— Если кто-то обращается с просьбой провести оценку жилья «на предмет страхования», это означает, что брак трещит по швам, — сказала мне одна из этих женщин.
От другой я услышала новость, что Моника выставила мою бывшую квартиру на продажу, назначив цену в восемнадцать миллионов долларов.
— Говорят, она перебирается в Париж.
Я ощутила громадное облегчение не только потому, что побаивалась графини де Пасси. Продажа квартиры была убедительным свидетельством тому, что на ее пути в вожделенный высший свет поставлен невидимый шлагбаум. Надо же, а люди все же не лишены лояльности, подумалось мне, и правда то, что не все в мире можно купить за деньги.
Однако время шло, а поиски не приносили желаемого результата. Мне было не по карману не только купить, но и снять что-нибудь приличное. И вдруг, ни с того ни с сего, удача! Приятельница Бетти собралась на год в Бангкок и не хотела оставлять без присмотра свою квартирку на Парк-авеню. Чересчур щепетильный совет жильцов отказал ей в разрешении на официальную сдачу внаем, и встал вопрос о том, кто бы мог пожить там до возвращения хозяйки. Я ухватилась за такой шанс обеими руками.
Квартира оказалась вся бежевая, какая-то безликая. Я переставила мебель, добавила несколько цветных пятен в виде подушек и эстампов, и жилье утратило сходство с гостиничным номером. Одиночество было истинным благом. Теперь я могла всерьез задуматься о будущем.
Глава 13
Прежняя жизнь меркла в памяти стремительно, как сон поутру, а то, что я называла «возрождением в прежнем качестве», шло с большой натугой. Я успела сжиться с независимостью, удобствами, а главное, с богатством, которое делало все это доступным. Умение зарабатывать и, если уж на то пошло, желание зарабатывать как-то незаметно атрофировались в мягком климате благополучия. Это было все равно что, проведя двадцать лет на южном курорте, вернуться в суровую зиму. Однако я уже не могла нежиться в роскоши. Теперь, когда квартирный вопрос был решен, наступило время подумать о работе.
Конечно, я хорошо разбиралась в мебели и аксессуарах восемнадцатого века, но путем самообразования. Диплома в этой области у меня не было. Постоянно вращаясь в высших академических кругах, я тем не менее не добавила ничего к аттестату о среднем школьном образовании, то есть не могла претендовать на должность преподавателя или куратора, которой так жаждала.
Обсудив с друзьями несколько вариантов: поступить консультантом в аукционный зал, открыть антикварный магазинчик, обучать искусству составления крупных коллекций, написать книгу о французских резчиках по дереву и тому подобное, — я убедилась, что самое большее, на что гожусь, это пойти в дизайнеры для состоятельных клиентов. Признаюсь, такая мысль приходила мне и раньше, когда я еще не нуждалась в деньгах. Мне нравилось охотиться за предметами мебели и искусства, аукционы были моей стихией. Удачный день я представляла себе как странствия по блошиным рынкам и антикварным лавкам города, в котором мне случилось оказаться.
— Твоей квалификации можно позавидовать, — сказала Бетти, — а уж о вкусе и говорить нечего!
И верно: покойный Анри Сен-Мартен, знаменитый французский дизайнер, от которого я многому научилась за время совместной работы над различными секциями галереи, не раз говорил: «Это у вас от Бога». От Бога или от природы, но очевидно то, что я обладала врожденными способностями к устройству интерьеров, к созданию атмосферы столь необходимой элегантности. Я открыла для себя множество потрясающих, мало кому известных галантерейных и антикварных лавок. Сомневаюсь, чтобы кто-то сумел всучить мне подделку. Был у меня и контактный телефон на перепродажу, которым мне нравилось пользоваться даже в те дни, когда деньги еще не стояли во главе угла — по натуре я не мотовка.
Первый толчок дала Джун Каан, великодушно доверив мне «освежить ее старенькую, ветхую столовую». Чтобы отпраздновать начало моей новой карьеры, они с Бетти назначили грандиозный обед в модном бистро «У мопса» и сделали все, чтобы сплотить вокруг меня ряды приверженцев.
Я не сумела уловить никаких признаков того, что моя популярность пошатнулась. Не только друзья, но и знакомые явились «почтить павшее величие», что меня по-настоящему изумило: стоит кому-то попасть под жернова судьбы, как наш круг в страхе обращается в бегство. За годы вращения в нем я составила мнение о некоторых его представителях: они тянутся к знаменитостям и богачам только для того, чтобы повысить в глазах других собственную ценность. Таких, увы, немало. Всем известно, чего от них ждать. Они яростно соперничают из-за внимания очередной восходящей звезды, но стоит той споткнуться или остаться на мели, как вокруг образуется пустота.
Во время обеда каждый лез вон из кожи, доказывая, как он восхищается мной за «попытку жить дальше». Снова и снова слыша это выражение, я думала, что на следующий раз точно не выдержу и закричу. Я как будто стала очередным благотворительным начинанием, которое вдруг вошло в моду и в которое все ударились наперегонки друг с другом — непонятно только, из расположения ко мне, из жалости или потому, что, опасаясь однажды оказаться на моем месте, заранее старались заручиться поддержкой.
О Монике никто не упоминал (по крайней мере я этого не заметила), чему я была только рада. Я успела наслушаться историй о том, как «эта особа» не была принята там-то и там-то, как к ней повернулся спиной тот-то и тот-то, причем истории эти ходили по кругу, каждый раз обрастая все более живописными подробностями. Наконец — далеко не сразу — до всех дошло, что для меня Моника больше не существует.
Позже Бетти сообщила, что никто не слышал о «графинечке» вот уже несколько месяцев.
— Может, нажравшись до отвала, она удалилась обратно в преисподнюю, — предположила моя подруга в свойственной ей изысканной манере.
Мне было приятно больше не думать на эту тему.
Фирма «Джо Слейтер, инкорпорейтед» была официально открыта в июне 1997-го. Лихорадочный темп нового занятия мне очень понравился — это бодрило. Я носилась по предварительным просмотрам будущих больших аукционов, крупным домам ткани, не забывая при этом заглядывать в те, что на задворках, где всегда можно заключить выгодную сделку. Я никогда не гнушалась рыться среди хлама, зная, что там иногда попадаются настоящие жемчужины. И мне не раз везло.
Первое задание прошло гладко — Джун пришла в восторг от своей новой столовой. Новость не замедлила разойтись, и вскоре у меня появились другие клиенты. Я даже взяла ассистентку по имени Мелисса, энергичную молодую женщину и выпускницу школы дизайна. Из экономии мы работали у меня на квартире, так что скоро там стало некуда ступить от набросков и зарисовок, хотя я честно старалась сохранять хотя бы видимость порядка.
Работать приходилось много, но я этим наслаждалась. Мои заслуги были отмечены в журналах «Мы» и «Дизайн жилища». Бизнес процветал. В глубине души я сознавала, что обольщаться не стоит: я всего лишь «хит сезона», со временем придется столкнуться с жестокой конкуренцией. Когда новизна моей ситуации приестся и станет известно, что для меня это вовсе не элегантное хобби, что офис фирмы является еще и временным жильем, где я надрываюсь, чтобы свести концы с концами, все может измениться. Такого не избежать. Тем не менее я надеялась добиться успеха и мечтала о том, что когда-нибудь клиентов будет привлекать мой талант, а не имя. Я вкладывала всю душу и сердце в каждое новое задание.
