— Ты чего? — удивился доктор. Надо же, а Крейк испытывает те же чувства, что и он сам.
— Да. Я решил, что… короче, я — демонист, — заволновался Грайзер и поспешил понизить голос. — Это моя профессия. Когда я нахожусь на «Кэтти Джей», у меня нет доступа к серьезному оборудованию. Я сам себя ограничиваю.
— Твой талант пропадает зря, — пробормотал Малвери, пригладив усы.
— Но история с капитаном меня слегка встряхнула. Заставила импровизировать. У меня нет современных приборов, и поэтому я должен суметь обойтись тем, что есть. Я получил уникальную возможность.
— Возможность, говоришь? — Судя по тону, Малвери совсем не одобрял эту формулировку Крейка.
— Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Вдруг проклятие не снимется, когда мы вернем реликвию обратно? Но я не собираюсь пренебрегать научной ценностью происходящего. Ведь методы, которые я испытываю, никто никогда достоверно не описывал.
Малвери было неприятно говорить о капитане так, словно тот являлся подопытной морской свинкой, но он решил игнорировать реплику Крейка. В конце концов, Грайзер взял на себя громадную ответственность.
— Жаль, что от меня пользы нет, — проворчал он и сжал кулаки. — Я никак не пригожусь тебе в борьбе с демоном. Я тут вообразил, что было бы со мной, окажись я на месте кэпа. Я бы трясся от ужаса. Ждал бы, когда этот Шакал подстережет меня и мигом разделается со мною. — Он отхлебнул из стакана. — Я бы по нужде бегал двадцать раз на дню.
— А он действительно боится… — ответил Крейк. — Посуди сам, нам известен лишь срок последнего посещения. В полнолуние. Но тогда Фрей будет не один, обещаю тебе.
Малвери поперхнулся ликером.
— Скажи-ка прямо: ты собираешься схватиться с демоном врукопашную?
— В случае чего я буду с ним сражаться, — тихо произнес Крейк. — Но может все закончится, когда возвратим реликвию.
— Чтоб я сдох! — воскликнул Малвери с искренним восхищением. — Ты гораздо храбрее меня.
— Сомневаюсь, — сказал Крейк.
Оба некоторое время в доброжелательном молчании слушали уличный гвалт.
— А меня пугает то, что я могу потерять все это, — внезапно вымолвил демонист.
— Что?
Крейк повел рукой, указывая и на кафе, и на обожженный солнцем неряшливый город, лежавший вокруг.
— Хотя бы сегодняшний день. Понимаешь, я ведь действительно хотел уйти от вас. Я целиком и полностью зациклился на идее, что мне необходимо святилище. Я собирался расстаться со своими друзьями и удалиться в какой-то душный, но безопасный мир. Тихое существование без трудного выбора и всяких неприятных потрясений. И никаких тебе визитов в новые места и спасения городов. Ты помнишь про Саккан…
— И никаких тебе свиданий с рыцарями из Центурии, — подхватил Малвери.
Крейк зарделся и удрученно потупился.
— Но их, конечно, уже не будет. Я уверен, что если она увидит меня, то застрелит. И будет права. Я это заслужил.
Малвери усмехнулся.
— Самандра Бри. Таким успехом не может похвастаться даже кэп.
— Признаю тот факт, что на «Кэтти Джей» постоянно оказываешься в самой гуще событий.
— Чистая правда, — согласился Малвери.
Крейк снова погрустнел, и доктор понял, что происшествие с Самандрой Бри расстраивает его куда сильнее, чем он показывает внешне. Надо было сменить тему пораньше, но теперь, пожалуй, поздновато сожалеть.
— И что ты думаешь об этом? — спросил Крейк.
— О чем?
— Что бы ты делал, если бы капитана не стало?
Малвери отхлебнул ликеру.
— Эх, — только и вздохнул он. Тут он увидел, что из ворот склада ему машет коренастый даккадиец. — Перерыв окончен. Нам пора.
— А мне нравится быть честным торговцем, — заявил Грайзер, когда они поднялись. — Успокаивает нервы. И шальных пуль не предвидится.
— Не привыкай к этому, — посоветовал Малвери, и оба покинули веранду.
Бросок, укус и горячая кровь, хлынувшая в пасть. Соленый вкус победы и убийства. Ее ноздри заполнило затхлое зловоние крысы, ее ненавистного врага. Грызун до сих пор дергался в острых когтях. До чего же легко поддавалась под остриями ее зубов плоть добычи! Чужая жизнь была заключена в мягкую оболочку, в которую она сразу проникла.
Крыса оказалась маленькой и хилой. Далеко ей до крупных сородичей, затаившихся в недрах корабля. Эти противники ей по плечу. Но она не боялась их. Некоторые представляли реальную опасность, но в конце концов все умирали одинаково. Она никогда не проигрывала ни одной схватки.
Правда, однажды она сцепилась с высоким вонючим существом, которое вечно забредало в ее владения — в коридоры и грузовые отсеки. Неуклюжий, нервный, он заманил ее в ловушку, утащил в бескрайний ужас неба, а потом…
Затем все как-то спуталось: никакой последовательности и упорядоченности событий. Да и остальные воспоминания были потоком расплывчатых ощущений. Она твердо знала лишь то, что с неуклюжим не следует шутить.
Она принялась терзать убитую крысу — разодрала ей брюхо и сожрала внутренности. Она — повелительница. И это — правильно.
Слаг обедал, и Джез ела вместе с ним.
Но где заканчивался кот и начинался человек? Она была словно вшита в сущность Слага, ее инстинкты перепутались со звериными. Тело Джез находилось в пилотском кресле «Кэтти Джей», но ее сознание раздвоилось. Одна часть держалась настороженно и приготовилась стартовать с посадочной площадки при первом признаке каких-либо неприятностей. Вторая же путешествовала пассажиром в мозге Слага, пока кот пробирался по теплым вентиляционным каналам «Кэтти Джей».
Впрочем, Слаг не понимал, что с ним случилось. Он знал о ее присутствии, но ничего дурного в этом не видел. Раньше он боялся Джез, ощущая в ней мана. Теперь он не только привык к ней, но и радовался ей, словно она являлась его кровной сестричкой, вместе с которой они сосали материнское молоко. Она как будто впиталась в него, и Слаг не сомневался, что знал ее целую вечность.
Она наелась досыта и принялась вылизываться, чувствуя удовлетворение в самом ритуале мытья, скольжении шершавого языка по шерсти. Наконец она захотела спать. Хорошо бы найти место, чтобы свернуться поудобнее. Она принялась изучать окружающую обстановку. Все было черным и белым, как на ферротипии, вентиляционные отверстия выделялись особенно ярко и четко.
Туда.
Беззвучно ступая по трубе, она направилась в стык, соединенный с другим ходом. Сквозь решетку сверху проникал слабый свет, которого ей хватало с лихвой.
Туда.
Она исполнилась решимости. Но внезапно ей пришло в голову, что она не знает, чья мысль направила ее в ту сторону. Для нее было совершенно естественно, что она кошка, полностью сосредоточенная на своих делах. Но ведь она все-таки — пассажирка, причем тайная.
