– Это мой брат Ромка, – с гордостью в голосе пояснила она, с чувством превосходства глядя на Татьяну, – "бригадир" в бригаде кунцевских. Скажу ему, он тебя, шлюху, подстилку продюсерскую, саму сдаст на Тверскую. Хотя там за тебя никто больше рубля не даст.
– Какие некрасивые слова, – покачала головой Татьяна, – для беременной-то женщины. Хотя, судя, по животику у тебя никакой беременности и нет. А может быть, ты Бальгана дуришь?
– Откуда ты знаешь про беременность? – расширила глаза "зайка". – Бальган сказал? Хотя, мне без разницы, знаешь ты или нет. Я тебя предупредила, отойди в сторону, если жить хочешь! Мне Бальган обещал, что меня "звездой" сделает и кто у меня на пути станет – пожалеет. Так что лучше отойди в сторону, пока не раздавила, как глисту трамвай!
– Пошла ты, знаешь куда – кал клевать, – разозлившись посоветовала Татьяна и, взглянув на ее нос добавила, – "клюв" у тебя как раз для этого дела подходящий.
– Че ты, б, нах, сказала? – выпятил вперед челюсть Рома, раскинул руки в стороны и быстро пошел на Татьяну.
Но Краб схватил со стола бильярдный шар и резко размахнувшись метнул его прямо в низкий лоб бригадира кунцевской братвы. Того сшибло словно пушечным ядром, он рухнул так, что Краб даже успел увидеть рифленые подошвы его ботинок. Второй браток – широкоплечий гамадрил сразу же выхватил нунчаки и стал ими вертеть, стараясь устрашить Краба. Но тот не устрашился, схватил кий, об колено переломил его пополам и оказался вооруженным двумя с локоть длиной дубинками.
– Ну, че, ты, фуфел тряпочный? – надвигаясь на него и крутя нунчаки, спросил бандит. – Башку раскроить?
Он попробовал ударить Краба, но тот увернулся, отбил палку нунчак своим обломком, бандит еще раз нанес удар и снова неудачно – оказался открытым и отец Тани ткнул его в глаз острым обломком кия, а толстым с размаху несколько раз ударил по голове так, что обломок треснул по длине. Бандит рухнул как подкошенный, выронив свое японское оружие на пол. В это время, потирая ушибленный лоб стал подниматься с пола Ромка-бригадир.
Краб не стал дожидаться когда он придет в себя, схватил его в полусогнутом состоянии за шиворот и за ремень джинсов и запустил, как ракету, нацелив на бильярдный стол. Тот в полете треснулся со всего маху о толстую ножку бильярда, обхватил ее руками и упал, перекувырнувшись через спину. "Зайка" испуганно попятилась, запнулась о ступеньку, ухватилась за перила и мягко села на свою округлую попу прямо на лестнице. Татьяна подскочила к ней и, нагнувшись прямо к лицу, спросила:
– Ты наняла киллера, чтобы меня убили? Признавайся!
– Это не я, не я! – залепетала "зайка". – Не я!
– Ух, не была бы ты беременной – как врезала бы тебе между глаз!!! – сказала Татьяна, погрозив ей кулачком. – За то, что ты в чужую жизнь лезешь, "звезда" не взошедшая!
"Зайка" попятилась, поползла наверх, пересаживаясь попой на ступеньках. В это время очнулся Рома и полез во внутренний карман. Он был в состоянии нокдауна, соображал плохо, координация движений и вовсе сильно хромала, поэтому Краб подошел к нему и когда Рома извлек из-за пазухи пистолет Макарова, просто отобрал его у бандита.
– Отдай… – хрипло произнес Роман и потянулся за оружием.
– Нет, не отдам, – помотал головой Краб, – убирайтесь отсюда.
Рома понял, что спорить бесполезно, можно схлопотать еще, поэтому встал, шатаясь, помог подняться своему безжизненному гамадрилу и вдвоем они направились к выходу. "Зайка", оказавшись в безопасной удаленности, пригрозила, что еще вернется, что разговор еще не закончен. Татьяна сделала устрашающий шаг в ее сторону и любовница Бальгана поспешила скрыться. Когда бандиты ушли, Краб подвел итоги минувших дней и сделал неутешительные выводы.
Первый был таким. Татьяниной смерти может желать маньяк Коваленко за то, что она не стала петь его песни. Эта версия не была убедительной, хотя и была главной на вооружении у майора Прохорова, поэтому не могла быть снята со счетов. Опять же, продюсеру Бальгану в материальном плане была очень выгодна смерть Татьяны – он мог заработать на этом большую кучу денег. Так же и Милена Дольская вполне могла нанять киллера для покушения на Татьяну – отношения их не блистали сердечностью, а в творческом плане обскакать Татьяну ей уже было невозможно.
Странным было то, что от киллера воняло тем же одеколоном, что и от Прохорова. А может майора и наняла для убийства Татьяны поп-дива Дольская? А потом посоветовала Бальгану пригласить его как сыщика, чтобы убийца был стопроцентно не найден? Или подставлен какой-нибудь Коваленко, который ни сном, ни духом и оружия толком в руках держать не умеет? А теперь вот еще появилась и взбалмошная "зайка" с компанией братцев-уголовников, любой из которых вполне мог палить в гримерке и на улице. Но кто из них был убийцей – вот в чем состоял поистине Гамлетовский вопрос. Задача была потрудней любой головоломки, но ее нужно было во чтоб это ни стало решить.
* * *
Назавтра Татьяне позвонила Марина, сообщила, что она вернулась из Тулы, поставила машину на стоянку и теперь Татьяна может брать ее снова. Таня поинтересовалась здоровьем мамы, спросила как там в Туле вообще дела, рассказала о своей стычке с Миленой Дольской в ресторане. Услышав о том, что Татьяна перешла на личности, к дочери подошел Краб и встал рядом, пристально глядя на нее и покачивая головой, готовый в любой момент отключить телефон, чтобы Татьяна не разболтала Марине об их встрече с "зайкой". Похоже, что Татьяна именно это и собиралась сделать, потому что под жестким взглядом отца закончив разговор с Мариной, надула губы и уселась в углу дивана, поджав под себя ноги. Отец сел напротив нее за журнальный столик, расстелил на нем тряпочку и стал разбирать для ревизии отобранный вчера у "бригадира" Ромы пистолет. Обойма была полной, да и пистолет новеньким – может, стреляли из него раза два всего.
– Зачем тебе он? – боязливо косясь на оружие, спросила Татьяна. – Выкинь его лучше!
Краб ответил, что в их теперешней непростой ситуации лучше быть вооруженным огнестрельным оружием, чем кидаться в киллеров пудреницами, бильярдными шарами или бросаться на них с обломками кия. Татьяна предположила, что может быть, этот Рома-бандит, брат "зайки" убил кого-нибудь из этого пистолета, а "повесят" потом это убийство на ее отца, если у него оружие найдут. Краб ответил, что пусть лучше на него убийство вешают, чем самому оказаться убитым, а еще хуже – увидеть мертвой свою дочь. Татьяна помолчала и спросила – отчего отец ей не позволил рассказать Марине про "зайку"?
– Никогда не лезь в семейные дела, дочь, – посоветовал Краб, – Марина с Бальганом все равно помирятся, а ты потом в результате виноватой окажешься. Сами они разберутся без тебя и с "зайкой", и в своих отношениях.
Татьяна стала спорить, но отец сослался ей на свой жизненный опыт и рассказал историю как он однажды тоже вмешался в семейную ссору соседей по общежитию, будучи еще молодым офицером и набил морду прапорщику, который напивался ежедневно по вечерам и избивал свою жену. Так результатом этой истории стало то, что жена прапорщика отлежалась от побоев и потащила мужа в милицию заявление писать на Краба, что тот, мол, напал на него и на нее и избил. Посадили тогда Краба на офицерскую гауптвахту за его добрые намерения.
