Но в это время раздался возглас сигнальщика:
– Корабли с юга!
Гляжу в том направлении, там из-за горизонта поднимались столбы дыма и стали вырисовываться мачты спешащих сюда кораблей. «Кого там еще несет, – подумал я, – если наши, тогда кто? Но эти слишком быстро идут. У нас в Рижском заливе нет ни одного быстроходного корабля». Стал вглядываться в приближающиеся корабли, по их размеру понимаю, что это, должно быть, два крейсера и пара эсминцев. Наш избиваемый противник, как мог, спешил навстречу тем кораблям. Немец сопротивлялся и вел ответный огонь, его снаряды рвались рядом с эсминцем, нанося ему мелкие повреждения своими осколками.
На нашей палубе кто-то истошно заорал:
– Санитара, санитара быстрей.
– Как жаль, что у орудий нет бронированных щитов, они бы половину наших комендоров уберегли от осколков, а то мы так их всех потеряем. Вот только вернемся в Гельсингфорс, я обязательно подам рапорт на имя командующего. Даже на старых эсминцах стоят щиты, а на новейшие не предусмотрели, – сокрушался я.
А корабли с юга приближались.
В бинокль было видно, что к нам навстречу на полном ходу идут два германских крейсера с парой эсминцев.
– Все, пора уходить. Возвращаемся, надо подобрать парочку пленных и уходить.
На циркуляции кормовые орудия еще раз достали немца, но и он нам третью трубу попортил, пробив ее насквозь. Мы быстро развернулись и поспешили туда, где затонул вражеский эсминец. На подходе к месту затопления увидели шлюпку, полную людей, гребущих не к острову, а от него. Сразу поняли, что это выжившие из экипажа потопленного нами немецкого эсминца. Значит, им удалось спустить ее на воду, или шлюпку сорвало, когда эсминец тонул почти вертикально кормой. Подходим к шлюпке – так и есть, полна немецких моряков. Заставляем всех перейти на борт «Новика», а это более тридцати человек. Они, видя, что с юга идут корабли, начали всячески задерживать процедуру пересадки со шлюпки на борт эсминца. Мы пригрозили, если не ускорятся с поднятием на борт, то просто при отходе утопим их, пройдясь над шлюпкой. Как только последний наш пленник поднялся на борт, тут же направились в сторону Гангута.
В это время до наших преследователей было семьдесят кабельтовых. Нас начали преследовать два корабля, крейсер и эсминец, вторая пара занималась спасением своего эсминца. Крейсер открыл огонь, первая пара снарядов разорвалась за кормой в пяти-шести кабельтовых, и это были не менее чем 150-мм снаряды, судя по поднявшимся фонтанам воды. А это значит, что такие орудия могут нас быстро отправить на дно, если мы позволим им еще на десяток кабельтовых приблизиться.
– Григорий Ксенофонтович, не подведи, вы уж со своими людьми постарайтесь, как на мерной миле, все выжать из своих машин.
Эсминец набирал ход, а по корме взрывались снаряды преследователя. Нам приходилось менять курс, чтобы сбить прицел, не идти же все время по прямой.
– Михаил Андреевич, – обратился ко мне мой штурман Кемарский, – тут в трех милях от полуострова начинается песчаная банка, не посадить ли нам немца на нее?
– Как ты это собираешься сделать?
– Я знаю проход, правда, там всего полсотни ширины и четыре метра глубины, но нам этого хватит, а вот ему, – и показывает рукой на корму, за которой поднимались фонтаны от взрывов снарядов нашего преследователя, – нет.
– А ты нас сам не загонишь на эту косу, тогда нам всем настанет конец. Где ты будешь искать свой проход, если за нами идет и не эсминец, а крейсер. И пары снарядов с него нам хватит, чтобы встать. Давай, от греха подальше, обойдем эту банку и будем надеяться на машинную команду. А на такой скорости мы твой проход просто не увидим.
– Тогда давайте я по самой кромке проведу, а потом сразу четыре румба вправо, и если немцы клюнут, то они захотят срезать этот угол. Тогда они могут задеть своими винтами за мель, а если возьмут еще круче, то и совсем выскочат на нее. Но надо сделать так, чтобы все выглядело, как будто это они заставили нас курс изменить.
Мы чуть довернули к самой банке, теперь под нами было пять-шесть метров воды, позади поднималась большая спутная волна, скорость стала падать, как будто в котлах стал садиться пар. Хорошо, что это продолжалось меньше мили, но это позволило крейсеру сблизиться на несколько кабельтовых. Один из его снарядов лег недалеко от левого борта, в обшивке образовались две пробоины от осколков. Следующий залп лег с перелетом метров двадцать, подняв столбы воды по курсу, что даже успели в один из них влететь, пока он оседал. Как только мы прошли песчаную банку, сразу повернули чуть ли не на девяносто градусов, будто резко меняем курс из-за разрывов с левого борта. Обходя банку с севера, намеренно начали сбрасывать ход и, как только увидели, что форштевень крейсера глядит на нас, снова стали набирать ход и поворачивать курсом на север, словно собираемся уходить в сторону финского побережья.
– Смотрите! А немец-то клюнул! – радостно воскликнул Кемарский.
Крейсер стал резать угол, но, видимо, в последний момент на его борту штурман смог определиться, где именно они находятся и куда этот курс ведет. Крейсер стал отрабатывать назад и поворачивать влево, стараясь вывернуть, но не успел и воткнулся в мель, выползая на нее носом. Корма просела, и правый винт врезался своими лопастями в огромную каменюку, лежащую тут с незапамятных времен. Одну лопасть срезало подчистую, две другие были загнуты. Крейсер становился калекой; будь он на чистой воде, его скорость не превысила бы и восемнадцати узлов.
– Молодец штурман, напишу представление к награде. Не ожидал, что у нас выйдет так славно.
– А вот если бы мы проскочили через проход, то крейсер встал бы там намертво.
– И так все вышло замечательно.
– Не плотно он сел на мель, могут его сдернуть.
– А мы сейчас попросим подмогу прислать. Радиограмму в штаб флота. Сообщить: «Немецкие линейные корабли прекратили преследование и повернули назад. У мыса Дагерорт имел бой с двумя эсминцами противника, один потоплен, второй серьезно поврежден. Имел контакт еще с двумя крейсерами и двумя эсминцами. При отходе один крейсер противника заманил на песчаную банку, что находится в семи милях к северу от Дагерорта. Прошу выслать дозорные крейсера, для уничтожения или захвата крейсера противника».
Отойдя за пределы дальности орудий крейсера, начинаем наблюдать за действиями противника.
Германский эсминец сблизился со своим крейсером, видимо, два командира решают, что же делать дальше.
– Сейчас эсминец предпримет попытку стащить крейсер с банки, – сказал Бабицын.
Что им еще остается делать, они же недалеко от минно-артиллерийских позиций, а там всегда наши крейсера дежурят.
На мостик поднялся старший лейтенант Граф:
– Михаил Андреевич, я тут пообщался с немецкими пленными моряками, потом потолковал с одним из офицеров и узнал много любопытного.
– И что они тебе такого наговорили?
