– Потерпеть? Я больше не могу терпеть! Я
хочу найти его. Скажи мне, где он. Я пойду к нему.
– Это невозможно.
– Возможно! – Ее голос сорвался на
крик. Она увидела в глазах графа страх, она увидела… Что это было? Нет, не
отвращение, которое она видела на лицах других людей. В его взгляде было что-то
другое. – Скажи мне, как его найти! – крикнула она и сделала еще
несколько шагов. – Эллиот попятился к стене. – Я выдам тебе один
секрет, лорд Рутерфорд. Вы слабые, все вы. Странные создания! Мне нравится
убивать вас. Когда вы умираете, моя боль затихает.
Она бросилась на Эллиота и схватила его за
горло. Она вытрясет из него правду, а если он ничего не скажет, убьет его.
Вдруг сильные руки вцепились в нее, оттаскивая в сторону. На мгновение
Клеопатра растерялась, закричала, брыкаясь, а потом увидела перед собой голубоглазого
мужчину. Кто это?! Она узнала его, но пока он был недосягаем. С ее губ
сорвалось его имя: «Рамзес!» Да, это был Рамзес, мужчина с голубыми глазами…
Она кинулась к нему, вытянув вперед руки.
– Уходите! – крикнул Рамзес
графу. – Уходите отсюда, уходите!
Горло у него было как мрамор – она не могла
сломать позвонки! Но Рамзес тоже, как ни силился, не мог оторвать ее от себя.
Она поняла, что Эллиот, лорд Рутерфорд, ушел, хлопнув дверью. Теперь она
осталась наедине со своим возлюбленным, с Рамзесом, который в иные времена
отвернулся от нее, с Рамзесом, который смертельно обидел ее. Не важно, что она
не все помнит! Ведь она вспомнила само имя. Она знала!
Они боролись, перебираясь из одной комнаты в
другую. Клеопатра высвободила правую руку, но успела только поцарапать
противника своими костлявыми пальцами, а потом он опять схватил ее за запястье.
Клеопатра дралась изо всех сил, шипя от ярости. Потом она увидела, как Рамзес
занес руку, и попыталась увернуться, но удар настиг ее, и она опрокинулась на
кровать. Всхлипывая, зарылась лицом в подушки. Она не смогла убить его! Она не
смогла сломать ему шею.
– Будь ты проклят! – сквозь рыдания
прокричала она на древнем языке. – Злобный Рамзес! – Клеопатра лежала
на животе, подложив руки под грудь, глядя со злостью, сожалея, что не обладает
ловкостью кошки и не может, подпрыгнув, выцарапать эти голубые глаза.
Но почему он так странно смотрит на нее?
Почему он плачет?
– Клеопатра! – прошептал Рамзес.
Ее взор затуманился: груз воспоминаний
придавил ее. Ей стало так тяжело, что она сама чуть снова не расплакалась.
Только не сдаваться! Мрачные, ужасные воспоминания, память о страданиях,
которые ни за что не должны повториться.
Клеопатра села на кровати, глядя на Рамзеса и
поражаясь выражению нежности и страдания на его лице.
Он был очень красив, очень. Кожа как у тех
юнцов, губы твердые и нежные. И глаза. Огромные прозрачно-голубые глаза Она
видела его в другом месте: в темной комнате, когда поднималась из ада. Он
наклонялся над ней, шепча древнюю египетскую молитву: «Ты есть, ты пребудешь
вовеки!»
– Ты сделал это со мной, –
прошептала она. И услышала звон разбитого стекла, почувствовала, как дрожат
доски, ощутила камни под босыми ступнями. Ее руки были черными и сморщенными.
– Ты перенес меня сюда, в эти «новые
времена», а когда я потянулась к тебе, ты сбежал.
Рамзес кусал губы, как мальчишка, дрожал, по
щекам его катились беззвучные слезы. Ей надо сжалиться над ним – он так
страдает!
– Нет, клянусь, – сказал он на
старой знакомой латыни. – Нас разлучили. Я бы никогда не покинул тебя.
Это была ложь, отвратительная ложь. Клеопатра
пыталась подняться, но змеиный яд парализовал ее. Рамзес! В ужасе она звала
его, слыша собственный вопль. Но он отвернулся к окну. А женщины, окружавшие
ее, плакали вместе с ним. Рамзес!
– Лжец! – прошипела она– Ты мог бы
дать мне эликсир! А ты позволил мне умереть.
Он покачал головой:
– Никогда.
Нет. Она путает два совершенно разных события.
Те женщины… Их не было там, когда он твердил молитвы. Она была одна, всегда
одна.
– Я спала в каком-то темном месте. Потом
пришел ты. И я снова почувствовала боль. Боль и голод. И я знала тебя. Я знала,
кто ты. И я ненавидела тебя!
– Клеопатра! – Рамзес приблизился к
ней.
– Нет, отойди. Я знаю, что ты сделал. Я
знала это и раньше. Ты вытащил меня из царства мертвых – вот что ты сделал. Ты
поднял меня из могилы. А доказательство – эти раны. – Ее голос стал еле
слышен, в горле першило от обиды и горечи. Она поняла, что вот-вот закричит.
Вдохнула воздух, стараясь сдержаться.
Рамзес взял ее за руки и встряхнул.
– Пусти меня! – закричала Клеопатра
«Надо успокоиться. Не стоит кричать».
На мгновение Рамзес прижался к ней, и она не
стала его отталкивать. В конце концов, бороться с ним бесполезно. Она слабо
улыбнулась. Надо подойти ко всему с умом. Понять все раз и навсегда.
– О, как ты красив! – сказала
она. – Ты всегда был так красив? Мы были знакомы и раньше и занимались
любовью, да? – Она коснулась пальцем его губ. – Мне нравится твой
рот. Мне нравятся мужские губы. Женские губы слишком мягкие. Мне нравится твоя
шелковистая кожа.
Она томно поцеловала его. Перед тем как это
случилось, ей было так хорошо с ним, что другие мужчины ничего для нее не
значили. Если бы он дал ей свободу, если бы у него хватило терпения, она бы
всегда возвращалась к нему. Почему он не понимал этого? Она должна была жить
вольно, как и полагалось царице Египта. «Я целую его, и мне так же жарко, как и
тогда».
– Не останавливайся, – простонала
она.
– Это ты? – Какая боль звучит в его
голосе! – Неужели это ты?
Клеопатра снова улыбнулась. Ужасно, но она
сама не знала ответа. Она засмеялась. Забавно! Она запрокинула голову в смехе и
почувствовала, как его губы коснулись ее шеи.
– Да, целуй меня, возьми меня, –
сказала она.
Его губы спускались все ниже, его пальцы
стягивали с нее платье, его губы приближались к соску. Она не могла больше
терпеть, она таяла от удовольствия. Внезапно он судорожно стиснул ее, его рот
впился в ее грудь, язык коснулся соска, и он прижался к ее груди, как маленький
ребенок.
«Люблю ли я тебя? Да, я всегда любила тебя! Но
разве я могу покинуть свой мир? Как я смогу жить без того, что так мило мне? Ты
говоришь о бессмертии. Я не могу это постичь. Я знаю только одно: здесь я
царица, а ты уходишь, угрожая покинуть меня навсегда…»
Клеопатра отпрянула.
