Я сказал, что не понимаю, какое отношение к этому проекту имеет он, на что М. ответил, что такое уж это еврейское счастье вляпываться во все, во что можно вляпаться. Я заметил, что, если он совершенно убежден в своей правоте, ему следует написать товарищу Сталину и подробно изложить свои доводы. М. ответил, что изложил все свои доводы в личном разговоре с тем самым высокопоставленным лицом, но оно их отвергло, не приводя никаких убедительных аргументов. Из чего М. заключил, что сверхзадачей этого плана является не жизнеустройство евреев, а совсем другие цели, о которых М. догадался, но не хочет сейчас об этом говорить. Если этот план поддерживает сам товарищ Сталин, то нет никакого смысла писать. А если попытки осуществить этот план делаются помимо него, в чем М. очень сомневается, то тем более писать бесполезно и даже опасно, потому что его письмо не дойдет до товарища Сталина. Я выразил сомнение в том, что письмо на такую важную тему и от такого авторитетного человека может быть не передано товарищу Сталину. М. раздраженно ответил, что лицо, о котором он говорил, это товарищ Молотов и теперь я сам могу судить, дойдет через него письмо до товарища Сталина или не дойдет.
Имея целью провести зондаж образа мыслей и практических намерений М., я предположил, что при всей убежденности в своих доводах он, возможно, все-таки не прав и у сторонников плана создания Крымской еврейской республики есть какие-то более глубокие соображения высшего государственного порядка. С тем же раздражением М. ответил, что как раз об этом он мне и говорил, что этот спектакль был уже сыгран как минимум два раза в истории человечества, один раз в двенадцатом веке до новой эры, а второй раз в фашистской Германии, а сейчас его намереваются поставить в Советском Союзе. И что только недоумки, которые изучают не историю, а историю партии по „Краткому курсу“, могут рассчитывать, что у этого спектакля будет какой-то новый финал. Ибо сказано: „Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем“.
Я спросил, не опасается ли он затрагивать такие острые темы в разговоре с почти незнакомым, в сущности, человеком. М. сказал, что по роду своей профессии он обязан разбираться в людях и я не кажусь ему человеком, который тут же побежит на него стучать, потому что волнующие его проблемы самым прямым образом касаются и меня как еврея. Если же он ошибается, то ему нужно не спектакли ставить и не возглавлять ЕАК, а катать в лагере тачку. Сказав это, М. предложил выпить еще, налил себе полстакана и хотел налить мне, но не стал настаивать, когда я сказал, что у меня еще есть коньяк. Он выпил и в дальнейшем продолжал подливать себе и пить, не закусывая, при этом постоянно курил.
М. пояснил, что решил обратиться ко мне, потому что среди его многочисленных друзей и знакомых я единственный человек, у которого есть возможность реально ему помочь. По его словам, наилучшим выходом из создавшейся ситуации будет тот, при котором американская сторона отказалась бы от своего участия в плане создания Крымской еврейской республики. Нужно дать им понять, несколько раз повторил М., что это катастрофический план, что в проигрыше будут все. У меня, как сказал обо мне М., за годы работы за рубежом наверняка появилось много друзей и близких знакомых, что есть люди, которым можно довериться, и среди дипломатов, аккредитованных в Москве. Достаточно будет намека на то, что советские евреи настороженно относятся к этому плану, американцы все остальное поймут сами, потому что они не идиоты и умеют прогнозировать ситуации не хуже его, М. Он спросил, согласен ли я содействовать ему в осуществлении этого замысла. Я ответил, что у самого М. тоже есть знакомые в американском посольстве и он может реализовать свою идею без постороннего участия. М. возразил: его уже не приглашают на приемы, а среди его знакомых дипломатов есть только один, кому он рискнул бы довериться — бывший посол США в СССР Гарриман, но он давно уже уехал из Москвы, сейчас стал министром торговли и нет никакой возможности установить с ним связь. Так что у него единственная надежда на мою помощь.
Не имея никаких инструкций о том, какую тактику проводить в этой неожиданно возникшей ситуации, я сказал, что предложение М. для меня полная неожиданность и я должен все как следует обдумать, прежде чем смогу дать какой-то ответ. М. ответил, что он, конечно, все понимает, но попросил меня думать не слишком долго, потому что его самого торопят с ответом.
Разговор длился значительно дольше пересказа, так как М. все больше подпадал под влияние алкогольного опьянения, часто повторялся и сбивался с мысли. Он стал жаловаться на то, что актерский труд самый неблагодарный, писатель оставляет после себя книги, художник картины, а от актера остаются только мимолетные воспоминания, что всю жизнь приходится играть плохие роли, потому что жизнь не дает выбора. Он стал читать монолог Гамлета, роль которого ему так и не удалось сыграть, но забыл слова, не смог вспомнить, после чего неожиданно помрачнел, как это бывает с сильно пьяными людьми, и злобно заявил, неизвестно к кому обращаясь, что пусть ему не дана роль Моисея, но и роль Корея или Дафана ни одна сволочь его играть не заставит. На мой вопрос, кто такие эти Корей и Дафан, М. ответил, что любой народ, а евреи особенно, должны знать своих героев.
Поскольку к этому моменту бутылка уже была пуста, М. выпил коньяк из моего стакана и потребовал, чтобы я послал водителя за новой бутылкой. Я решительно этому воспротивился и уговорил М. поехать домой и отдохнуть. После чего с помощью водителя погрузил его в машину и доставил на его квартиру на Тверском бульваре, передав с рук на руки его жене Анастасии Павловне, которая была изумлена появлением мужа в таком виде в это довольно еще раннее время дня.
По поводу упомянутых М. в разговоре библейских имен я навел справки и выяснил следующее.
Слова „Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем“ принадлежат Экклезиасту, царю иудейскому в Иерусалиме. В полном виде цитата выглядит так:
„Что было, то и будет и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят: ''смотри, вот оно новое''; но это было уже в веках, бывших прежде нас.
Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после“.
[2]
Корей и Дафан упоминаются во многих Книгах Библии. В Четвертой книге Моисеевой Числа, в частности, сказано:
„Корей, сын Иссаара, сын Каафов, сын Левиин, и Дафан и Авирон, сыны Елиава, и Авнан, сын Фалефа, сыны Рувимовы, восстали на Моисея, и с ними из сынов Израилевых двести пятьдесят мужей, начальники общества, призываемые на собрания, люди именитые…“
[3]
Имена Корея и Дафана стали нарицательными, так называют изменников и предателей. Терминология архаичная, в настоящее время практического употребления не имеет.
Прошу дать инструкции по направлениям дальнейшей разработки объекта М.
