Посвящается Стэну, Кристоферу, Майклу и Говарду,
Розарио и Патрисии, Памеле и Элейн, и Пикколо
Этот роман Витторио
посвящает жителям Флоренции, Италия
Глава 1
Кто я такой, почему я пишу, что должно произойти
В далеком детстве я видел жуткий сон. Мне приснилось, что я
держу в руках отрубленные головы моих младших брата и сестры. Они быстро
остывали и, онемевшие, с огромными глазами, в которых навеки застыло удивленное
выражение, с багровыми щеками, внушали мне такой ужас, что я и сам не мог
произнести ни звука.
Сон сделался явью.
Но никто не зарыдал ни надо мной, ни над ними. Вот уже пять
столетий они, безымянные, покоятся в земле.
Я – вампир.
Мое имя Витторио. Я родился в северной части Тосканы –
красивейшей провинции в самом центре Италии. Здесь я и пишу свое повествование
– в самой высокой башне разрушенного замка в горах. В этом замке я когда-то
появился на свет.
По любым меркам я – выдающийся вампир, проживший пять сотен
лет со времен великого Козимо ди Медичи, и даже ангелы – если, конечно,
снизойдут до разговора с вами – могут засвидетельствовать мое могущество. Но вы
должны быть очень осмотрительны при этом.
Однако я не имею абсолютно ничего общего с так называемым
«Шабашем Ясновидящих», с этой шайкой неизвестных вампиров из Нового Орлеана –
самозванцев, уже щедро попотчевавших вас изобилием летописей и россказней.
Не знаю никого из героев этих мрачных историй. И мне
совершенно ничего не известно об их соблазнительном рае в топях Луизианы. Вот
почему из моего повествования вы не почерпнете ничего нового, не найдете даже
малейшего упоминания о них на этих страницах.
Тем не менее именно они вынудили меня рассказать о моем
собственном происхождении, поведать легенду о своем перерождении – и
опубликовать повесть об этом периоде моей жизни, дабы, так сказать, дать ей
возможность, будь то случайно или по воле судьбы, соприкоснуться с их широко
распространенными многотомными произведениями.
Столетия своего существования в ипостаси вампира я провел в
целенаправленных странствиях, занимаясь научными исследованиями. Все это время
я старался по возможности скрываться от своих соплеменников, дабы не
провоцировать ни угрозы с их стороны, ни излишнего любопытства или подозрений.
Но не с этими обстоятельствами связаны мои приключения.
Как я уже сказал, речь пойдет о моем происхождении. Уверен,
мои откровения станут для вас полной неожиданностью. Возможно, когда я закончу
эту книгу и она выпорхнет в мир, я тоже стану персонажем многотомного
романа-хроники, начатого другими вампирами из Сан-Франциско или Нового Орлеана.
Сейчас это меня не интересует и я об этом не думаю.
Стены замка, в котором я был столь счастлив в детстве, ныне
разрушены и совершенно утратили прежние очертания. Проводя безмятежные ночи
здесь, в заросших кустарником развалинах, окруженных ежевичными чащобами и
пропитанных удушающими ароматами дубовых и каштановых рощ, я пришел к выводу,
что должен поведать обо всем, что довелось испытать, ибо, уверен, выпавшая мне
на долю судьба в корне отличается от судьбы любого другого вампира.
Я отнюдь не всегда обитаю в этих краях.
Напротив, большую часть времени я провожу во Флоренции –
лучшем из всех городов мира. Я увидел Флоренцию еще ребенком – в те времена,
когда Козимо Старший, хоть он и был богатейшим человеком в Европе, лично
управлял могущественным банком Медичи, – и полюбил ее с первого взгляда.
В доме Козимо ди Медичи проживал знаменитый скульптор
Донателло, ваявший из мрамора и бронзы, в нем также находили приют
многочисленные художники и поэты, чародеи и сочинители музыки. Великий Брунеллески,
создатель купола самого грандиозного собора Флоренции, в то время строил другой
собор для Козимо, а Микелоццо не только перестраивал мужской монастырь
Сан-Марко, но и начинал возводить для Козимо тот дворец, который впоследствии
станет известным всему миру Палаццо Веккио. Люди Козимо по всей Европе
отыскивали в пыльных библиотеках сочинения давно забытых классиков Греции и
Рима, а ученым Козимо предстояло переводить их на наш родной итальянский –
язык, который задолго до этого Данте отважно избрал для написания своей
«Божественной комедии».
Именно под кровлей дома Козимо я – тогда еще смертный
мальчик, подававший большие надежды, которого ждала в будущем весьма необычная
судьба, – своими глазами видел великих гостей, прибывших из далекой
Византии, дабы положить конец давней распре между Восточной и Западной
церквами. Я был свидетелем того, как Римский Папа Евгений IV, Патриарх
Константинопольский и сам император Иоанн VIII Палеолог появились в городе во
время ужасной бури с жутким ливнем и тем не менее были встречены с неописуемым
триумфом. А позже видел их за трапезой в доме Козимо.
Однако достаточно об этом, можете вы сказать. Согласен. Это
вовсе не история дома Медичи. Позвольте только заметить, что любой, кто заявит,
что эти великие люди были мерзавцами, – совершенный глупец. Ведь кто, как
не потомки Козимо, взяли на себя заботу о Леонардо да Винчи, Микеланджело и
бессчетном числе прочих художников? И все только потому, что некий банкир,
денежный меняла, если вам угодно, счел достойным и превосходным поступком
придать красоту и величие Флоренции.
Я вернусь к Козимо в нужный момент и скажу о нем всего лишь
несколько слов, хотя, должен признаться, сталкиваюсь с затруднениями всякий
раз, когда стараюсь кратко изложить свои мысли на любую тему. Здесь же добавлю
только, что Козимо принадлежит к числу живых.
Я же с 1450 года нахожусь в одной компании с мертвыми.
Теперь пора рассказать, как все началось, но позвольте
предпослать рассказу еще одно вступление.
Пожалуйста, не ищите в этом повествовании классического,
построенного по жестким канонам английского языка. Возведение стен замка из
высокопарных фраз, напыщенных выражений и строго ограниченного лексического
запаса не входит в мои намерения.
Я стану излагать свое повествование живым разговорным
языком, я буду буквально купаться в словах, ибо влюблен в них. Будучи
бессмертным, я на протяжении более чем четырех веков жадно впитывал английскую
речь, зачитываясь пьесами Кристофера Марло или Бена Джонсона и внимательно
вслушиваясь в резкую, вызывающе грубую манеру речи в фильмах с Сильвестром
Сталлоне.
