– Почему у тебя такой грустный вид? Разве
ты не доволен своим колдовством? – Клеопатра подошла к нему и тихонько
рассмеялась. – Разве я не красавица? А ты плачешь. Какой же ты дурак! Ведь
ты об этом мечтал, правда? Ты пришел в мою гробницу, вернул меня к жизни, а
теперь плачешь, будто я по-прежнему мертва. Помнишь, ты отвернулся от меня,
когда я умирала? Ты позволил им накинуть на мое лицо погребальную ткань. Рамзес
вздохнул.
– Нет. Ты не помнишь, что произошло.
– Зачем ты это сделал? Зачем ты вернул
меня? Кем мы были друг для друга – ты и я?
Как собрать воедино эти маленькие проблески
памяти? Когда эти разрозненные куски и кусочки соединятся в цельное полотно?
Клеопатра подошла еще ближе и стала его
поглаживать. Какая упругая кожа!
– Я знаю, что ты был там, со мной, когда
я умерла. Ты был кем-то, кого я любила. Я помню. Ты был там, а я была напугана.
Яд змеи парализовал меня, я хотела позвать тебя, крикнуть, но не могла. Я
боролась. Я произнесла твое имя. Но ты повернулся ко мне спиной.
– Нет! Нет, этого не могло быть. Я стоял
там и смотрел на тебя.
Плакали женщины. Клеопатра снова слышала их
плач. Пусть они уйдут из этой комнаты, в которую вошла смерть, уйдут из
комнаты, в которой умер Антоний, ее обожаемый Антоний. Она не разрешила им
унести его кушетку, хотя шелк пропитался кровью из его ран.
– Ты позволил мне умереть.
Рамзес снова грубо схватил ее за руки. Он что,
всегда так делает?
– Я хотел, чтобы ты была со мной, такая,
как сейчас.
– Такая, как сейчас. А как это? Что это
за мир? Мифический Аид? Мы встретимся с другими… с теми, кто… – Но ведь
минуту назад она все помнила! – С Антонием. Где Антоний? – Она это
знала.
Клеопатра отвернулась. Антоний умер, его нет,
он лежит в гробнице. А Рамзес не дал волшебного зелья Антонию, так что все
повторяется.
Рамзес подошел к ней и обнял.
– Когда ты позвала меня, – сказал
он, – чего ты хотела? Скажи мне.
– Заставить тебя страдать. – Клеопатра
засмеялась. Она видела его отражение в зеркальной дверце шкафа и смеялась над
тем, как его лицо искажала боль. – Я не знаю, зачем позвала тебя. Я даже
не знаю, кто ты такой. – И тут она ударила его. Никакого эффекта. Все
равно что стукнуть по мрамору.
Клеопатра побрела в гардеробную. Ей захотелось
надеть что-нибудь очень красивое. У этой жалкой женщины много платьев – какое
из них самое лучшее? Ага, вот это шелковое, цвета нежной розы, с легкими
кружевными оборками. Клеопатра вынула его, просунула руки в рукава и быстро
застегнула на груди маленькие крючки. Платье прекрасно облегало грудь, у него
была прелестная пышная юбка, хотя теперь необходимость скрывать ноги отпала.
Клеопатра надела сандалии.
– Куда ты собралась?
– В город, на улицу. Это Каир. Почему бы
мне не пройтись по городу?
– Мне нужно поговорить с тобой…
– Поговорить? – Она взяла в руки
полотняную сумочку. Краем глаза увидела блестящие серебристые осколки
бутылочного стекла на мраморном туалетном столике. Большой осколок от бутылки,
которую она разбила.
Она лениво двинулась к столику, пошарила рукой
среди валявшегося на нем жемчуга. Бусы она тоже прихватит с собой. Конечно же,
Рамзес поплелся за ней.
– Клеопатра, взгляни на меня, –
попросил он.
Она резко обернулась и поцеловала его. Неужели
его так легко одурачить? Да, губы его выдавали. Как восхитительно он страдает!
Склонившись к его плечу, Клеопатра схватила большой осколок стекла,
размахнулась, полоснула Рамзеса по горлу и отступила назад.
Рамзес стоял и пристально смотрел на нее. По
его белой рубашке струилась кровь. Но он не испугался. Он даже не пошевелился,
чтобы остановить кровь. Его лицо оставалось печальным, страха не было.
– Я тоже не могу умереть, – едва
слышно сказал он. Клеопатра улыбнулась.
– Тебя тоже кто-то поднял из
могилы? – И она снова набросилась на него, лягаясь и царапаясь.
– Остановись, умоляю тебя!
Коленом она ударила его между ног. Эту боль он
почувствовал, о да! Он согнулся пополам, и следующий удар Клеопатра нанесла по
затылку.
Перебежав через двор, она зажала сумочку в
левой руке, а правой ухватилась за стенку ограды. Еще секунда – и она,
перемахнув через ограду, помчалась по узкой темной улице.
За несколько минут она добежала до автомобиля.
Сразу же нажала на педаль газа, подав топливо в двигатель, и машина, взревев,
выскочила из переулка на широкую улицу.
Ветер снова дул в лицо. Свобода! И власть над
этим огромным железным зверем, который подчиняется ее командам.
– Отвези меня к ярким огням британского
Каира! – приказала она. – Мой милый маленький зверь. Да!
Глава 6
Центральная гостиная отеля «Шеферд». Отличный
джин из бара, обильно сдобренный льдом, с ломтиком лимона. Он был благодарен за
то, что ему позволили насладиться джином. Он стал пьяницей. Интересная мысль
пришла ему в голову: когда он вернется в Англию, будет пить беспробудно и
сопьется до смерти.
Неужели они никогда не оставят его в покое?
Неужели они еще не поняли, что он ничего им не скажет? Они выглядели как
манекены, их рты кривились, словно кто-то дергал за проволоку. Их жесты
казались неестественными. Даже симпатичный маленький мальчик, который разносил
лед, казалось, играл в какую-то дурацкую игру. Все – сплошная фальшь.
Гротескные фигурки, снующие по вестибюлю; мелодия, льющаяся из баров и бального
зала, звучит так, словно музыканты играют сегодня в преисподней.
Иногда слова, которые они произносили, теряли
всякий смысл. Эллиот понимал каждое слово в отдельности, но общий смысл не
улавливал. Мертвые мужчины со сломанными шеями. Неужели она проделала это за то
короткое время, пока он отсутствовал?
– Я устал, джентльмены, – наконец
сказал он. – Здешняя жара убивает меня. Сегодня я очень неловко упал, мне
нужно отдохнуть. Позвольте мне пойти к себе в номер.
Двое мужчин посмотрели друг на друга. Пародия
на огорчение. Здесь все нереально. А что реально? Руки Клеопатры, сжимающие его
шею; человек в белом, хватающий ее со спины.
– Лорд Рутерфорд, речь идет о нескольких
убийствах. Теперь ясно, что резня в Лондоне была только началом. Мы просим вас
о сотрудничестве. Эти двое молодых людей, которых убили сегодня днем…
