Тут молодой император был отвлечен от раздумий какой-то незапланированной суетой, а вскоре колонна встала. Сергей потянулся было к верхним пуговицам камзола, но они и так были расстегнуты. Правда, не для того, чтобы побыстрее достать наган в случае надобности, а в силу довольно теплой погоды.
Подскакал Миних и объяснил, что развалилась телега, везущая бочки с нефтью. На ремонт потребуется от часа до полутора, а потом можно будет продолжать движение, но все-таки лучше немного помедленней, чем до того. Так как до Питера оставалось верст двадцать пять, то фельдмаршал предлагал оставить телегу здесь и двигаться дальше – ничего с этими бочками не будет.
– А если все-таки будет, ты мне сможешь быстро, в течение пары суток, достать другие? – поинтересовался молодой царь. – Вот представь себе картину – едет кто-то по дороге, а на ней стоят три здоровые бочки. Вдруг там вино или, например, оливковое масло? И не укатить ли их в сторонку по этому поводу, потому как охраны-то никакой нет? Дробить же охрану нельзя, она у нас и так по минимуму. В общем, предлагаю сделать остановку.
Миних посмотрел на часы, установленные в императорском возке – они показывали восемь пятнадцать. Потом глянул на солнце – по нему выходило, что сейчас нет еще и шести часов вечера.
– Мне тоже кажется, что солнце все-таки точнее, – подтвердил его сомнения император, – так что мы все равно успеем до темноты, даже если на ремонт уйдет не полтора, а два часа. В общем, командуй привал, фельдмаршал.
Царь вез бочки своему лейб-медику, известному ученому, члену Лондонского королевского общества, профессору Академического университета Шенде Кристодемусу. Российским академиком сей достойный муж пока не стал, хотя император уже зондировал почву по этому поводу. Но президент Академии наук Блюментрост встал насмерть – или он, или этот шарлатан. А так как предполагалось пригласить в Питер еще нескольких европейских ученых, то Сергей решил повременить. Все-таки в Европе Блюментроста знали – и, к некоторому сожалению, Кристодемуса тоже, причем с не самой лучшей стороны.
Новицкий собирался подкинуть магу и целителю идею перегонки нефти. Потому как у того имелся качественный самогонный аппарат, на котором астральный целитель чуть ли не сутками напролет гнал яд против микробов, добиваясь наибольшей крепости. Так пусть сделает перерыв, пока все население Питера не превратилось в алкоголиков! Тем более что Новицкий еще в будущем слышал – мол, керосин помогает от вшей, облысения, рака и женского бесплодия. Правда, молодой человек верил только в первое свойство, так как читал о нем в энциклопедии еще советских времен, а про все остальные узнал по телевизору, которому верить – это все равно что прилюдно расписаться в собственной дебильности. Но вдруг Шенда найдет керосину еще какое-нибудь полезное применение?
Просто за прошлую зиму Сергею основательно надоели свечи, и он решил изобрести керосиновую лампу. А то ведь не все дома каменные, как его Лефортовский дворец. Цесаревна, например, живет в деревянном Ново-Преображенском. Керосиновая же лампа не только светит лучше свечей, но и менее опасна в смысле пожара.
Кроме керосина из той же нефти можно будет получить масло. Правда, отнюдь не «Ликви Моли», «Мютюль» и даже не автол советских времен, про который Сергею рассказывал дядя Виталий, но для здешних станков с паровиками и такое сойдет. А вот куда девать бензин? Ведь изготовление двигателя внутреннего сгорания в ближайшие планы императора совершенно не входило. Нет, небольшая склянка не помешает для чистки одежды, но ведь его получится не так уж и мало. Продавать, что ли, населению для тех же целей? Так ему тоже много не понадобится – во всяком случае, спрос будет значительно меньше, чем на керосин. В свое время его просто выливали, но хозяйственная натура Новицкого не могла допустить такого расточительства. Ладно, придумаем что-нибудь, решил император и сходил посмотреть, что там случилось с телегой-нефтевозом.
У нее разломалась задняя ось. Вообще-то императорская процессия в числе прочего везла с собой и запчасти, то есть набор заготовок, которые, подогнав по месту, можно было использовать для любого возка, входящего в ее состав. Но в том-то и дело, что эта телега появилась в кортеже внезапно! Нефть Сергей заказал довольно давно, но она прибыла из Астрахани в Тверь за несколько дней до приезда туда императора. Вот, значит, и пришлось искать подходящую для перевозки трех бочек телегу уже в Твери.
Когда молодой царь подошел к месту происшествия, дискуссия между двумя лейб-плотниками уже заканчивалась. Ее результат можно было пересказать примерно так:
– Ежели взять вот эту ось да железными скобами прикрепить к ней половину оглобли, а поверх примотать ствол вон той осинки, чтоб далеко за ней не бегать, то получится даже лучше, чем было до того.
Естественно, все это было высказано в гораздо более экспрессивных выражениях, но их император знал уж всяко не меньше плотников, поэтому сразу уловил суть. Глянул на место излома, прикинул силы, приведшие к такому результату, и предложил:
– Если вон с той хреновины стесать лишнее так, чтобы она встала вот сюда, то никакой осины не понадобится.
– А ведь дело государь-то советует, – хмыкнул старший плотник, – этак мы куда быстрей управимся.
Действительно, ремонт занял всего минут сорок, за которые Новицкий придумал, куда девать бензин. Да просто взять и за компанию с керосиновой лампой изобрести паяльную! Чай электропаяльники тут еще не скоро появятся. Опять же корабли смолить, да и вообще это такая вещь, которая всегда пригодится в хорошем хозяйстве. А конструкция у нее не намного сложнее, чем у той же самой керосиновой. «И примус, примус не забыть! – напомнил себе Новицкий. – Чтобы чай или кофе можно было заваривать самому, не поднимая суеты среди прислуги».
Процессия уже тронулась в путь, когда впереди показался всадник. Вскоре Сергей узнал его – это был один из помощников коменданта Летнего дворца Василия Нулина. Интересно, что там случилось?
– Специальное сообщение для государя! – крикнул курьер, останавливая лошадь.
– Вот он я, – выехал из-за спины Миниха император. Фельдмаршал же сдал назад, дабы его величество мог поговорить с гонцом так, чтобы их никто не слышал.
– И что там у вас стряслось?
– Государь, днем в Санкт-Петербург прибыл очень странный корабль. Моряки просто не понимают, почему он до сих пор не утонул, у нас и куда целее шли на дно за милую душу. А его благородие комендант уже сбегал в голландское посольство. И там говорят, что это разбойничья…
Тут гонец достал мятый обрывок бумаги, пару минут смотрел на него, шевеля губами, и наконец закончил сообщение:
– Разбойничья карибская шхуна.
Глава 6
Рид Эдвардс еще успел увидеть времена расцвета пиратской вольницы в Вест-Индии, но самым краешком. Его морская карьера началась с должности юнги у контрабандистов, а в начале нового, восемнадцатого века он стал матросом на «Сент-Джордже», корабле знаменитого Уильяма Дампира. Под его командованием Рид плавал четыре года, поучаствовав в разбоях на Тихом океане и дослужившись до должности квартирмейстера, то есть начальника верхней палубы и командира абордажной команды барка «Дракон», захваченного Дампиром около Галапагосских островов и включенного в состав эскадры. По завершении похода Эдвардс вернулся на Багамы, которые в тот момент находились под полным контролем пиратов, и пять лет служил старшим помощником у капитана Бэрроу. Скопив денег, он смог приобрести корабль – хоть и небольшую, но совсем новую и качественно построенную двухмачтовую шхуну «Мария», – такой тип корабля наиболее полно подходил для многотрудной деятельности по избавлению ближних от излишних денег и ценностей, наличие которых, как известно, очень затрудняет спасение души. Так вот, шхуна подобного типа всегда могла догнать слабейшего и убежать от сильнейшего. Кроме того, однажды Эдвардс имел возможность на своей шкуре оценить еще одно ее немаловажное достоинство – простоту работы с косыми парусами. После неудачного абордажа какого-то не в меру воинственного португальца на борту «Марии» оставалось всего двенадцать человек, которые могли держаться на ногах, и, как будто этого было мало, вскоре разразился шторм. Однако остаткам команды удалось благополучно привести свой корабль на Багамы.
