И тут в комнату вошла Акеми, успевшая сменить кимоно на спортивный лифчик и шорты, прекрасно подчеркивающие ее мускулистые руки и ноги.
— Акеми, — Нана казалась взволнованной, — а я показывала твою комнату.
— А, это ты, антикварщица? Ты разве не американка? — сказала Акеми по-английски, сжимая мою руку в железном рукопожатии.
Несколько капель пота скользнули с нее на меня.
— Да. Меня зовут Рей Симура, — ответила я, делая вид, будто ничего не произошло.
— Симура-сан говорит, что с тансу возникли некоторые проблемы, — сказала Нана Михори.
Она больше не называла меня по имени.
— Правда? — Акеми говорила по-английски, несмотря на то что ее мать продолжала говорить по-японски. — Симура, ты занимаешься бегом?
— Нет, я не слишком увлекаюсь спортом, — ответила я, не имея ни малейшего представления, куда она клонит.
— А плаванием? От тебя пахнет морем, — засмеялась Акеми. — Ну же, я думала, что все американцы занимаются спортом.
— Жаль вас разочаровывать. Впрочем, я уже разочаровала вашу семью во многом.
— Не переживайте, — холодно сказала Нана, и Акеми наконец отвела от меня взгляд, поняв что что-то не так.
— Мне надо идти, уже поздно, — сказала я.
Несмотря на неприятную ситуацию, я надеялась что Нана предложит мне еще чашечку чая. Кроме того, она должна была спросить меня о моих тратах за те две недели, что я искала для нее тансу. Вместо этого она извинилась, сообщила, что ей надо сделать еще несколько звонков, и направилась к своему кабинету. Я понимала, что она ужасно зла.
— Подожди минутку, Симура-сан, я тебе кое-что покажу. Как ты можешь ходить в такой обуви? — Акеми фыркнула, глядя на мои туфли.
— Ну, вы же носите спортивный костюм, а это, можно сказать, моя рабочая униформа.
— Думаю, твои туфли сильно пачкаются, когда ты носишься по всей стране в поисках антиквариата!
Я надеялась, что Акеми отправится в тренировочный зал, но вместо этого она всунула свои короткие широкие ступни в спортивные туфли и последовала за мной. Когда мы немного отошли от дома, Акеми неожиданно хлопнула меня по плечу.
— Обслуживать женщин, подобных моей матери, — адская работа, — сказала она.
— Не поняла? — удивилась я, поскольку никогда не слышала, чтобы в Японии так неуважительно отзывались о родителях.
— Не верь, что мне нужен был этот дурацкий тансу. По-правде говоря, твой провал только отсрочит уборку моей комнаты. — Она энергично шагала по дороге, уводя меня от дома к парку.
Я попыталась было рассказать чуть больше о том, что произошло, но Акеми решительным жестом остановила меня.
— Давай не будем говорить об антиквариате, я его терпеть не могу, — поморщилась она. — Лучше скажи, как тебе нравится парк, где я бегаю? У вас в Америке есть такие?
— У нас по-другому, — растерянно сказала я. — Американцы предпочитают бегать по асфальту. Это нечто иное.
— Лучше?
— Ну, не знаю. Сомневаюсь, что здесь это кому-то понравится.
— Что ты имеешь в виду под словом «здесь»? — удивилась Акеми.
— Ну, местные жители точно предпочтут бегать и гулять в парке.
— В моем парке никто, кроме меня, не смеет бегать! — заявила Акеми. — Это запрещено, мне никто не должен мешать.
Я невольно подумала об устроенном прямо в Белом доме специальном беговом маршруте президента, которым, кроме него, могли пользоваться лишь члены администрации. Я ничего не сказала, а вместо этого спросила, насколько длинный у нее маршрут.
— Всего два километра, — ответила Акеми. — Я постаралась проложить его так, чтобы он проходил только по парку, не приближаясь к храму.
— Мне бы хотелось пробежаться к храму. — Маленький чертик во мне заставил меня заговорить, — Хотелось бы знать, что там происходит, и услышать, как монахи бьют в барабаны.
— Это потому, что ты иностранка и любишь Японию! А я лучше послушаю «Симпли Рэд» на своем плеере «Сони». Знаешь, нам надо как-нибудь побегать вместе. Я даже сбавлю темп, чтобы не загонять тебя, — добавила она, поколебавшись.
— Да нет, ты все равно не сможешь бежать так медленно.
— У тебя ноги длиннее моих. Счастливица А каким спортом ты в школе занималась? — Акеми посмотрела на меня, что я смутилась.
— Я же говорила, я никудышная спортсменка. Немного плаваю. Но даже нырять не умею — не могу задерживать дыхание.
— Бег очень полезен, — сказала Акеми, — у тебя проблемы с дыхалкой, ты не привыкла к этому. Но начинать все равно надо потихоньку. Беги, пока можешь, потом иди, а когда дыхание восстановится, снова беги. Все очень просто.
Парк был очень красивым и спокойным. Никто не увидит, если я остановлюсь, задыхаясь от бега. Никто, кроме Акеми Михори, чемпионки по дзюдо.
— Я тяжело схожусь с людьми, — сказала Акеми. — Японские женщины моего возраста давно продали себя в рабство и сидят дома с детьми. Вокруг только мужчины, вроде моего тренера, которого ты видела днем.
Я подумала о том, что она, должно быть, очень одинока, если открылась мне, чужому человеку. Повинуясь внезапному импульсу, я спросила, есть ли у Акеми планы на субботу.
— Нет, — ответила она. — А почему ты спрашиваешь?
— Устраиваю вечеринку. Я прислала приглашение твоей матери, но сомневаюсь, что она придет. А ты приходи, может, тебе будет интересно. — Мне хотелось сказать: «Может, ты с кем-то познакомишься», но я решила, что это будет уже слишком.
— Я не особенно люблю вечеринки.
— Это не обычная японская вечеринка, — сказала я, — там будет много иностранцев. Ты когда-нибудь была на иностранной вечеринке? — Возможно, Акеми понравится Хью, хотя он точно покажется ей слишком высокомерным. Правда, там будут и другие люди.
— Но я вегетарианка! — заявила Акеми. — Я не могу есть блюда западной кухни.
— Я тоже вегетарианка, — успокоила ее я, — как видишь, у нас есть кое-что общее.
— Ладно, — усмехнулась она, — может, и приду. Если ты приедешь на этой неделе побегать со мной.
— Когда твоя мать увидит меня...
— Она и Танака-сан уезжают в Токио купить все, что требуется для чайной церемонии. Тут никого не будет.
Я не понимала, зачем делаю шаг навстречу дружбе, на которую у меня нет времени. Учитывая мои проблемы, я должна заниматься только работой. Кроме того, я сильно сомневалась, что смогу пробежать хотя бы несколько метров. Но глаза Акеми умоляли. Так что я кивнула и снова ощутила железное рукопожатие.
5
Вернувшись в Роппонги-Хиллс, я нашла Хью спящим на диване и укрытым страницами газеты «Азиан Уолл-стрит джорнал».
