– Хорошо, давайте спросим у наших кораблестроителей, когда, по их мнению, вся четверка сможет вступить в строй, и прежде всего головной, если все силы, средства и материалы бросить на него. Николай Николаевич и вы, господин Юркевич, или уважаемый Иван Григорьевич, расскажите нам, когда, по вашему мнению, ожидать завершения строительства.
Начал Бубнов:
– Господа, вы знаете, что с началом войны многие детали, заказанные в Германии, были утеряны для нас, нам пришлось заново заказывать их на отечественных заводах. А все заводы сейчас перегружены военными заказами. Это не способствует их ускоренному изготовлению и качеству, приходилось много раз переделывать, соответственно, отодвигать сроки постановки их на строящие корпуса. И с каждым разом сроки сдвигаются все дальше и дальше. Как вы уже знаете, два корпуса уже спущены на воду, третий планируем в сентябре – октябре, а последний – весной будущего года. Готовность к испытаниям головного «Измаила» намечена на вторую половину 1917 года, второго – в конце этого года или даже весной 1918-го. Из этого можно сделать вывод, что выход второй пары на ходовые испытания можно ожидать не ранее 1919 года.
У адмиралов удрученные лица. Адмирал Русин не стал настаивать на достройке всех четырех линейных крейсеров, согласился на первую пару, но настоял, чтобы спустили все, с целью освободить стапеля, его поддержал и адмирал Канин. Долго шло обсуждение того, нужен ли нам авианосец и, если нужен, сколько времени займет переоборудование «Океана» в полноценный корабль. Да и самолетов для него нет, не всякий авиатор на него отважится сесть, если такое переоборудование состоится. Может, стоит переоборудовать корабль в простой носитель гидросамолетов, гораздо проще, быстрее и дешевле. Мне опять пришлось доказывать перспективность такого класса кораблей, как авианосцы, нажимая на патриотизм.
– Надо англичанам нос утереть, первыми такой корабль построить и постараться первыми же ввести в строй, чтобы не вышло, как с вводом в строй английского «Дредноута». Американцы подобный корабль заложили раньше, но опоздали с его вводом в строй, и вся слава досталась англичанам. Нам трудно тягаться с англичанами в скорости строительства кораблей, но, если напрячь силы и средства и начать немедленно, через год введем в строй. Если что-то переделывать в обычный гидрокрейсер, так это надо попросить государя пожертвовать своей императорской яхтой «Штандарт» и передать ее для перестройки, а когда война закончится, то можно ему еще краше яхту построить.
– Да как вы такое можете говорить, милостивый сударь, – завопил кто-то в штатском.
– То я и говорю, что это подходящий для такой цели корабль, у него и скорость приличная, и водоизмещение подходящее. Установить штук шесть четырехдюймовок, четыре противоаэропланные пушки, пяток самолетов, что нам господин Григорович может поставить. Такое судно может быть готово уже к весне, а если постараться, то и нынешней осенью оно может выйти в море. Все упирается в его величество. Даст он на это разрешение или нет?
– Так что, «Океан» не будем перестраивать в авианосец?
– Как же не будем, еще как будем, это в перспективе. А нам уже сейчас нужен корабль с самолетами, если не осенью, то к весне должен быть готов и выполнять вместе с нами боевую задачу. И самолеты у нас должны быть построены к весне. Это для того, чтобы нам за лето подготовить авиаторов, которые будут способны посадить свой самолет на авианосец.
– Как собираетесь готовить?
– Построим две площадки размером с предполагаемую палубу, установим на первой все приспособления, останавливающие самолет. На этой площадке будем испытывать самолеты и приспособления. Те, что их выдержат, будут установлены на корабль. Авиаторы, которые научатся сажать свой самолет на такую площадку, будут тренироваться на второй – точной копии настоящей палубы со всеми приспособлениями и надстройками, уже на тех самолетах, что мы выберем в качестве основных для вооружения данного корабля. Те из них, кто пройдет испытания с наименьшим количеством аварий, будут зачислены в экипаж нашего первого авианосца.
– Что скажете, господа конструкторы, вы сможете для нас построить самолет? – задал вопрос адмирал Григорович. – Вот, например, господин Лебедев Владимир Александрович поставляет для нашего флота неплохие самолеты. Что вы можете нам на это ответить?
– Ваше высокопревосходительство, самолет построить мы, конечно, сможем. Но нужен особый, ведь он будет действовать над морем. Следовательно, запас бензина больше, ему проводить разведку продолжительное время, кроме того, как нам доложил адмирал Бахирев, он еще должен и корабли противника бомбить и обстреливать, а это опять же груз не маленький. Да и сам самолет нужен более крепкий, чтобы не развалился при грубых посадках на палубу. Это все выливается в немалый вес, а у нас нет мощных и легких моторов, в основном от восьмидесяти до ста пятидесяти сил. В данном же случае и стапятиде-сятисильным не обойтись, тем более их у нас очень мало. Требуются более мощные моторы, а где их взять? – объяснял Лебедев.
Я задумался: а что я знаю о Лебедеве? Предприимчивый коммерсант, один из первых русских летчиков – спортсменов. Он еще 1909 году построил свой первый планер. Сам учился летать во Франции, в школе Фармана, после этого проводил показательные полеты в России. В 1911 году совершил рекордный полет с четырьмя пассажирами на «Фармане-4». На следующий год, не бросая показательных полетов, открыл в столице мастерскую по ремонту и изготовлению воздушных винтов и некоторых частей к французским самолетам, а через два года он уже открыл завод, где выпускал копии французских «Депердюссенов», «Вуазенов», «Фарманов» и «Ньюпоров». Здесь же строились летающие лодки для нашего флота ФБА, сейчас, правда, они заменяются более совершенными гидросамолетами М-5 Григоровича. Были и собственные разработки, и, надо сказать, неплохие машины, которые строились серийно. После начала войны на заводе Лебедева начнут восстанавливать и копировать немецкие самолеты.
Летом 1915 года в Петроград на завод Лебедева был доставлен трофейный немецкий самолет «Альбатрос» образца 1914 года с мотором «Бенц» в полторы сотни сил, послуживший основой для копирования. В дальнейшем такая практика использования трофейных самолетов была широко применена на заводе Лебедева. При этом трофейные экземпляры подвергались во время ремонта небольшим изменениям, в основном из-за установки других моторов, так как моторов «Бенц» у нас не было и их пытались также скопировать.
Среди трофеев особенно ценились неповрежденные или слегка поврежденные самолеты, совершившие вынужденную посадку в тылу русских войск, но получить их с фронта было очень нелегко. Из-за острой нехватки техники командование авиачастей старалось использовать трофейные аэропланы по прямому назначению. После небольшого ремонта при отряде или в авиапарке на них летали русские экипажи и очень хвалили немецкие машины за надежность работы двигателей и грузоподъемность. Поэтому, несмотря на то что трофейные самолеты появились в распоряжении армии с началом боевых действий, первый «Альбатрос» завод Лебедева получил только через год после начала войны. Военные чаще всего старались отправить в тыл лишь «бренные останки» самолетов и безнадежно испорченные двигатели. Позже Лебедеву удалось достигнуть договоренности с командованием авиации о поставке трофейных самолетов на завод с целью изучения новейших достижений немецких конструкторов и копирования лучших образцов. Лебедев обещал возвращать эти самолеты на фронт после изучения и ремонта. Так была достигнута взаимная выгода: Лебедев получал доступ к техническим новинкам противника, а фронт – отремонтированные самолеты. Велась и достаточно интенсивная работа над экспериментальными самолетами.
