Она не шевельнулась. Он шагнул к ней, вытянул палец, резко ткнул ее в бок и моментально отскочил в угол комнаты, предвкушая суровую расправу за дерзость.
Никакой реакции, однако, не последовало, и он вынул нож.
— Мне очень жаль, Джез, — пробормотал он. — Я… правда, жаль. Но мне придется это сделать с… с тобой.
Харкинс подкрался ближе, инстинкты труса предостерегали его от возможной пакости. А если она сейчас выжидает, чтобы вскочить и наброситься на него? Что, если она чувствует его намерения?
Он сглотнул. «Будь мужчиной, — подумал он. — Давай».
— Я не знал… — промямлил он, и звук собственного голоса придал ему сил. — Мне говорили, что ты ман… но… кровь и сопли, я… я видел только тебя, милую Джез, которая всегда… была добра ко мне, когда остальные насмехались. — Он оторвал взгляд от ножа и посмотрел на нее. — Я не представлял, как это… узнать, какая ты настоящая, в глубине…
Она не шевельнула ни единым мускулом. Она что, уже умерла? Тогда мне будет проще.
Но он не мог позволить себе никаких поблажек. Он наклонился над Джез, и на нее легла длинная трепещущая тень. Харкинс занес над ней нож. Лезвие ходило ходуном в его руке.
— Так… надо… — выдавил он.
Острие подползло к ее горлу.
— Это… ради всех нас.
Он собрался с духом и приготовился совершить необходимый поступок.
— Дело в том… — произнес он, снова вздохнул, и тут слова хлынули из него сплошным потоком: — Я тебя больше не люблю.
Одним суетливым движением он подцепил прядь волос Джез и отрезал ее. Поднес к лицу. И с отвращением обнаружил, что от них пахнет старой, протухшей кровью. Он поспешно сунул добычу в карман, и его вырвало.
Чуть позже, вытирая рот рукавом, он заметил, что ее глаза открыты. Сердце у него в груди дернулось, и он запаниковал. Конечно, она все знала!
— Просто на память! — взвизгнул он.
Она обвела помещение затуманенным взглядом.
— Харкинс?..
— Я только хотел взять что-нибудь… на память… о… романе! — пробубнил он.
Джез совершенно растерялась.
— О чем?..
Она приподнялась на локтях, и это оказалось последней каплей. Харкинс забыл о любых попытках объясниться, провыл что-то нечленораздельное, крутнулся на месте и кинулся наутек.
Ему не удалось сбежать. Он утратил ориентировку в пространстве и промахнулся мимо двери. Он зацепился за косяк, споткнулся, вылетел в коридор и со всего размаху врезался головой в стену. От удара у него из глаз посыпались искры, после чего наступила тьма.
Последним, что он воспринял, был голос Джез, которая с величайшим недоумением окликала его по имени:
— Харкинс?
И все пропало.
Фрей снял с руки перчатку без пальцев и предъявил ладонь Самандре Бри.
— Угу, — хмыкнула она. — Обезьянья лапа.
— Ничего-то вы и не знаете. На мне — одно из самых изящных проклятий из всех, с какими только можно столкнуться, — заявил Дариан. — Не чье-нибудь, а азрикское! Десять тысяч лет!
— Похоже на гангрену, — констатировала Самандра, на которую слова Фрея не произвели впечатления.
Он натянул перчатку.
— Но теперь-то вы ему верите?
Оба взглянули на Крейка, который не сводил с Самандры печальных глаз. Он напоминал собаку, только что выпоротую любимым хозяином.
— У меня не было выхода, — тихо вымолвил он. — Капитан обречен. Я так сожа…
— Избавьте нас от ваших оправданий, — перебила его Самандра, полностью сокрушив несчастного демониста. — Хватит. Мне гораздо интереснее, что нам расскажут эти парни.
Она кивнула на самарланцев-патрульных, привязанных к дереву. Одному заткнули рот платком. Второй быстро тараторил что-то Сило и Ашуа. Несомненно, его общительность стимулировал нож Сило, торчавший из ноги пленника чуть ниже коленной чашечки. У Фрея мелькнула мысль, что туда стоило направить Малвери. Доктор мог бы проследить за Сило, если муртианин потеряет над собой контроль. Когда дело касалось самми, бортинженер впадал в ярость, однако сейчас он казался на удивление спокойным.
Как только рыцари из Центурии и команда «Кэтти Джей» перестали брать друг друга на мушку и договорились между собой, они занялись пленными и увели их в глубь леса. Следовало убраться с маршрута патрулей и провести быстрый (и поэтому грубый) допрос. Фрей нервничал из-за задержки, но был вынужден смириться. Если они будут сотрудничать с рыцарями, то шансы добраться до точки «X» увеличатся. Кроме того, встреча с самми изрядно встревожила его. Он не был уверен, что возвращение реликвии на место пройдет гладко и без заминок.
— Послушайте, — обратился он к Самандре. — Я привел вас к замечательной находке, важнейшей со времен открытия Нью-Вардии. Хотите узнать, почему самми прекратили войну? А как вы думаете, чего они добиваются последние лет восемь? — Он махнул в сторону раскопок и скрестил руки на груди. — Здесь вполне хватит добра, чтобы возместить и разбитые музейные экспонаты, и мелкое ограбление.
— Неужели? — осведомилась Самандра.
Фрей невозмутимо выдержал ее скепсис.
— Именно.
По выражению ее лица нельзя было ничего определить. Она перевела взгляд на Крейка и посуровела. Тот поежился, а Самандра решительно направилась к пленникам. Грудж последовал за ней. Проходя мимо Фрея, он усмехнулся.
Крейк бочком подошел к своему капитану.
— Она презирает меня, — посетовал он.
— Кто? Самандра? Нет! Разве ты не обратил внимания, как она на тебя посмотрела?
— Конечно. Она меня вдобавок ненавидит.
— Шутишь? Ее взгляд означает особую ненависть, которая называется: я еще не созрела до того, чтобы простить тебя.
— Понятия не имел, что существуют настолько тонкие нюансы, — произнес Крейк.
— Что-что, а уж в женщинах я разбираюсь, — гордо сообщил Фрей. — Рано или поздно она простит тебя. Но тебе надо хорошенько попрыгать.
— Ты действительно так считаешь? — с робкой надеждой спросил Крейк.
Дариан хлопнул его по плечу. Он запросто укажет товарищу дорогу сквозь рифы и мели сердечных трудностей.
— У тебя ведь были самые благородные намерения? Ты старался спасти мою жизнь. Подожди, пусть она остынет.
У Крейка на лице отразилось недоумение.
— Конечно, она должна хоть немного помучить тебя, — добавил Фрей.
— Я это заслужил, — с несчастным видом вздохнул Грайзер.
— Им нравится, когда мы признаем свои ошибки и тому подобное.
— Но я виноват! — возразил демонист.
— Ничего, — сказал Фрей и подмигнул.
