– Ваше превосходительство, по данным разведслужбы, мы смогли определить примерный состав германского флота вице-адмирала Шмидта в Рижском заливе. В его состав входят линейные корабли под командой капитана первого ранга Энгеля «Нассау», «Вестфален» и «Рейланд». Первая группа крейсеров контр-адмирала Хопмана – это крейсера «Берлин» и «Кольберг» и эсминцы десятой флотилии капитана второго ранга Витинга, примерно шесть-семь кораблей. Под командованием контр-адмирала Хеббинг-хауса крейсера «Грауденц», «Регенсбург», «Штральзунд» и эсминцы капитана первого ранга фон Ресторфа; это первая, восьмая и девятая флотилии миноносцев – примерно еще четырнадцать – шестнадцать кораблей. Кроме того, тут у немцев скопилось много вспомогательных кораблей, две флотилии тральщиков, флотилия сторожевых судов, даже несколько буксиров и другой мелочи. Итак, там нас ждет германский флот – из трех линкоров, пяти крейсеров и не менее двадцати эсминцев, не считая такого же количества, а возможно, и больше тральщиков плюс сторожевые суда и транспорты.
– У вас все, лейтенант, или есть что добавить?
– Да, ваше превосходительство. Нам удалось перехватить и расшифровать германскую радиограмму. В трех милях от полуострова Хель наскочил на мину и взорвался германский транспорт «Вольф II», что доставлял снаряды адмиралу Шмидту. Взрыв был такой силы, что сопровождавший его один из миноносцев получил серьезные повреждения.
– Дмитрий Николаевич, эту победу надо записать на твои крейсера. Вы выставляли мины в том районе прошлой ночью.
– Спасибо за поздравления, ваше превосходительство, но не одни мы выставляли мины в том районе. Надо уточнить координаты подрыва транспорта, тогда узнаем, наши мины или кого-то другого. Месяца два назад в том же районе выставлял мины дивизион эсминцев Вилькена.
– Хорошо, не будем делить, все вы молодцы. Лейтенант, есть еще что-то?
– Сейчас идет интенсивный радиообмен между Шмидтом и Хиппером, выясняют, сколько именно русских линейных кораблей могло войти в залив. И как такое могло случиться, что он пропустил нас в залив?
– Так они не знают, сколько нас? Так это нам на руку, не сразу полезут, начнут вначале выяснять, – предположил Плен.
– Ну а мы продолжим дальнейшее наше обсуждение исходя из того, что противник прекрасно знает, сколько именно нас. И тут я хочу особо сказать о германских крейсерах. Самое скверное – это что все немецкие крейсера достаточно быстроходны, ход у них от двадцати пяти до двадцати восьми узлов, за исключением разве что «Берлина». А вот мы этим похвастаться не можем, на что способны наши крейсера, мы знаем. Максимум – это на короткое время выжать ход до двадцати двух узлов. Как вы поняли, я говорю о паре крейсеров Вердеревского, а это значит, что противник будет диктовать дистанцию.
– Ваше превосходительство, а нам и не надо бегать за ними. Как только контр-адмирал Трухачев войдет в Рижский залив, надо направить «Цесаревича», «Диану» и канонерские лодки к фарватеру, вот там пусть они эти крейсера и караулят, пока мы не сразимся с основными силами их флота, – высказал свое предложение Плен.
– А вы, дорогой Павел Михайлович, не допускаете такой мысли, что если нам вдруг придется отступить к Моонзунду перед германскими линкорами, тогда Трухачев будет отрезан от главных сил и уничтожен.
– Нет, не допускаю. Мы не для того сюда вошли, если бы не надеялись на победу. Предположим, что мы разменяем два своих линкора на три их, но вот остальной их флот должны извести полностью. И если не мы, то немцы его сами уничтожат, если поймут, что им выхода из залива нет, мы их просто не выпустим. Здесь ему негде укрыться, на западном побережье залива нет ни одной бухточки даже для эсминцев, не говоря уж про крейсера.
– Так германский флот может попытаться пробиться через минные заграждения, так как у них тут много тральщиков.
– А если германец вновь надумает прорываться через минные поля, то у нас будет гораздо больше сил, чем до этого у адмирала Трухачева. Я думаю, что с такими силами мы этого не допустим, ну или сумеем задержать их гораздо дольше. К этому моменту уголь на немецких кораблях закончится, его у них и так неполный запас, снарядов тоже. Что тогда остается делать? Вот так и может получиться второй Порт-Артур, только наоборот. Там нас японцы перетопили, а тут немцы должны сами себя уничтожить, предварительно сняв свои экипажи на занятый их войсками западный берег Рижского залива.
– Павел Михайлович! Вы не так меня поняли. Не сюда германский флот будет пробиваться, а отсюда. Вы слышали, что нам только что доложил лейтенант Киреенко. Тут в заливе скопилось много тральщиков, а также сторожевых судов, которые тоже могут превратиться в тральщики. Вот адмирал Шмидт возьмет и пожертвует всеми тральщиками и сторожевыми судами и протралит новый фарватер, если только уже не начал этого делать, и спасет свои крейсера да эсминцы.
– Ваше превосходительство! Михаил Коронатович! Тогда не будем ждать Трухачева, а пойдем на юг и поищем там корабли противника. Навяжем им бой, а тут и адмирал Трухачев подоспеет со своими кораблями и подсобит нам, – внес свое предложение Беренс.
– А и то правда, пока мы тут стоим и дожидаемся, германские корабли там себе проход проделывают, надо пойти и поторопить их, – вставил свою реплику Свиньин.
– Нет, нам все же придется подождать, когда адмирал Трухачев пробьется в залив, и только тогда идти искать противника. Мне сейчас для успешного боя нужны эсминцы. Там нас будут дожидаться более двадцати германских, а у нас только пять, шестой калека, его оставим здесь. Потом он присоединится к минной дивизии взамен отданных нам эсминцев. Сейчас у Трухачева находится наш полудивизион эсминцев Паттона да плюс еще семь «Добровольцев» в самой минной дивизии. И когда они придут, то у нас будет шестнадцать эсминцев, вооруженных только четырехдюймовками. Вот тогда мы можем и потягаться со Шмидтом, не опасаясь массированных торпедных атак со стороны эсминцев противника. Также я рассчитываю на «Славу» с ее неплохой артиллерией.
– Пригодилась бы и «Диана», но со своим девятнадцатиузловым ходом она только будет нас сковывать, – высказал свое мнение начальник крейсерской бригады.
– Да и у ваших крейсеров, Павел Михайлович, как всем известно, совсем не выдающиеся скорости, так что он будет вам в самый раз.
– Ваше превосходительство, на «Славе» может действовать только одна башня, вторая выведена из строя еще 16 августа. Как мне известно, еще сутки назад на ней продолжались ремонтные работы, – поставил в известность Беренс.
– Жаль, а я рассчитывал на нее. Она помогла бы нам на некоторое время связать своим огнем третий линкор, пока мы занимались бы двумя другими.
– Да немецкий линкор, имея двукратное преимущество в бортовом залпе перед «Славой», уже через пяток минут боя отправит ее на дно. Даже если у нее обе башни будут в полном порядке. А теперь мы знаем, что в действии только одна, и преимущество стало уже четырехкратным. Кроме того, у немецких орудий скорострельность выше тех, что стоят на «Славе».
– А я бы так не утверждал, Николай Николаевич, – заступился за «Славу» ее бывший командир Вяземский, осаживая флагманского штурмана. – Этот корабль еще может за себя постоять, только надо более энергично маневрировать, а не подставляться под снаряды линкора, то и с десяток минут выстоять можно. А эти десять минут могут переломить ход боя в нашу сторону. Кроме того, любой из наших линкоров может одной башней поддержать «Славу», а это увеличит ее шансы уцелеть в этом бою.
