номер в отеле. Беатрис собиралась войти в вестибюль гостиницы, когда
услышала какой-то шум. Она и Мэри-Джейн собственными глазами видели все, что
случилось. Эрона несколько раз переехала машина.
– Значит, это действительно убийство, – сказал
Юрий.
– Несомненно. Они поймали человека, который сбил его.
Какой-то бродяга. Его наняли, но он не знает, кто именно. За убийство Эрона
бродяге заплатили пять тысяч долларов наличными. Он выслеживал Эрона целую
неделю и за это время успел потратить половину полученных денег.
Юрию хотелось оборвать связь. Продолжать разговор казалось
совершенно невозможным. Он провел языком по верхней губе и усилием воли
заставил себя заговорить снова.
– Селия, передай, пожалуйста, от меня Моне Мэйфейр… а
также Майклу Карри… Я в Англии, в безопасности. Скоро свяжусь с ними. Веду себя
весьма осторожно. Передай мое сочувствие Беатрис Мэйфейр. Передай всем, что я
вас люблю.
– Обязательно…
Юрий опустил телефонную трубку на рычаг. Если даже Селия
добавила что-нибудь еще, он ее не услышал. Нежные пастельные цвета спальни на
миг привлекли его внимание. Свет мягко отражался в зеркале. В комнате пахло
свежестью.
Отчуждение, отсутствие уверенности… Рим…
Приезд Эрона…
А теперь Эрона нет, он стерт из жизни… Не из прошлого,
конечно, но из настоящего и будущего – начисто.
Юрий не знал, как долго простоял на одном месте. Похоже,
целую вечность.
В какой-то момент он осознал, что в комнату вошел Эш.
И к пронзившей Юрия глубокой, ужасной скорби внезапно
прикоснулся голос этого человека – возможно, гибельный, но теплый и
сочувствующий:
– Почему вы плачете, Юрий?
Слова эти были произнесены с искренностью невинного ребенка.
– Эрон Лайтнер мертв, – сказал Юрий. – Я не
позвонил ему, чтобы сказать, что они пытались убить меня. Я должен был сказать
ему. Должен был предупредить…
– Он знал, Юрий! Он знал! – послышался из-за двери
резкий голос Сэмюэля. – Ты рассказывал мне, как он предостерегал тебя,
чтобы ты не возвращался сюда, как говорил, что они могут прийти за ним в любое
время.
– Но я…
– Не вините себя, мой юный друг, – сказал Эш. Юрий
почувствовал, как большие руки нежно прикоснулись к его плечам.
– Эрон… Эрон был мне отцом, – произнес Юрий
лишенным интонации голосом. – Эрон был мне братом. Эрон был мне другом.
Внутри его клокотало чувство вины, и жуткое осознание
страшной потери стало непереносимым. Поначалу казалось совершенно невозможным,
что человек ушел, навсегда исчез из жизни… Но постепенно факт обретал все
большую реальность, пока наконец не превратился в неоспоримую истину.
Юрий снова почувствовал себя мальчиком и мысленно оказался в
родной деревне, в Югославии, возле мертвого тела матери, лежащего на кровати.
Тогда он последний раз познал боль, подобную той, что ощущал теперь. Он чувствовал,
что не в силах вынести ее снова, и стиснул зубы, опасаясь, что вот-вот
заплачет, горько, не по-мужски, или даже зарыдает в голос.
– Таламаска убила его, – сказал Юрий. – Кто
еще смог бы так поступить? Лэшер-Талтос мертв. Он не мог сделать это. Они ответственны
за все убийства. Талтос убивал женщин, но никогда не убивал мужчин.
– Это Эрон убил Талтоса? – спросил Эш. – Был
ли он отцом?
– Нет. Но он любил там одну женщину, и теперь,
возможно, ее жизни тоже грозит опасность.
Юрию хотелось закрыться в ванной. У него не было четкого
представления о том, что он намерен сделать. Сесть на мраморный пол? А быть
может, встать на колени и зарыдать?..
Но никто из этих странных людей не должен это слышать. С
участием и заботой они увели его обратно в гостиную и усадили на софу, причем
высокий более, чем другой, заботился о его больном плече, а маленький человек
ринулся в кухню, чтобы приготовить горячий чай, и принес несколько пирожных и
печенье на тарелке. Легкая еда, но тем не менее соблазнительная.
Юрию показалось, что огонь в камине горит слишком сильно.
Его пульс учащался. И в самом деле, тело покрылось потом. Он снял с себя
тяжелый свитер, стянув его через голову, и это движение спровоцировало
возвращение сильной боли в плече. Стягивая свитер, он вспомнил, что под ним
ничего не надето, и теперь сидел с голой грудью и свитером в руках. Чувствуя
себя неловко, он прижал свитер к себе.
