– Понимай, как знаешь!
– Под пытками человек скажет все, что угодно. Как происходило у вас в 37-м. И японские шпионы нашлись вдруг, и английские. Я, так и быть, стану кенийским. По крайней мере, оригинально.
– Я говорил! – Алиевич и не думал садиться. – Я говорил, товарищ полковник!
– Если вы начнете меня пытать, я себя убью, – добавил Белый Лоб.
– Мы пытаем больно, но не до смерти! – прокричал майор.
– Вы не поняли. Я владею техникой остановки сердца.
– Как это? – ошалел хозяин кабинета.
– С помощью медитации вводишь себя в состояние транса и отключаешься – навечно.
– Врешь!
– Нет. Бусидо – путь воина. Воин не страшится умереть. Воин страшится покрыть себя позором. Поэтому он может защитить свою честь, совершив сеппуку. Если возможности сделать сеппуку нет, подойдет любой способ. Да, фунты я нашел на Невском в Питере, а рукопашный бой изучал по самиздатовской книге «Защита пустым кулаком», купленной за десять рублей на барахолке у неустановленного лица. Можете провести дома обыск – в моем шкафу в стопке тетрадей справа.
– Белолобов, – Рашин встал. – Мы поймем, чего ты на самом деле боишься, и тогда ты нам все сам выложишь. На блюдечке.
– Ну да. Ипполит Матвеевич не боялся геморроя, он боялся протереть брюки.
– Гриша! – рявкнул Леонид Алексеевич одному из ребят в углу. – Уведи!
Олег поднялся, и как-то само собой получилось сложить руки за спиной – наверное, кровь репрессированного прадеда забурлила. «Шкаф» открыл дверь, и они вышли.
III
– Что такое «сеппука»? – напрягся Алиевич.
– Ритуальное японское самоубийство, – ответил врач.
– Да оставьте вы эти сеппуку-макуку! – взревел Рашин, бегая по кабинету. – Что, что, что скажете, Вадим Русланович? Кстати, вы же профессор?
– Ну-у, – поправил тот очки на переносице. – Доцент.
– Одна фигня. Вердикт. Ваш. Вердикт.
Секретарь принес чай.
– Ставь, ставь! Иди, иди! – вытолкал его полковник.
Все были на ногах, напарника Гриши отослали.
Психиатр положил блокнот на стол и принялся его листать.
– По порядку – в науке должны быть порядок и строгость. Тот диагноз, который я предполагаю, ставится только после исследования состояния пациента в стационарных условиях в течение месяца. Серьезные фундаментальные выводы на основании разового внешнего наблюдения, без анализов и…
– Короче, Склифосовский! – крикнул Алиевич.
Врач выпрямился.
– Я бы попросил разговаривать повежливей. Пусть я и в КГБ, но я ученый с мировым именем, согласился помочь по собственной инициативе, и если вы продолжите общение в этом же тоне, я просто встану и уйду. Милиционеров я не избивал, и инкриминировать мне нечего.
– Кердыев! – застонал полковник.
– Простите меня, профессор, – насупился дознаватель.
– Доцент.
– Ой…
– Продолжайте, – выдавил из себя Рашин улыбку, – продолжайте, Вадим Русланович, пожалуйста…
– Ладно. Вероятность верности диагноза при таком поверхностном наблюдении – ну, пусть будет шестьдесят процентов. Что я вижу: полиморфное психическое расстройство. Характерное расстройство мышления и восприятия. Мальчик не отдает себе отчет, где находится. Далее: все вы слышали фантастический бред.
– Да! – обрадовался майор.
– Хорошо. Симптомы видны. Я буду подробнее, раз уж здесь. И чтобы вам стало яснее.
– Конечно, – кивнул полковник.
– В диагностике шизофрении наиболее широкое использование получили две системы: «Справочник по диагностике и статистике психических расстройств» – им пользуются американцы, и созданная ВОЗом – Всемирной Организацией Здравоохранения – «Международная классификация болезней», сокращенно МКБ-10 – ей руководствуются в нашем полушарии. МКБ-10 установила четкие критерии. Я вам их буду зачитывать, а вы сопоставляйте и решайте, подходит ли это к нашему пациенту.
– Доктор…
– Полковник!
– Да, да, слушаем…
– Первое: устойчивые бредовые идеи, которые культурно неадекватны, нелепы, невозможны и грандиозны по содержанию. Есть?
– Есть…
– Второе: склонность к насилию. Есть?
– Ну да.
– Ладно, без счета: негативное отношение к родителям – сбежал из дома. Апатия – когда вы ему дали время на размышление, он мгновенно отключился, как бы ушел в транс, заметили? И включился только после окрика.
– Было такое.
– Социальная отгороженность. С апреля не участвует в жизни общества, занимается бродяжничеством. Не явно, но добавлю: активный психоз. Постоянно провоцирует на негативную реакцию, спорит не по существу, старается оскорбить. Ну и поведение – считаю, имеет место распад сознания. Понимаю – сбежал в Питер, так если не получилось добраться до моря, езжай в Анапу – такая же соленая вода. А он лезет на Эльбрус.
– Так есть диагноз?
– Есть. Я же сразу сказал: полиморфное психическое расстройство. Иначе – шизофрения.
– А-а-а… – замахал руками Леонид Алексеевич и пошел на свое место пить чай. – Все, Алиевич, сворачиваем лавочку.
– Уж лучше бы он и вправду оказался кенийским шпионом, – стукнул кулаком о ладонь майор.
– Кердыев, еще навоюешься, сядь, – приказал хозяин кабинета. – Вадим Русланович, хотите чаю? – спросил он у психиатра. – У меня настоящий. Индийский. И рецепт особый.
– С удовольствием, – согласился врач и присел за стол.
– Еще два чаю! – крикнул в микрофон полковник.
– Плюс огромная, – продолжил психиатр, – удивительная физическая сила. Это не сила мышц – это действие возбужденного сознания. Ну и, товарищи: у Платини – девять мячей? Простите за каламбур, но это уж ни в какие ворота не лезет. Во-первых, он даже не нападающий.
– Атакующий полузащитник, – заметил майор.
– Ну причем здесь «атакующий», – возмутился Рашин. – Он – плеймейкер, мозг команды. Его дело – вести игру, раздавать умные пасы. Когда ему еще голы проводить? Что, умница Беккенбауэр не забивал? Забивал. Но не по девять за финальный турнир, это не его место на поле – зона перед штрафной площадкой, откуда прорываются к воротам и бьют. Фантастика. Но, доктор, а в пользу обратного мнения что-нибудь говорит?
– Конечно. Не зря же я дал только шестьдесят процентов. Во-первых, в столь раннем возрасте шизофрениками становятся очень редко. Во-вторых, говорит он бред, но излагает его на удивление четко. Не просто землетрясение, но и воровство цемента. Не просто победа Франции, но и голеадор Платини. В один из моментов я даже чуть сам во весь этот кошмар не поверил. Но: если вы найдете связь между Ленинградом, фунтами и Эльбрусом – значит, у юноши есть какая-то цель, к которой он идет. Пусть даже цель самая смехотворная – не знаю, там, найти бабочку, которую считают вымершей, не могу придумать – но коль она есть, возможно, мальчик и не шизофреник.
