– Понимаешь, я вот до сих пор… ощущение – словно на кончиках пальцев. Руку протягиваю – и чувствую. Её чувствую. Волосы под рукой, жилка на виске тоненькая, бьётся… Словно она – почти здесь. Не могу объяснить, Ит. Прости, что мучаю.
– Ты не мучаешь, – возражал Ит. – Тебе просто нужно выговориться, понимаешь? Это нормально. Я через это проходил. Помню.
– Рыжий говорил, что ты молчал.
– Да как же, – смеялся Ит. – Ничего я не молчал. Только… разница, конечно, существенная. Я тогда прощался, а вы сейчас – наоборот. Ри, просто потерпеть надо. Какое-то время. Ты очень сильный человек, раз ты это всё сделал – так тем более должен справиться. Ждать – ужасная штука, согласен. Но что делать.
– Да, действительно, – Ри пожимал плечами. – Я ведь тоже много лет молчал. Терпел, молчал. А сейчас… помнишь, в детстве подарки дарили на праздники?
– У нас дарили максимум – сладкий пирог, – напоминал Ит. – И то, если праздник не совпадал с очередным постом.
– Ну да, верно. Но всё равно, пирога-то ты ждал?
– А как же.
– Ну и вот. Вот у меня сейчас – период ожидания пирога. Предвкушение пирога. Или подарка. Или…
– Эк ты хватил. Смотри, не расскажи потом Джесс про эти аналогии, – смеялся Ит. – А то узнает любимая женщина, что ты её сравнивал с пирогом…
– Тьфу на тебя, – тыкал его кулаком в бок Ри. – Что плохого?
– Ничего, – отмахивался Ит. – Давай паять…
* * *
Приближался Новый год.
В этой вариации Сонма его праздновали, как и в девяноста процентах других: с тридцать первого декабря на первое января. Ёлки, однако, тут не наряжали, хотя еловые ветви были непременным атрибутом праздника.
Всё было обставлено гораздо интереснее.
Тут было принято наряжать… окна.
В середине декабря на окно ставили специальную сборную арку, которую богато украшали: гирляндами, еловыми ветвями, стеклянными и пластиковыми подвесками. Город за эти предпраздничные дни буквально расцвел, на каждом окне появились украшения. Люди победнее, конечно, арки не ставили, обходились более простым вариантом – букет из еловых ветвей, электрические свечи, мишура.
Скрипач, разумеется, тут же стал наводить в сети справки – выяснилось, что обычай наряжать деревья тут тоже существовал, но какой-то царь специальным указом обычай этот реформировал, «дабы не губили молодые леса». И уже четыре века Россия «изукрашивала окна, создавая радостную и праздничную атмосферу на улицах и в домах».
– Хочу праздничную атмосферу в домах, – заявил Скрипач. – У нас завтра пустой день, без выезда. Давайте сделаем окно, а то что мы как неродные?
– Рыжий, денег нет, – возразил Ит. – Арки стоят немерено, я уже посмотрел.
– Ну хоть букетик из веток можно?!
– О, господи… ладно, будет тебе букетик. Как дитё, блин.
– Ит, слушай, я тут посмотрел, – Ри вошел в кухню, – арку можно подержанную или купить дёшево, или вообще задаром достать.
– Сломанную, – подсказал Ит, который, конечно, успел «посмотреть» двое суток назад.
– И чего? – удивился Ри. – Починим.
– Ай, делайте что хотите, – Ит снова уткнулся в расчёты. – Ри, не сбивай меня, ради бога. Я же не ты и не Юлий Цезарь, я так не могу, чтобы три дела сразу…
Утром Ри и Скрипач взяли машину и поехали забирать арку и закупаться всем подряд, а Ит снова сел работать – последнее время ему стало казаться, что в собираемых ими данных наметилась некая система, которую ему хотелось проверить. Около полудня «заговорщики», как окрестил их Ит, вернулись, нагруженные сверх всякой меры. И арка, и два пакета с игрушками и подвесками, и колючий букет ёлочных веток, и какие-то продукты… Ита оторвали от работы и заставили сначала собирать арку на кухонное окно (ну в праздник-то мы точно на кухне будем сидеть, да?), потом – чинить эту самую арку, у которой отваливались ножки, потом – обрезать ветки до нужного размера, потом… потом Ит не выдержал и смылся со своими расчётами в комнату.
Когда он закончил, они как раз украшали, причём Ри умудрился порвать гирлянду, и Скрипач теперь перенизывал стеклянные сосульки на новую нитку.
– Народ, у меня получается очень интересная штука, – сунулся в кухню Ит. – Как наиграетесь, приходите.
– Что получилось? – поднял голову Ри.
– Я нашел корреляцию.
– Ммм?
– На каждой последующей площадке идёт возрастание интенсивности звучания на 0,02 процента и повышение тона звучания на 0,4.
– Чем дальше, тем громче? – хмыкнул Ри.
– Именно. И выше. Ещё рассказать?
– Давай, – приказал Скрипач.
– Я перенёс схему площадок на карту.
– Это сиуры?
– Нет, – отрицательно покачал головой Ит. – Это не сиуры.
– А что же?
– Это расположение неподвижных сегментов внутри мета-порталов на Терре-ноль. Раньше у нас было слишком мало данных, теперь, когда они накопились, это можно утверждать уже со стопроцентной уверенностью.
* * *
– Теперь главное, чтобы Павел не догадался, что мы догадались, – резюмировал Ри. – Если он поймёт, нам хана.
– Нам однозначно хана, вопрос – когда? – нахмурился Скрипач.
– Узлов, поддающихся анализу, было шестьсот, – напомнил Ит. – Мы не прошли и сорока. Так что, думаю, хана-то хана, но явно не скоро.
– И то хлеб. Значит, нас гоняют по этим самым узлам… – Ри задумался. – По кругу. А хана будет, когда мы пройдём центральный.
– Сможешь рассчитать, где он находится? – спросил Ит.
– Постараюсь, – хмыкнул Ри. – Где-то в центре Москвы, по всей видимости, но… Сразу точно не получится.
– И я снова не понимаю, для чего это всё нужно, – Скрипач, сидевший по-турецки на полу рядом с разложенной бумажной картой, отхлебнул глоток чаю и поставил чашку рядом с собой. – Мы просто таскаемся от узла к узлу… и всё.
– Я тоже не понимаю, – поддержал Ит. – Ри, мысли есть?
– Ни одной, – признался тот. – Здравой – ни одной.
– У меня тоже, – покивал Ит. – Значит, пока что всё оставляем как есть?
– А что ещё остаётся? – справедливо спросил Скрипач. – Информации о младшем – нет. Информации о цели «работы» – тоже нет. Есть какая-то ерунда…
– Родной, это не ерунда, – возразил Ит. – Это всё серьёзно, но мы по-прежнему ничего не понимаем.
