– Прохоров-Прохоров, – вслух повторил он.
В дверях появилась заспанная Татьяна, кутающаяся в халатик. Она услышала, что в магнитофоне играет запись Коваленко и спросила, кивнув на источник звука:
– Фанатеешь?
– А? – переспросил Краб. – Что?
– Нравится, спрашиваю, – пояснила Татьяна, присаживаясь на кухне, – фанатеешь от слова "фанат". Сленг такой.
– Да, хорошие песни писал Коваленко, – ответил отец, – но не дождался он своего звездного часа, провалялся в картонной коробке до самой смерти.
Татьяна восприняла слова отца как упрек и ответила, что она для Коваленко ничего сделать не могла, она же не продюсер, а просто певица. Но сама в глубине своего мозга подумала, что могла она, могла ведь хотя бы послушать, если человек был так упорен, значит, ему действительно все это было очень нужно. Соврала Татьяна отцу – и время у нее есть и связи у нее есть – знакомых в шоу-бизнесе много, пристроила бы композитора из Няндомы хотя бы в оркестр куда играть или на студию. И был бы он тогда жив.
– Сейчас вот будут у меня рождественские каникулы, – пообещала отцу Татьяна, – я все кассеты и диски переслушаю. Все, что у меня есть в коробке, все переслушаю. Обещаю тебе!
Но Краб сказал, что дело сейчас не в коробке, как бы самим им не оказаться в коробке, только в длинной деревянной. Нужно было срочно что-то предпринимать, чтобы не оказаться снова под прицелом пистолета. Как известно – лучшая защита – это нападение, но дело осложняло то, что подозреваемых в покушении на Татьяну было слишком уж много и в какую сторону направить свои усилия известно не было. Тем более, что и Татьяна, и ее отец были в сыскном деле, как выразился Прохоров "ди-ле-тантами".
– А я сейчас спала, – сказала Татьяна, – и мне пришло откровение, что это не Бальган хочет меня убить. Понимаешь, я проснулась и подумала, что если бы это Бальган желал моей смерти, чтобы заработать на ней денег, то он бы наверняка подстроил бы какую-нибудь автокатастрофу или мое самоубийство. Для прессы. Такие смерти выгоднее для промоушена. Внезапная гибель в аварии трагична, вызывает сочувствие у народа, а внезапное самоубийство артиста ведет за собой массу слухов и домыслов, что позволяет еще долгое время держать еще долгое время интерес к нему на хорошем для продаж уровне. А если артиста застрелили, мне кажется, это не так интересно как самоубийство или авария.
– А мне Бальган рассказывал про какого-то известного мужика-музыканта, которого застрелили из пистолета, – парировал Краб, – застрелил его маньяк. Забыл, правда, я как мужика этого звали. Не по нашему.
– Ты что не помнишь как звали лидера легендарной ливерпульской четверки? – с хитрым прищуром спросила Татьяна.
– Почему же не помню, я все прекрасно помню, – ответил Краб, – его звали Дартаньян.
– Сам ты Дартаньян, – засмеялась Татьяна, – я, папа, честно иногда не пойму когда ты прикалываешься, а когда серьезно говоришь. Джон Леннон этого "мужика" звали и убил его правда поклонник. Но для нас-то с тобой версия маньяка уже отпала. Киллера нанял такой человек, который никак не может ко мне близко подобраться, чтобы подстроить аварию или перерезать мне вены. Так что, этим человеком может быть Милена Дольская или та же "зайка" бальгановская. А если принять во внимание, что от киллера пахло тем же одеколоном, что и от Прохорова, то эта парочка Дольская-Прохоров мне кажется вполне вероятными организаторами покушения. Тем более, что сыщик обеспечил себе неплохое алиби и повесил все на невиновного Коваленко. Но мы с тобой найдем настоящего убийцу, правда?
Краб кивнул. Он был согласен, что им необходимо найти настоящего заказчика и настоящего убийцу. Но как это сделать и где найти доказательство их причастности к покушению. Не подставляться же снова под очередные выстрелы, которые непременно последуют снова, ведь в третий раз им может и не повезти – и киллер может достичь своей цели.
Прижать Прохорова к теплой стенке и заставить его сознаться? Глупость. У Краба нет никаких доказательств его вины, кроме запаха одеколона, но и это лишь предположение, а никакое не доказательство. Майор сумеет выкрутиться из ситуации, еще и "пришьет" Крабу статью за нападение на сотрудника милиции и придется ехать тогда отцу Татьяны на Север не в купе, а в "столыпине". Голова трещала от мыслей и от безвыходности ситуации, а над их головами висела, как Дамоклов меч угроза очередного покушения.
– Ладно, папа, сколько не думай, а утро вечера мудренее, – сказала дочь, зевнув, – нам с тобой завтра еще ехать машину покупать, так что забудем на время обо всех неприятностях и будем тратить заработанные деньги. Очень, папа, я люблю тратить деньги.
– Таня, – окликнул ее отец и девушка обернулась, – я по поводу телохранителей с тобой хочу поговорить. Я же не могу с тобой быть всегда, когда мы убийцу поймаем, мне нужно будет уехать обратно в бригаду, продолжать службу.
– Я понимаю, – кивнула Татьяна, – Бальган же обещал мне телохранителей…
– Нет, ему я не доверяю, – сказал отец, – тут в Москве живут два моих лучших воспитанника – братья-близнецы, служили в нашей части, я их тренировал. Они мне письмо присылали, рассказывали, что служат в охранной фирме. Может быть их возьмешь лучше, чем бальгановских протеже?
– Пока мы не отыщем того, кто в меня стрелял и кто заказал меня убить, я тебя никуда не отпущу! – ответила Татьяна. – И ты будешь со мной рядом.
– Я на будущее строю планы, – уточнил отец.
– На "будущее" я согласна на твоих близнецов, – ответила Татьяна и пошла спать.
* * *
С утра Татьяна и ее отец вышли из дому, предварительно вызвав такси и отправились в автосалон, в котором Татьяна присмотрела себе автомобиль "Lexus". Они вошли в просторный, хорошо освещенный зал и навстречу им вышел приятный молодой человек в униформе. Он сразу же узнал певицу, широко улыбнулся и предложил пройти. Татьяна сразу же увидела посреди блестящих иномарок ту, что ей хотелось приобрести – шикарный внедорожник RX-330, о котором она мечтала и на который долго копила деньги. Татьяна сразу же пошла в его сторону, продавец последовал за ней, суетливо заглядывая в лицо, а Краб чуть поотстал – он не верил своим глазам, разглядывая цены на капотах машин – они были астрономическими.
Конечно, он ожидал того, что машина будет стоить дорого, но не до такой же степени. Когда он приблизился к Татьяне, которая уже уселась в салон и разглядывала панель приборов, Краб услышал, что продавец взахлеб расписывал достоинства данной модели – ее скоростные качество, удобство вождения, бортовой компьютер и прочие прелести цивилизации. Он не забыл добавить, что этот автомобиль во всем мире популярен именно у деловых женщин.
– А стекла у него случайно не бронированные? – перебила хвалебные переливы продавца Татьяна.
Тот на минуту растерялся, но быстро нашелся и ответил:
– У этой конкретной модели стекла не бронированные. Но мы можем поставить другие стекла и усилить двери по желанию клиента. Я читал в газете и смотрел по телевизору, что на вас недавно покушались уже два раза, так что меры безопасности будут как раз кстати.
