Прибыли медики, осмотрели его, вкололи, что надо, и врач говорит: «Сегодняшний день будешь отмечать как второй день рождения». Коля: «Почему?» «Потому что приехали бы мы на полчаса позже, ты бы уже во врата рая стучался, ну или в другие врата – смотря, как в жизни себя вел». Он: «Я думал, у меня аллергия, съел чего-нибудь не того». «Ага, – отвечает доктор, – аллергия. Мощнейшее отравление неорганическим веществом, приведшее к глубочайшему отеку дыхательных путей и чуть было не вызвавшее асфиксию. Органика – не органика, надо бы уточнить, анализ сделать, но кто-то вас пытался отравить. А проколи мы по дороге колесо и потрать эти полчаса на его замену? Так что родились вы заново».
– Ни фига себе! – заерзали все.
– Он, – продолжил Рудольфович, – якобы забыл что-то во время вчерашнего визита, да заехал к теще, да бутылочку ту изъял – и на пробу. И нашли в лаборатории какой-то там «бета-зета-фромгидрид-туда-сюда-нол».
– И все ж под каблук, под каблук затолкать, – зарычал Сер Серыч, – сначала под каблук, затем – в могилу. И будет потом с подружками сидеть, вспоминать: а какой у меня был мужчина! А какая у нас была любовь! О, что это был за человек!
– Институт семьи, – Динев единственный дымил сигарой, – отмирает. Будущее цивилизации – за искусственным оплодотворением. Что уже достигнуто женщинами? Равные избирательные права, затем равная оплата труда, преимущественное право при разводе, право создавать однополые семьи, право искусственного оплодотворения не по медицинским показателям. Все движется поступательно. Чего хотят бабы? Того же, что и мы – чтобы вторая половина не задавала вопросов: «где шлялся?», не слишком внимательно следила за посторонними связями, не лезла в финансовые дела, была чистой, опрятной и малопьющей. Сейчас огромное количество женщин прилично зарабатывают. Что им мешает не бить горшки с условным мужем, а взять себе на содержание мускулистого молодого армянина, приехавшего становиться знаменитым рэпером, и поменять, если вдруг надоест? Любовь, как правильно заметил Белолобов, вещь кратковременная, и если он еще на грязные трусы смотреть может в силу своей интеллигентности и воспитания, то я такой грязи терпеть не стану.
– Ну я же образно… – промямлил Олег.
– И я образно. Все будет, как в Скандинавии – брачный договор, кто, с кем, сколько времени проводит, кто сколько денег на что тратит, кто какие обязанности по отношению к детям имеет или будет иметь.
– Мрак, – прошептал Серый. – А ведь любовь, это… Это…
– Мальчики! – в зимний сад забежала «Эл-Эл». – Сейчас будет горячее, ну, то есть вторая часть банкета – всех зовут.
Ребята затушили последние сигареты и вернулись в зал.
Сначала прозвучал длинный тост от представителя Росфинмониторинга – человек выпил, пошли вы со своей коррупцией, ну и что, что я тут, пригласили, во! Затем от врагов-друзей из «Двойки-диалога», наконец, что-то очень дельное рассказал новый мальчик о совместно запущенном приложении для мобильных устройств, позволяющем совершать сделки с телефонов и смартфонов, но все уже напились, и его никто не слушал.
На сцену выскочили «Мумий Бролль», все заревели, как будто увидели «Роллинг Стоунз» в период их расцвета, и пошли танцы.
Свиридов пытался пригласить беременную супругу Динева, Безуглов обзывал свою чуть не плачущую Иру «кривоногой свиньей», (чем поразил Олега – у свиньи ноги столь короткие, что там черта с два разглядишь, кривые они или прямые, по возникновению подобной мысли догадался, что уже сам опьянел), Ширко убеждал президента о необходимости строительства особого дилингового центра (о чем на следующий день и не вспомнит), Сума настойчиво гонялся за Ургентом, чтобы, наконец, сфотографироваться с ним в обнимку. На вопрос Олега «зачем?» он ответил, что выставит этот снимок на своей странице в «Мамбе», и теперь у него в день будет «сто телок».
– У тебя и так в день сто телок, – заметил Белый Лоб.
– Значит, будет двести, – захихикал Сумуновский.
Олег понял, что надо домой. Разыскал Анну – раскрасневшаяся от танцев и выпитого супруга давала жару перед сценой. Он взял ее под локоток и шепнул на ухо:
– Поехали, такси уже здесь.
– Да ты с ума сошел! Я только начала веселиться! Весь вечер его не видела, и тут на тебе – едем!
– Дорогая, – сказал он с нажимом в голосе, – поехали. Тут начинается форменный бардак!
– Бардак – это классно! – она вырвала руку. – Бардак – это весело! Как же задолбал твой порядок-распорядок и вечно кислая мина!
– Меня не будет неделю, повеселишься.
– Когда? А ребенок? Это ты с ней «козя-бозя» – и все, суперпапочка! А я – школа, поликлиники, кружки, музыка, фигурное катание. Когда это я буду «веселиться»?
– С ребенком! – зашипел Белый Лоб. – Веселись с ребенком! А когда я рядом – веселись со мной!
– С тобой весело – обхохочешься!
– Оставайся, доедешь потом сама, – он повернулся и пошел.
– Доверяешь? – зло прокричала она ему вдогонку.
– Да! – крикнул Олег, не оборачиваясь.
Поняв, что он не вернется, Анна, проклиная все на свете, догнала его у гардероба. Забрали верхние вещи, в машину сели, ни с кем не прощаясь. Водитель переспросил адрес, и они тронулись.
V
Жена дышала гневом, шуба спадала с плеч, разрез платья открывал во всю длину красивую стройную ногу, наконец она выпалила:
– Кода я выходила за тебя замуж, я зарабатывала в четыре раза больше тебя!
– Я знаю, – ответил Белолобов.
– Я полюбила тебя не за твою будущую карьеру, которая еще была вилами на воде писана, а за то, что ты мне цветы ночью на балкон забрасывал, чтобы я их утром находила, и на речном трамвайчике катал!
– Я помню.
– И сразу сказал, что я для тебя буду единственная на свете.
– Помню.
– В первый раз ты меня даже не поцеловал, а лизнул в шею. Я потом ночь не спала в мечтах, блин, эротических!
– Да, так было.
– Что было? Ты… Ты… Ты же робот! Как жить с роботом?!
– Ну, это удар под дых. Ты понимаешь, что у меня в свое время имелось много эмоций, и я считал себя очень счастливым человеком, но ряд событий…
– Опять этот ряд событий! И я, как нормальный гомо сапиенс, должна понять, успокоиться, простить… Да пошел ты!
– Хорошо, пошел. Сейчас войдем в дом, дом – святое, в нем – никаких сцен, даже если Нина не спит.
– Конечно, не спит – ты же пообещал рано вернуться! Вот это называется – забота о ребенке! Забота – это когда она высыпается перед школой, понял?
– Понял. Вытирай слезы, пошли.
Белый Лоб расплатился со старательно отводившим глаза таксистом, и они с мороза быстро юркнули в подъезд.
В лифте она вынула салфетку, провела несколько быстрых манипуляций с лицом перед зеркалом. Повернувшись к нему, Анна произнесла:
