Мой настрой вполне соответствовал выражению «а пошло оно все!», поэтому я открыла для гостей бутылку лучшего шампанского. Мне недоставало сноровки, и пена пролилась на персидский ковер. Я и не подумала бежать за тряпкой — это был уже не мой ковер, а значит, не моя проблема. Джун прихватила коробку моей любимой карамели в шоколаде, шедевр парижского кондитера Фуке. Это пришлось кстати: мы пили шампанское и закусывали конфетами.
Яркое мартовское солнце освещало лица моих подруг, безжалостно подчеркивая признаки старения. На щеках Джун кожа обтягивала скулы и была испещрена темными пятнышками, заметными даже сквозь тональный крем, а на шее у Бетти висела складками. Вид этих немолодых женщин, сидевших на желтом шелке дивана в своих безупречно скроенных костюмах, дорогих туфлях, с сумочками и перчатками в тон, вогнал меня в депрессию. Не потому, что Бетти испортила весь эффект массивной золотой брошью на лацкане пиджака, о нет. Благодаря им я впервые со всей полнотой ощутила, как сильно постарела сама. Наверняка и они размышляли над тем, как я изменилась и сильно сдала, и невольно думалось, что это не самый подходящий возраст, чтобы начинать все в жизни сначала.
Бетти и Джун пытались вести себя как ни в чем не бывало, но хватило их ненадолго. Невозможно было закрыть глаза на ужас ситуации.
— Как он мог? — спросила я, доливая бокалы. — Как мог не видеть, что она собой представляет? Не заподозрить, что готовит ему эта чемпионка по играм в постели? Как можно быть настолько слепым? — Я запнулась. — Ну, вообще-то я тоже ничего не подозревала…
Мои подруги украдкой обменялись взглядами.
— Что? — встрепенулась я. — Выкладывайте, в чем дело!
— Ничего! — поспешно ответила Джун.
— Если вы что-то знаете, то просто обязаны…
— Лично я ничего больше не скажу, — чопорно заявила она. — С меня хватит прошлого раза.
— Ладно, скажу я, — буркнула Бетти.
— Что ты скажешь?!
— Ничего она не готовила! Это все он!
— Кто? — спросила я, сбитая с толку предшествующим спором.
— Люциус.
— Что ты имеешь в виду?
Бетти долго и тщательно прокашливалась.
— Говорят, Люциус завел интрижку с Моникой задолго до того, как ты любезно взяла ее под крыло. В смысле значительно раньше до ее появления в Саутгемптоне.
Сплетня — это тамтам человеческих джунглей. В джунглях Нью-Йорка тамтам печально известен тем, что крепок задним умом.
— Я не верю! — отчеканила я.
— Вот! Вот! — с торжеством воскликнула Джун. — Ты не верила и тому, что у них вообще была интрижка. Вспомни, как все обернулось!
— Судя по всему, — продолжала Бетти, — они познакомились в Париже пару лет назад, когда ты уезжала в Австрию вот за этим ожерельем.
— Помнится, мы тебе советовали не оставлять мужа одного так часто, — сладким голосом заметила Джун.
— И вот еще что, — сказала Бетти, добивая меня. — Она жила в Нью-Йорке.
— Она никак не могла здесь жить! — запротестовала я. — Потому что зачем тогда было ломать голову над тем, как ей остаться в Америке? Я же начала кампанию, чтобы выдать ее замуж! Я даже додумалась до того, чтобы свести ее с Натаниелем!
— Ах, Джо! — Бетти покачала головой. — Она жила здесь почти год, с того времени как овдовела.
— Нет… нет! — Я отказывалась верить. — Этого не может быть!
Джун принялась кивать, как китайский болванчик.
— Догадайся, где именно она жила? — Бетти хмыкнула. — Это нетрудно. Вообще говоря, туда она и уехала от вас, там и ждет, когда ты отсюда отчалишь!
— Там — это где?
— Тебе понравится, — вставила Джун.
— В известном тебе здании на перекрестке Третьей авеню и Сорок четвертой улицы. Вот это, мать твою, совпадение!
Казалось, в мозгу у меня с треском взорвалась шутиха. Мозаика сложилась, все обрело смысл. Мысли понеслись, опережая друг друга в попытке объять всю до боли знакомую суть случившегося. Точно так же много лет назад Люциус поступил и со мной! Он искусно скрывал свои истинные отношения с Моникой, строя целую пирамиду лжи. Мои подруги понятия не имели о том, что и я узнала Люциуса задолго до того, как мы, по общепринятой версии, познакомились, что это он поселил меня в здание на перекрестке Третьей и Сорок четвертой. Им было не понять, что теперь картина укладывается в определенные рамки, но я-то сразу догадалась.
— Ты видишь, что настоящий виновник — Люциус, — подытожила Бетти. — Гил и я пришлись очень кстати в его махинациях. Как ловко он все спланировал!
— Откуда ты все знаешь? — поинтересовалась я.
— Что? Где она живет? Вообрази, она прислала мне приглашение на вечеринку. Вот это, я понимаю, наглость!
— Изабель Катрусс говорила Триш Бромир, что в Париже каждой собаке известно об интрижке Люциуса и Моники, — добавила Джун.
Изабель Катрусс, элегантная француженка, была любовницей известного финансиста и женщиной со связями. Много путешествуя, она была источником самых свежих европейских сплетен. Ей можно было верить.
Во рту у меня так пересохло, что мне едва удалось вытолкнуть из себя:
— И что же она рассказала?
Джун выпрямилась на стуле и заговорила проникновенным, приличествующим случаю тоном:
— Ну, для начала получается, что в Париже Люциус и Моника появлялись вместе еще год назад. Никто не придавал этому значения — ты знаешь французов, для них это простая повседневность, а Изабель не из тех, кто наушничает просто так, за здорово живешь.
— Ну и?..
— Она сочла нужным заговорить об этом только после истории с завещанием. Даже с точки зрения француженки это скандал!
Некоторое время я как помешанная бродила по комнате, обхватив голову руками и повторяя: «Нет, я не верю… я просто не верю…» Бетти и Джун наперебой сыпали еще какими-то подробностями, но голоса их звучали невнятно, как отдаленное эхо. Обессилев от бессмысленной ходьбы, я села в кресло в паническом замешательстве, постоянно таившемся где-то очень близко под внешним самообладанием, и уставилась в пространство. Бетти щелкнула пальцами у меня перед носом и прикрикнула:
— Эй, приди в себя!
— Почему? — прошептала я хрипло, борясь со вскипающей слепой яростью. — Почему ты впустила ее в свой дом?
— Черт возьми, да откуда мне было знать?! — ощетинилась Бетти. — Гил с Майклом дружили, а эта гадина умеет притвориться безутешной вдовушкой. Мужики на этот трюк летят как мухи на мед, вот и мой тоже купился. Что там Гил, я сама поначалу ей верила! Да и вообще, кто бы говорил, Джо!
— Пиранья, — вставила Джун, снимая с юбки несуществующую пушинку, чтобы не смотреть мне в глаза.
— Словом, я тоже попалась на эту приманку, — продолжала Бетти, — и, как результат, она пыталась подстелиться под Гила.
