— П-правда это… Гоша… хозяин завода… — выдавил из себя Тарас, который, как оказалось, чуток говорил. — Он мне… диски… пересылал…
— Ты в глубоком дерьме, чувак, — неспешно произнес Веня прямо в самые глаза Граммофону, — и притом акваланга у тебя нет.
Гошины плечи затряслись, голова его поникла, и всем стало ясно, что все, что сказал Краб, — это правда. Веня схватил Граммофона за затылок и несколько раз с силой стукнул носом о стол.
Краб не мог уехать с Украины так просто. Он довольно болезненно получил сапогами по ребрам да по загривку кулаками и своей задачи по охране Гоши Граммофона не выполнил. Он вернулся на привокзальную площадь и подошел к тому самому таксисту, что подвозил их утром до склада Тараса. Таксист даже сразу не узнал в оборванном и побитом типе своего утреннего пассажира, а когда узнал, сразу же запихал его в салон своей машины и сел за руль сам.
— Ну, блин, ну предлагал же тебе русско-украинский разговорник купить за пять гривен, — раздосадованно произнес он, — а вы уперлись, как два барана, — не надо, не надо.
— Давай, поехали уже, — сказал ему Краб, — едем туда же, куда и утром ездили, за ту же таксу.
Водитель кивнул, завел мотор и рванул с места. По пути он еще раз настойчиво предлагал купить разговорник, но Краб показал ему свои познания украинского языка в несложной фразе, которая означала, что лучше бы водитель от него отстал, и в машине воцарилось молчание.
Приехав на место, Краб расплатился и вышел из машины. Такси уехало в сторону города, а Краб пошел вдоль забора. Он еще днем заметил место, где по верху ограды не было колючей проволоки. Дойдя до нужного места, Краб подпрыгнул, уцепился руками за забор, подтянулся и посмотрел на территорию. Он увидел стоящий возле офиса «Шевроле-Нива», значит, Тарас был еще на месте. Краб перелез через забор, прижался к нему, и вдруг из-за угла склада прямо на него выскочила маленькая дворняжка и стала бешено лаять. Краб кинулся на нее, ловко схватив за загривок, подмял под себя, зажал рукой пасть, а потом броском отправил дворнягу через забор. Она с противным визгом вылетела наружу, плюхнулась о землю и, скуля, помчалась куда подальше от места, где ее так обидели.
— Москаль, Москаль, — раздался из-за склада встревоженный мужской голос, — що ти отут гавкаэш?
Из-за того же угла, откуда только что выскочила собака, осторожно вышел охранник в серой униформе с двустволкой наперевес. Он не сразу заметил прижавшегося к стене в густой тени Краба, а когда заметил, то предпринимать что-либо было уже поздно — Краб выдернул у него из рук оружие и проворно заехал основанием приклада прямо ему в лоб. Охранник пошатнулся, голова его завертелась, как застрявший у самой лузы бильярдный шар, и он рухнул на землю. Краб перехватил двустволку, разломил ее, проверил — заряжено ли ружье, или так, для виду, сторож носит с собой оружие. Оказалось, что два патрона есть в стволах, и этих зарядов Крабу вполне хватит.
Он выглянул из-за угла склада и увидел, как на крыльцо офиса вышел с пистолетом в руке тот самый мужик, что спрашивал у него закурить, перед тем, как появилась женщина с коробкой, брызнула ему в лицо из перцового баллончика, а после этого его начали бить ногами. Мужик тревожно огляделся и крикнул:
— Микола, що случилося? Чого пес гавкав, як скажений?
— Усі добре, — ответил ему Краб из темноты. — Москаль кішку побачив і за нею погнався!
Мужик на крыльце успокоился, кивнул, спрятал пистолет за пояс и зашел обратно в здание конторы. Жена Краба была украинкой, потому этот язык он кое-как знал. Хоть и очень давно это было — прогулки по киевским улицам, попытки говорить на украинском. Он узнал голос того мужика, именно он произнес фразу: «Бийти-бийти, хлопцы, гэтого морпеха, покуль саусем не гыкнется», когда его дубасили ногами. Стало быть, у Тараса этот мужик — и уши, и голос. И скорее всего — личный телохранитель.
Краб подобрался к окошку офиса, где горел свет, и осторожно заглянул в него через приоткрытые жалюзи. Те, кто были внутри, его не видели, зато он увидел заставленный закусками и выпивкой стол, возле которого сидели трое — тот самый мужик с пистолетом, что выходил на крыльцо, бородатый и обросший, как хиппи, мужчина лет пятидесяти — это был наверняка тот самый Тарас, о котором говорил Гоша Граммофон, и та самая женщина, что сегодня так понравилась Крабу и брызнула ему в лицо из газового баллончика. Непривычно было видеть пьянку, где люди сидели молча, без музыки, и только активно жестикулировали, поворачиваясь друг к другу.
Ни Тарас, ни его женщина не услышали, как от удара ноги открылась дверь в их комнату, потому что сидели к ней спиной, лишь мужик с пистолетом повернул голову, схватившись за рукоять пистолета. Краб отрицательно покачал головой, нацелив в него оба ствола, мол, не надо лишних движений — нажму на спусковой крючок двустволки — мало не покажется. Увидев испуг на лице своего собутыльника, повернулись и Тарас с женщиной, уставившись с недоумением на неизвестно откуда взявшегося морпеха, которого их люди, казалось, отделали так, что ему бы до койки доползти.
— Пистолет аккуратно достань двумя пальчиками, — приказал Краб, — и кидай мне под ноги. Только без глупостей, я не промахнусь.
Мужик подчинился, бросил пистолет Крабу под ноги и благоразумно поднял вверх руки. Тарас и его женщина хоть и не слышали, но поняли, что им тоже нужно руки поднять. Краб поднял пистолет, сунул его себе за пояс и спросил у телохранителя, есть ли у хозяина оружие. Тот покачал головой, но Краб не привык верить на слово.
— Переведи им, чтобы встали и уперлись руками в стену, я их обыщу, — приказал он, — и сам встань рядом, это и тебя касается.
Телохранитель жестами показал Тарасу и его женщине, что надо встать у стены. Они подчинились, видимо, увидели ружье своего сторожа в руках у Краба и понимали, что помочь им больше некому. Краб закинул ружье на плечо, обыскал на всякий случай сначала телохранителя, нашел у него за голенищем сапога охотничий нож, потом стал обыскивать Тараса, тот был чистый. Дошла очередь и до женщины. Ее особо обыскивать Краб не собирался, но после сегодняшнего случая с газом сделать это хотя бы поверхностно нужно было — женщина, похоже, была отчаянной.
Едва он дотронулся до талии женщины, Тарас замычал, как молодой бычок, а она дернулась, будто ее током ударили, развернулась и влепила Крабу пощечину. Он отшатнулся, а она набросилась на него, стараясь ногтями расцарапать лицо. Драться с женщиной Краб не мог из принципа, но и позволить ей еще больше повредить свою физиономию не мог тоже, поэтому он перехватил ее руку и толкнул хулиганку прямиком в стену. Она ударилась о торчащий угол, разбила свой прелестный носик и медленно сползла вниз. Телохранитель Тараса тоже не остался в стороне, бросился на Краба.
— Кия!!! — крикнул по-японски и взмахнул ногой.
Но Краб раньше ушел от удара ноги и прикладом врезал справа по лбу телохранителя-каратиста. Того крутануло, он протаранил головой стоящий в углу телевизор и вместе с ним завалился за тумбочку. Тарас, видя такой расклад, сам плюхнулся на пол, замычал и замахал руками: мол, не бей меня, я не собираюсь драться.
