– Сегодня же отдам такое распоряжение Дудорову.
Под конец нашей беседы адмирал Канин высказался:
– Михаил Коронатович, я был очень недоволен вашими действиями, но раз вы опять отличились и нанесли противнику урон, то я поздравляю вас и экипажи ваших кораблей с победой. И только что пришла хвалебная телеграмма от императора, он опять выражает удовольствие вашими действиями по отношению к противнику и всех благодарит за это.
Кое-что из действий морской авиации Балтфлота
Перед прорывом немецкого флота в Рижский залив активизировалась и авиация противника. Немцы стали совершать ежедневные разведывательные полеты над Церелем, Аренсбургом, акваторией Рижского залива. Систематически бомбардировать оборонительные сооружения и батареи на подступах к Риге, на островах, русские корабли и порты в Рижском заливе. Кроме аэродромов у Либавы и Виндавы по приказу германского командования была развернута авиационная станция на озере Ангерн для гидроавиации. Более интенсивно стали использоваться свои авиатранспорты «Ансвальд» и «Санта-Елена». Все это потребовало усиления активных действий русской авиации.
С июля 1915 года, не ограничиваясь проведением разведок вблизи Моонзунда, русские летчики начали совершать полеты к Виндаве, уже захваченной немцами, и далее к Либаве для разведки и бомбардировки сил германского флота. Для быстрого оперативного реагирования на действия немецкой авиации были созданы так называемые подвижные станции на нескольких грузовиках, перебрасывавших авиационное имущество в ту или иную точку острова Эзель. Потом было принято решение развернуть широкую сеть сначала временных, а затем и постоянных станций для гидроавиации и аэродромы для самолетов на Моонзундских островах, прежде всего у Цереля и Аренсбурга, а также вдоль побережья Ботнического залива и на Аландских островах.
Вернувшись к себе на «Петропавловск», я вызвал Пилкина. Через несколько минут он прибыл в адмиральский салон.
– Владимир Константинович, я только что от командующего, и знаешь что, ему не понравилось, что мы подставились под снаряды броненосцев, – полусерьезно-полушутливо начал я.
– Интересно, как можно провести бой и не получить повреждений, да хотя бы самых незначительных?
– Только в одном случае, если только противник будет безоружный.
– Где мы сейчас на Балтике встретим таких?
– Не расстраивайся, Владимир Константинович, хотя командующий и начал разговор на повышенных тонах, но быстро успокоился. Понимает, что нас не за что наказывать, зато в остальном, похоже, он доволен, но виду не подает. Да и поздравление от императора тоже повлияло на его решение.
– Еще бы ему не успокоиться, все же это большая победа. Я так думаю, что государь не только нас поблагодарил за победу, но и командующего – за руководство блестяще проведенной операцией.
– Вот что, Владимир Константинович, готовь корабль к переходу в Петроград, и прошу тебя, ты уж наседай на мастеровых, чтобы они максимум за три недели все привели в надлежащий вид. В самое ближайшее время «Петропавловск» позарез будет нужен тут.
– Михаил Коронатович, как я могу насесть на мастеровых, поди, сам знаешь, что с ними трудно договориться, я только командир корабля, а не командующий, чтобы их подталкивать.
– На этот счет не беспокойся, тебя поддержат и из штаба флота, и из министерства. Если все произойдет так, как обещаешь, тогда ремонт выполним в срок. Константиныч, у меня есть большая просьба к тебе. Нужно составить докладную записку о боевых возможностях линейных кораблей типа «Гангут» и что надо сделать для их повышения. Какие у тебя будут конкретные предложения на сей счет? Что нужно изменить, дополнить или, наоборот, убрать, чтобы за три зимних месяца все это перестроить и по весне уже опробовать в боевых походах. И подумай, каким должен быть новый линкор в составе нашего флота.
– Вопрос, я думаю, задан вовремя, у меня есть кое-какие соображения на этот счет. И что изменить или добавить на существующие линкоры, также есть свое представление о том, каким должен быть новый линейный корабль.
– Вот и я хочу знать мнение командиров о наших дредноутах.
– Хорошо, я напишу такую записку.
– Вот и ладненько, а я попробую и других озадачить такой просьбой.
Пилкин ушел выполнять приказ по подготовке к переходу «Петропавловска» в Петроград.
Я также засел за составление докладных записок. Что-то я направлю командующему флотом, но продублирую на имя морского министра, так как опасаюсь, что адмирал Канин что-то положит под сукно. Григоровичу, и только ему, будет еще несколько бумаг, так как только он может дать ход некоторым моим предложениям.
Одну из них я написал на основании рапорта Беренса, поданного им сразу после боя у острова Даго. Кое-что вспомнил сам, основываясь на микроскопических знаниях в этой области, принесенных из своего времени.
Первое: надо на всех эсминцах, что находятся в строю и имеют на вооружении четырехдюймовые орудия, увеличить угол подъема орудий. А на тех, что находятся на верфях, все это выполнить в процессе постройки. Как я помню в моей реальности, там поступили очень просто, увеличили высоту станка, на котором стоит орудие, с помощью вставки. Надо просто поднять орудие на полметра, и дальность стрельбы возрастет почти до девяти миль.
Второе: обязательно установить бронированные щиты. От снарядов они не спасут, зато от осколков должны комендоров уберечь. А то у Беренса после боя осталась половина артиллеристов, а другая была выбита осколками, будь щиты, они бы еще половину уберегли.
Был еще один момент в моей реальности. Также после боя Беренса с эсминцами противника было принято решение увеличить мощь артиллерийского огня путем установки спаренных орудий на корме эсминцев и даже было дано задание металлическому заводу начать производство таких артиллерийских установок. Но потом командование флотом стало опасаться, что они вовремя не успеют на строящиеся корабли, а только задержат их ввод в строй, и от установок временно отказались в пользу одноорудийных. Надо сделать так, чтобы разработка и производство продолжались, потом в будущем они нам пригодятся для перевооружения эсминцев.
Третье: заменить три двухтрубных торпедных аппарата на трехтрубные. Кормовой аппарат убрать к черту. Он стоит между орудиями, и хорошо, что во время артиллерийского боя «Новика» он был пустой. После боя в этом аппарате насчитали пять осколочных попаданий. Будь там торпеды, и возьми они и рвани – и двух орудий как не бывало, а это самый лучший вариант, ведь могло взрывом просто оторвать корму.
От такой замены мы даже выигрываем, после этого у нас в залпе будут уже девять торпед вместо восьми. Ну или, на худой конец, можно заменить только два торпедных аппарата на трехтрубные. И даже в этом случае мы ничего не теряем. Надо решить еще один вопрос. Пора переходить на более мощные торпеды, нынешние слабоваты для крупных кораблей, другие флоты уже приняли на вооружение торпеды повышенного калибра от 500 мм и выше.
