– Отомру, – пообещал Ит. – Просто чуть попозже.
Сутки…
– Рыжий, кажется, вон тот поворот. Там указатель, гостиница «Дорожная»… ага, точно. Ит, слушай, что ты про птиц говорил?
– Что их спугнули, – пожал плечами Ит. – За нами идёт кто-то, он и спугнул. Давайте сделаем так: сейчас снимаем номер, вы уходите в лес, ты вызываешь катер, – Ри покивал, – а я…
– А ты что? – удивился Скрипач.
– Да просто хочу посмотреть, кто за нами гоняется. Если это рауф, хочу попробовать… расспросить, может, что и получится. Если люди, просто смоюсь, в ускоренном, – Ит усмехнулся. – Я вас догоню, далеко только не уходите.
– Ладно, – с сомнением пожал плечами Ри. – Не рискуй лишнего.
– Не буду, – пообещал Ит.
Как хорошо, что они так радуются. Как же это хорошо!
Теперь бы ещё самому понять, что я только что сделал, и почему они… они ведь согласились?
Надо проверить.
– Рыжий, ты не против? – на всякий случай переспросил Ит.
– Я бы хотел с тобой остаться, пусть Ри идёт вызывать катер. – Оказывается, Скрипач и не думал сходить с ума. Наоборот, он мыслил, наверное, даже лучше, чем сам Ит. – Не понимаю, для чего тебе это нужно одному…
– У меня опять интуиция, – признался Ит.
– Инту-Ит-ция, – передразнил Ри. – На предмет чего конкретно?
– Информация… которую мы ищем.
Дорога, ведущая к гостинице, оказалась плохой, и расчищали её чёрт-те когда – ехали в результате медленно. Сначала через поле, потом – через небольшой хвойный лес. Ни одной машины, ни следом, ни навстречу…
– По-моему, чушь, – резюмировал Скрипач. – Но инту-Ит-ция тут у тебя действительно есть, поэтому так уж и быть.
– Да, есть у меня… интуиция… – Ит прикрыл глаза. – Вот прямо тут и прямо сейчас.
* * *
Гостиницу «Дорожную» постояльцы явно не жаловали: двухэтажное серенькое здание, унылое, потрёпанное; кое-как расчищенная стоянка перед входом, в холле пахнет весенней сыростью и хлоркой, а за стойкой ресепшн – ни одной живой души, только отчаянно звонящий телефон.
Несколько минут искали администратора. Нашли, оплатили номер на первом этаже. Окна выходили на лес – это более чем устроило. Перенесли вещи из машины в номер: Скрипач предложил сделать обманку, оставить часть вещей, пусть преследователи (если это люди) думают, что они ушли ненадолго… Ту малую часть вещей, которые планировали забрать, Ри и Скрипач переложили в маленькие рюкзаки. Наскоро выпили кофе, чтобы отогреться – в номере было зябко, батареи едва работали.
– Так, мы двинулись, – Скрипач закинул рюкзак за плечи. – Ты давай без геройства. Если рауф и если мало – пробуй. Если люди – даже не показывайся. Договорились?
– Договорились, – согласился Ит. – Думаешь, я не понимаю, что это идиотизм? Ещё как понимаю. Но… помнишь, как было, когда мы работали Квинту, и когда мне тоже, в некотором смысле, казалось? И помнишь, чем всё кончилось?
– Помню, – серьёзно кивнул Скрипач. – Твоя интуиция действительно работает, знаю. Давай тогда так, как я сказал, ладно? Не рискуй. Нам всем и так выше крыши…
– Не бойся, – Ит усмехнулся, хлопнул Скрипача по плечу. Вышло хорошо, естественно: он очень старался сейчас не показывать, что чувствует на самом деле. – Ничего не случится.
– Рыжий, идём, – позвал Ри. – Ит, я машину вон туда подгоню, – он махнул рукой в сторону недалёкой опушки. – Снег осел уже, идти легко. Еду кто-нибудь с собой положил?
– Положил, положил, прорва, – проворчал Скрипач. – Тебе лишь бы жрать!
– Договоришься ты у меня когда-нибудь…
Они вышли на балкон, перелезли через ограждение и неспешно направились к лесу. Минут через десять скрылись между деревьями – если вдуматься, то эта перестраховка тоже бредовая, она не нужна, но…
Уж не Сихес ли чудят?
Не должны были Ри и Скрипач согласиться. Но согласились. Он сказал полную чушь, они кивнули, взяли вещи и ушли.
Здорово, правда?
Игра.
Это такая игра, и не наша.
Или нет?..
Где-то полчаса, понял Ит.
Есть полчаса, не больше.
Он снял куртку, кинул на не застеленную кровать. Сел за стол, изо всех сил сжал руками виски. Осмыслить то, что творилось, не получалось – никак. Одно тянуло за собой второе, второе – третье, третье – четвёртое. Общая картинка распадалась, рассыпалась, он не мог её удержать, сложить одно и другое так, чтобы оно сложилось…
…хоть во что-то связное.
Терра-ноль, эти безумные годы, разочарования, потери, смерти, любовь, дом; теория о порталах, которая получила такое неожиданное продолжение уже здесь; люди, время, события, стёршиеся в памяти лица. Огромные грузовики, идущие через бескрайнее море по дамбам, палящее солнце, и грустная песня, что звучала по радио в тесной кабине… Дни, годы, улыбки, работа, горе, радость – всё, буквально всё сейчас с неимоверной скоростью проносилось перед ним. Не остановить, не осознать. Открытия, которые были совершены – почти… Да, совершены, но – не до конца, не совсем.
«Что мы не поняли?.. Нет, я не сумею понять это один. Москва, бесконечная Москва, дома, улицы, реки, набережные, тихие дворы… Кто я в этом всём? Кто – мы?.. И почему я сейчас точно знаю, что я – причастен, что я – должен, опять и опять обязан… Обязан – что?.. Питер, продуваемые ветрами проспекты, каналы, неожиданное холодное солнце, Джесс, которой так удивительно подходил этот город, стоит на носу большой лодки, взятой напрокат, стоит и смеётся чему-то, и лодка выходит в залив, и залив сейчас весь в этих солнечных пятнах-промоинах, словно по воде раскидал кто-то тут и там светлое лёгкое золото…
Кто мы все – этому миру?
Кто мы – миру, который позволил нам быть… настоящими? Живыми?
Он где-то совсем рядом, ответ, он не может не быть рядом, но я слишком глуп и слаб, чтобы его угадать, чтобы его найти и чтобы донести его до тех, кому он так необходим.
Что же мне делать?
Как я могу кому-то помочь, если сам беспомощен?..
Я ведь почти держу это в руках… как говорил Ри? На кончиках пальцев? Да, я чувствую этот ответ – на самых кончиках пальцев, душой, но вот только души мало, и слишком много другого… счастья и горя, света и тени, холода и тепла.
Оно почти здесь, и надо всё же попробовать собраться и осмыслить.
Но как?..
Что ещё должно произойти со мной, чтобы до меня, наконец, дошло?..»
– Знаешь, я вспоминала, какое слово я произнесла первым, когда мы познакомились, – произнёс тихий голос за его спиной. – И вспомнила. Это было слово «мерзость». Пожалуй, теперь я соглашусь, что первое слово всегда самое точное. Но я была слишком молода, чтобы сразу догадаться… Надо было бросить вас обоих на той стоянке перед выставкой. От вас одно горе. Мерзость – мерзость и есть. Правда, Ит?
