— Имена какие-то подозрительные — Анжелика, Снежана, — пробормотал Бальган, слушая эту историю, — как у проституток с Тверской. Сдается мне, что не Анжелика ее и звали. Телефона, значит, нет. Много тебе хоть денег заплатил перекупщик?
— Десять тысяч долларов, — ответил Святогор.
— О-о, не поскупился, — заметил Бальган, — хотя что толку, твоя краля их все и уперла наутро. Сдается мне, этот перекупщик под тебя Анжелику подстелил, чтобы у тебя материал выманить, а сейчас сам ее пользует.
Брови Святогора взметнулись, но он не рискнул ничего говорить, боясь, что теперь не Татьяна, а сам Бальган начнет его бить.
— Я что деньги пропали, даже не сразу заметил, — с горечью произнес Святогор, — только на следующий день заглянул в тайник, а там пусто…
— Концов никаких нет, не за что зацепиться, — уже не слушая больше звукооператора, произнес Бальган, — да и к чему искать эту Анжелику? Дело уже сделано, раньше надо было думать, как сохранить наш музыкальный материал. Ну, допустим, найдем мы ее, и что дальше-то? Деньги мы с нее и с этого перекупщика вряд ли поимеем. В суд обращаться глупо, денег нам не вернут. Зачем нам тогда эту Анжелику искать, время свое тратить?
— Чтобы наказать, — ответила Татьяна, — чтоб неповадно было в следующий раз воровать.
— Ну, ты, блин, настоящая дочь своего папаши, — сказал Бальган, вставая, — но меня к этому делу не пристегивай. Я методы твоего папаши знаю. Типа руки всем ломать да челюсти крушить. Не хватало еще в тюрьме оказаться. Лоханулись вместе, так надо плюнуть и забыть, думать, как новые деньги заработать, о концертах думать, а не о вендетте. Да и не найти нам этой Анжелики, Москва большая.
Глава 7
Крабу и Татьяне пришлось встречаться в ореоле таинственности, как каким-нибудь суперагентам из разведки. Татьяна пришла в открытое кафе, которое находилось на противоположной стороне улицы от офиса Арсения Львовича, Краб в это время сидел в «БМВ» за рулем и читал газету. Татьяна оделась так, как обычно одевалась, когда хотела пройтись по улице или проехаться в метро, но при этом желала, чтобы ее лица никто не узнал. Вернее, одета она была как обычно, а вот глаза скрывали абсолютно черные очки, и ее узнаваемые рыжие кучерявые волосы покрывала косынка, повязанная в стиле шестидесятых. Краб увидел из машины, что его дочь пришла в условленное место, села за столик и что-то заказала подошедшему к ней официанту. Он тоже вышел из машины, перешел дорогу и подсел к ней за столик.
— Привет, папа, — улыбнулась Татьяна, — удивляюсь твоей способности делать карьеру. В Москве пробыл всего ничего, а уже ездишь на «БМВ», костюмчик крутой на тебе и мобила тоже. Почему ты до сих пор в своей морпеховской бригаде не командир полка?
Краб усмехнулся и ответил, что и машина, и костюмчик, и мобила не его личные, а служебные, поэтому гордиться тут особо нечем. Кроме того, свинью ведь тоже хорошо кормят на убой, вот и его приодели да на крутую тачку высадили. А командиром полка он уже теперь никогда не будет. Такое пятно в биографии, как отсидка в зоне, вряд ли чем смоешь.
— Времени у нас мало, дочь, — сказал Краб, — давай, что там у тебя?
— Материал со студии похитил Святогор, — торопливо сообщила Татьяна, — его невеста Анжелика убедила это сделать. Но ни телефона, ни адреса этой мымры мы не знаем — она все уничтожила, чтобы Святогор ее не мог найти. Бальган вообще не хочет ее искать, говорит, что незачем, ничего мы не добьемся. А Алмаз осторожный стал. Вон сейчас свой альбом пишет, так он даже Бальгану его не дает, с собой носит и под подушку кладет, когда спит. А как у тебя дела?
— Я пока неглубоко плаваю, — ответил Краб, — мне бы эту систему хорошенько изучить, чтобы я мог потом всю «пирамиду» капитану Загорскому с легкой душой сдать. От самых низших звеньев до самого Магнита, вместе со всей этой шушерой — с четырьмя «китами», которые складами ворочают — Арсением Львовичем да с Ромой Валидолом и еще двумя их компаньонами, бандитами, их прикрывающими, во главе с неким Гомункулом и иже с ними. А эта Анжелика — так, мелкая сошка. Ей небось денег дали, чтобы она Святогора соблазнила да музыкальный материал у него выкрала. Нет, Таня, ловить будем крупную рыбу в нечастые сети.
— Смотри, «рыбак», мне страшно за тебя, — покачала головой Татьяна, — втянула я тебя в историю, а теперь сама же за тебя боюсь…
— Не бойся, — сказал Краб, положив свою большую руку на руку дочери. — А ты пока, если кто про меня спросит — ну, Бальган там или Святогор, да вообще все, — скажи, что я уехал обратно в Североморск, что меня командование вызвало, ладно? Пусть никто, кроме тебя, не знает, что я в Москве.
Татьяна кивнула, а тут мобильный телефон Краба зазвонил, это был Арсений Львович. Он сказал, что надо ехать на разборки за вчерашнюю драку в ресторане, мол, Веня — бригадир бандитов, «крышующих» четверых «корсаров „пиратского“ бизнеса», их уже ждет.
— Ну, ладно, созвонимся, — сказал на прощание отец Татьяне и пошел через дорогу, петляя между несущимися по улице машинами.
Татьяна поднялась из-за столика, так и не дождавшись заказа, вышла из кафе и пошла через арку на другую улицу, где оставила свой «Лексус». Краб сел в «БМВ» и стал ждать шефа. Вообще-то положено было, чтобы телохранитель провожал хозяина от дверей офиса до дверей автомобиля, открывал эти самые двери, а потом бежал вокруг машины и садился за руль сам. Но Краб понимал, что сейчас они едут на встречу, на которой Арсений Львович будет сдавать его на заклание бандитам Вени и Гомункула, поэтому лебезить перед предателем ему не хотелось.
— А ты, я вижу, времени даром не теряешь, — сказал Львович, садясь к нему в машину, — видел я из окошка офиса, что ты кралю какую-то молодую в кафе кадрил. Ну и как, успешно? Дело выгорело?
— Не без этого, — без особой охоты ответил Краб, думая о том, что Львович-то не лыком шит, оказывается, подсматривал за ним.
— Я тоже люблю молодых, — мечтательно произнес Львович и стал что-то рассказывать о том, как он содержал единовременно десять любовниц и всех их успевал объехать за один день.
Краб слушал его вполуха, думая о предстоящем разговоре с Веней и его бандитами. Дело было рисковое, как-то нужно подстраховаться, ведь кто знает, что за «птица» этот Веня и какие у него в стае «волки». Может быть, полные отморозки, достанут биты и начнут дубасить, не разбираясь, в чем суть проблемы. С двумя — тремя Краб еще сумеет как-то сладить, а если их шестеро будет, тогда переломают ему кости, сделают из тренированного, крепкого тела жидкий холодец.
Разговаривать на эту тему с Львовичем Краб не хотел и понимал одно — если ему удастся с достоинством выйти из сложившейся ситуации, то поднимется он еще на одну ступень в «пиратской» иерархии и, возможно, ему удастся познакомиться с Гомункулом, а через него выйти и на Магнита. А что касается Арсения Львовича, то было ясно, что его хотят просто смыть в унитаз, вытеснить из «конторы», а он этого не понимает, сам не хочет уйти. А тут не как в номенклатуре, где можно сидеть вечно на разных местах и за ошибки практически не отвечать, — сам не захочешь уйти, тебя уйдут, да так, что потом родня будет искать в передаче «Жди меня», если есть, конечно, родня.
