– Это группа вне Таламаски, – сказал Эш, избавляя
Юрия от нежелательного наваждения и вновь вытаскивая его в реальность. –
Не внутри.
«Талтос… – подумал Юрий. – И теперь я увидел
Талтоса. Я нахожусь в одной комнате с этим созданием, Талтосом».
Не будь честь ордена опорочена, а боль в плече не напоминала
бы каждый миг о недостойном нападении и предательстве, в корне изменившем его
жизнь, каким значительным событием стала бы тогда встреча с Талтосом. Но такова
была цена этой встречи – не так ли? Все всегда имеет свою цену, как однажды
сказал ему Эрон. Но теперь он никогда не сможет обсудить это с любимым
наставником и другом.
– Откуда ты знаешь, что это не были люди из
Тала-маски? – язвительным тоном спросил Сэмюэль.
Он выглядел теперь совсем не так, как той ночью, когда в
рваных штанах и короткой куртке сидел у огня, пересчитывая пустые места в
патронташе и вставляя в них патроны. Он напоминал тогда жуткую жабу, пил виски
и все время предлагал выпить Юрию. Юрий не представлял, что может так напиться.
Но это было своего рода лекарство – не так ли?
«Румпельштильцхен», – произнес Юрий. И маленький
человек сказал: «Ты можешь называть меня, как тебе вздумается. Меня называли
гораздо хуже. И все же мое имя – Сэмюэль». – «На каком языке они поют?
Когда наконец прекратится это пение с барабанным боем?» – «Наш язык. Успокойся.
Ты мешаешь мне считать».
Теперь человечек удобно устроился на обычном стуле и, одетый
в нормальную одежду, нетерпеливо уставился на необыкновенно гибкого гиганта,
Эша, медлившего с ответом.
– Да, – сказал Юрий, старавшийся поскорее
прекратить этот разговор. – Что заставляет вас думать, что эта группа не
из Таламаски?
«Забудь этот холод, и тьму, и бой барабанов, и приводящую в
ярость боль от пули», – промелькнуло у него в голове.
– Уж слишком они неуклюжи, – ответил Эш. –
Пуля из ружья. Машина, выскочившая на тротуар и ударившая Эрона Лайтнера.
Существует много простых способов устранять людей так, чтобы другие даже не
заподозрили, что это убийство. Ученые знают их и постигают их секреты, изучая
ведьм, магов и других носителей зла. Нет. Им не было нужды проникать в долину,
преследуя человека, как бы играя с ним. Это невозможно.
– Эш, ружье теперь стало орудием долины, –
насмешливо заметил Сэмюэль. – Почему маги теперь не должны использовать
ружья, если Маленький народ пользуется ими?
– Это игрушка для долины, Сэмюэль, – спокойно
ответил Эш, – и ты знаешь это. Агенты Таламаски не какие-то чудовища, на
которых охотятся, которых выслеживают, как добычу, и которые вынуждены
удаляться от мира в дикие заросли, ибо при виде их страх поражает сердца
людей. – Он продолжил свои рассуждения: – Опасность исходит не изнутри
группы старшин Таламаски. Это наихудшая неприятность из всех вообразимых:
какая-то маленькая группка людей извне случайно получила определенную
информацию и предпочитает ей верить. Книги, компьютерные диски… Кто знает?
Возможно, эти секреты продают им слуги…
– В таком случае мы кажемся им похожими на
детей, – сказал Юрий. – Или на монахов и монахинь, вводящих в
компьютерные базы данных старые записи, в которых заключены древние секреты.
– Кто был отцом Талтоса? Кто убил его? –
неожиданно потребовал ответа Эш. – Вы сказали, что расскажете, если я
сообщу вам некоторые вещи. Что еще я должен сделать? Я был более чем
откровенен. Кто отец Талтоса?
– Его имя Майкл Карри, – сказал Юрий. –
Возможно, они постараются убить и его.
– Нет. Это им не подходит, не так ли? – возразил
Эш. – Напротив, они захотят снова составить пару. Ведьма Роуан…
– Она не может больше рожать. Но найдутся другие. Их
целая семья, и есть одна столь могущественная, что даже…
Юрий почувствовал, как тяжелеет его голова. Он поднял правую
руку, прижал ее ко лбу и огорчился, что она оказалась слишком теплой.
Наклонившись вперед, он ощутил дурноту. Медленно расслабил спину, пытаясь не
потянуть или не сотрясти плечо, и закрыл глаза. Затем опустил руку в брючный
карман, вынул маленький бумажник, раскрыл его и достал из потайного кармашка
маленькую яркую школьную цветную фотографию Моны: его милая с замечательной
улыбкой, с ровными белыми зубами, с копной жестких, но прекрасных рыжих волос.
Девочка-ведьма, любимая ведьма, но ведьма вне всякого сомнения.
Юрий вновь промокнул салфеткой глаза и губы. Руки у него
тряслись так сильно, что лицо Моны расплывалось.
Он увидел, как длинные тонкие пальцы Эша коснулись края
фотографии. Талтос стоял над ним, одной рукой опираясь на спинку софы, а другой
удерживая фотографию, и молча изучал изображение.
– Из того же рода, что и ее мать? – тихо спросил
Эш.
Внезапно Юрий выдернул из его руки фотографию и прижал ее к
груди. Он согнулся, снова борясь с тошнотой, но боль в плече немедленно
парализовала все движения.
Эш вежливо отстранился от него, подошел к каминной полке и
оперся о нее руками. Огонь сразу стал стихать. Спина Эша совершенно
распрямилась. Густые черные волосы вились над самым воротником, полностью
прикрывая шею. Со своего места Юрий не увидел ни одного белого волоса в его
шевелюре – лишь очень темные локоны, темные, с коричневатым оттенком.
– Значит, они будут пытаться захватить ее. – Эш,
все еще стоявший спиной к Юрию, теперь из-за расстояния между ними был вынужден
говорить несколько громче. – Они попытаются или добраться до нее, или
захватить другую ведьму из этого же рода.
– Да, – ответил Юрий. Он был вне себя от
бешенства. Как мог он подумать, что не любит ее? Как могла она так внезапно
отдалиться от него? – Они будут стараться захватить ее. О господи, но мы
дали им такое преимущество! – воскликнул он, только теперь в полной мере
осознавая опасность. – О боже, мы играем им на руку! Компьютеры!
Документы! Вот что произошло с орденом!
Он встал. В плече стучала боль. Это его не заботило. Он все
еще держал фотографию, ладонью прижимая ее к рубашке.
– Как это – «играть на руку»? – спросил Эш,
оборачиваясь.
Огонь камина вспышками освещал его лицо, отчего глаза
становились темно-зелеными, почти как у Моны, а галстук казался кровавым
пятном.
