– И кофе! – выставил указательный палец папа.
– Обожаю кофе! – супруга пожала ему руку выше локтя.
– Молодежь! – посмотрел отец на сыновей. – Какие планы на вечер?
– Я пока не составлял, – произнес Олег и подумал – правильно ли он говорит? Очевидно, что нет.
– У меня – тренировка! – сказал брат.
– Лариса, – отец повернулся к жене. – Объясни, откуда в семье ученых этот чемпион мира?
– Я нормально учусь, – недовольно заметил брат. – А спорт я люблю.
– И какой спорт! – продолжил папа. – Пентатлон! В шестнадцать лет – пять видов спорта! Да я на коня и не залезу! Я не стрелял ни разу!
– Не мешало бы попробовать, – вдруг вырвалось у Олега.
– Что? – папа непонимающе уставился на младшего.
Белый Лоб понял, что сболтнул лишнего, и поднялся из-за стола.
– Ладно, – сказал он. – В школу пора. А то опоздаем.
– Ну, пять минут еще точно есть, – недовольно заметил Игорь, посмотрев на маленькие квадратные часы на подоконнике.
– Вставай! – нетерпеливо взмахнул рукой Олег и вышел в коридор. Нашел маленькие «полуботинки» с оббитыми футбольным мячом носами, обулся и повернул в замочной скважине ключ. В кухне возник новый виток спора – он не прислушивался.
– Куда летишь? – Игорь шел следом.
Олег вызвал лифт, старший оторопел.
– Мы же пешком ходим… – показал он пальцем на лестницу.
– А ведь и вправду, – согласился Олег. – Запамятовал.
– Ну не фига себе – «запамятовал»! – фыркнул Игореша. – Ты сегодня точно не в себе…
Спустившись по маршам, вышли из подъезда. Олег все смотрел на брата и ждал – не растает ли тот в воздухе? Или он сам – не растает?
– Слушай, – Игорь на ходу подбирал слова, – насчет «Квинов»…
– Забудь, – перебил его младший. – Я их уже наизусть знаю.
– Точно? – посветлел лицом брат.
– Точно.
– Хм.
Старший зашагал бодрее. Посмотрел на Олега раз, другой – видно, свежая новость рвалась наружу, очень хотелось ею поделиться.
– А мы… – наконец, решился он, – …вчера с Жанной… Целовались!
– Ну и дурак, – вырвалось у Белого Лба.
– Почему это? – удивился Игореша.
Олег остановился, потер горевшие щеки. Ну не мог он промолчать, и все!
– Вертихвостка твоя Жанна. Обведет вокруг пальца. Лишние страдания и мучения. Чем сильнее ты к ней привяжешься, тем больнее будет расставаться. А девушка красивая, пользуется повышенным вниманием. Ты, конечно, чудо-пятиборец, симпатяга и так далее, но ты не единственный в этом мире. А ее творческая романтическая натура требует внимания и поклонения ото всех, от кого возможно. Понял?
– Не понял! – прорычал брат. – Ты что-то слышал в школе? У нее еще кто-то есть?
Олег с сожалением глядел на него. А что, если вовсе нет никакого «эффекта бабочки»? Что, если изменить нельзя ни прошлое, ни будущее? Как занести в этот окутанный любовью разум мысль, что нынешний выбор не просто неправилен, а ведет в пропасть, что, шагнув на этот путь, скоро встретишь смерть? А если ничего нельзя изменить – зачем он здесь? Чтобы наблюдать за всем, и пережить все заново?! Нет, на это человеческих сил не хватит. Дважды за жизнь – точно не хватит.
– Дурак! – еще раз повторил он и пошел к школе.
– Что ты слышал? – Игореша пытался схватить его за рукав, младший отдергивал руку.
– Ничего я не слышал, ни от кого. Это мои собственные умозаключения.
– Сам дурак! – обиделся брат. – Ты еще маленький, ничего не понимаешь. И… И… И завидуешь, вот что!
Олег вдруг повернулся и крепко обнял старшего. Тот застыл от изумления.
– Это… Ты чего, дурень?
– Прости, – пробормотал младший. – День такой сегодня… Странный.
– Ну… – Игорь тихонько отвел его руки, не найдя, что ответить.
Оставшийся отрезок пути проделали молча. Увидев своих одноклассников, старший хлопнул брата по плечу.
– Ладно, до вечера! – сказал он.
– Пока, – махнул рукой Олег и направился к крыльцу.
Он почувствовал, как его опять бьет озноб.
II
В просторном холле – Белый Лоб вспомнил, что это помещение почему-то называют «рекреацией» – он на мгновение остановился, сразу же оглохнув от шума и гама бегающей ребятни, потом повел взглядом по сторонам – ну да, вот раздевалки, лестница – налево, второй этаж – вот здесь должно быть расписание. Так. 29-е апреля, четверг. 6-й «А». Химия. Где кабинет химии? 3-й этаж, точно.
Шел, всматриваясь в лица детей – никого не узнавал. Ничего, на уроке предстоит та еще встреча. Выдохнул, направился в класс, но на входе его остановила учительница.
– Руфь Натановна!.. – расплылся он в улыбке.
– Фу ты, Белолобов! – удивленно посмотрела она на вошедшего. – Ты меня как год не видел! Ну, да, Руфь Натановна – а ты кого думал здесь встретить? Иди, садись с Тригновским, – и указала ему место.
Олег нерешительно подошел к парте, где сидел тщедушный очкарик, полностью погрузившийся в чтение учебника.
– Гена? – осторожно произнес Белый Лоб.
Очкарик оторвался от страниц, взглянул на Олега.
– Я у прохода люблю сидеть, так что дуй к стене. Все-таки, я первый пришел.
– Ну да, конечно… – и свежеиспеченный школьник, протиснувшись, сел на жесткий, грубо сколоченный, несколько раз перекрашенный, стул.
С жадностью он вглядывался в лица заходивших в помещение одноклассников. Боже мой, Жорка! Живой! А какой он еще будет в 82-м году?! Ирка, Лена, Света! Жека, Витька, Йоська! И неразлучная парочка Друян-Габелко…
Учительница написала на доске задание – оказалось, проводится контрольная, – отчитала за использование шпаргалок на прошлой «проверке знаний» Астафьева и дала команду начинать. Тренога быстро застрочил в своей тетрадке. Олег в этих знаках не понимал ни-че-го!
– Ген, – ткнул он в бок соседа. – Я у тебя спишу, ладно?
Тот будто проглотил что-то несъедобное. Или забыл, как дышать.
– Вождь, ну ты даешь… – восхищенно прошептал тот. – В первый раз за шесть лет… Ну, тогда ты у меня сочинение по английскому проверишь.
– Идет.
Тренога убрал со стола локоть и принялся писать, полностью открыв лист для обозрения. Белый Лоб аккуратно последующие минут тридцать перерисовывал Генкины закорючки себе, попутно вспоминая их значения. Бегающие мысли мешали сосредоточиться, но настроился, дописал и сдал выполненное задание вместе со всеми.
Вышел в коридор, занял место у окна. У детей шли какие-то игры, все прыгали, падали, бежали, кричали, визжали. Голова шла кругом.
