Конечно, именно так все и было. Кто свяжет его
имя с такими грязными убийствами?
Он Генри Стратфорд, вице-президент «Судоходной
компании Стратфорда», член избранного семейства, его сестра в скором времени
соединится брачными узами с графом Рутерфордом Никто не посмеет…
Сейчас он позвонит своей сестренке. Объяснит
ей, что немного проигрался. И она наверняка одолжит ему кругленькую сумму,
возможно трижды превышающую ту, какой он в данный момент располагает. Она
поймет, что его проигрыши – явление временное. И он отмоет эти деньги, и ему
станет легче.
Его сестра, его единственная сестренка. Когда-то
они любили друг друга – Джулия и он. Любили, как могут любить друг друга только
брат и сестра. Он напомнит ей об этом. Она не станет вредить ему, и тогда он
сможет расслабиться, тогда он сможет немного отдохнуть.
Вот это страшнее всего. Он не может расслабиться.
Глава 3
Джулия медленно спускалась вниз по лестнице, в
шлепанцах, в кружевном пеньюаре, расходящиеся длинные полы которого приходилось
придерживать рукой, чтобы не споткнуться. Ее каштановые волосы волнами падали
на спину, рассыпались по плечам.
Войдя в библиотеку, она увидела солнце –
мощный поток золотого света лился из оранжереи через открытые двери, сквозь
гущу папоротников. Свет танцевал в фонтане и в сплетении листвы под стеклянным
потолком.
Длинные косые лучи дотягивались до темного
угла и падали на золотую маску Рамзеса Проклятого, освещали мрачные краски
восточного ковра и саму мумию в открытом саркофаге – с туго стянутым бинтами
лицом и с почти прозрачными конечностями, которые, казалось, светились изнутри
и приобрели золотистый оттенок пустынных песков в раскаленный полдень.
Комната на глазах наполнялась светом. Внезапно
солнце выхватило из тьмы покоящиеся на черном бархате золотые монеты. Оно
заставило заблестеть мраморный бюст Клеопатры, вокруг которого образовался
золотистый ореол. Солнце заискрилось на всех предметах, покрытых золотом: на
крышечках пузырьков и кувшинов, на золотых тиснениях книг в кожаных переплетах.
Оно высветило имя «Лоуренс Стратфорд» на дневнике, лежавшем на столе.
Джулия стояла не двигаясь и наслаждалась
окружившим ее теплом. От унылого тумана не осталось ничего – даже запаха. И ей
показалось, что мумия, словно отвечая мощному приливу тепла, зашевелилась.
Джулии почудилось, что она вздохнула – почти неслышно, как вздыхает,
раскрываясь, цветок. Какая фантастическая иллюзия! Конечно же мумия не
двигалась. И все же теперь она стала чуть объемнее, руки и плечи как бы
округлились, пальцы напряглись, будто живые.
– Рамзес… – прошептала Джулия.
Опять тот же звук, тот самый, что испугал ее
ночью. Нет, это не звук, не совсем то, что можно назвать звуком. Это дыхание
огромного дома. Дышит дерево, дышит штукатурка. Это проделки утреннего тепла.
Джулия на мгновение прикрыла глаза и услышала шаги Риты. Конечно же, пришла
Рита… Эти звуки исходят от нее: сердцебиение, дыхание, шелест одежды.
– Мисс, я уже говорила вам, мне ужасно не
нравится, что в доме находится эта штуковина, – сказала Рита.
Опять тот звук. Может, это шелест метелки из
перьев, которой Рита смахивает с мебели пыль?
Джулия не отрываясь смотрела на мумию, потом
подошла совсем близко и вгляделась в ее лицо. Господи! Ночью она его не
разглядела. Сейчас, в солнечных лучах, оно казалось совсем другим. Это было
лицо живого человека.
– Говорю вам, мисс, меня трясет от
страха.
– Не глупи, Рита. Будь умницей, принеси
мне кофе. Она приблизилась к мумии вплотную. В конце концов, здесь никого нет,
никто ее не остановит. Если хочется, можно потрогать. Джулия слышала хныканье
Риты. Слышала, как открылась и закрылась дверь кухни. И лишь тогда дотронулась
до древних бинтов, в которые была замотана правая рука мумии. Ткань оказалась
очень мягкой, очень ветхой. И горячей от солнечного света!
– Солнце вредно для тебя, правда? –
спросила Джулия, глядя в глаза мумии, будто иначе было бы невежливо. – Но
мне не хочется, чтобы тебя уносили отсюда. Я буду скучать по тебе. Я не позволю
им разрезать тебя. Честное слово, не позволю.
Неужели она видит каштановые волосы под
покрывающими череп бинтами? Казалось, они на глазах становятся гуще, казалось,
им больно из-за того, что они прижаты к голове так туго, создавая иллюзию
голого черепа. Удивительное зрелище захватило воображение Джулии, и она
задумалась. В мумии чувствовалась личность – так же, как в прекрасной
скульптуре. Высокий, широкоплечий Рамзес – со склоненной головой, со смиренно
скрещенными на груди руками.
С болезненной ясностью вспомнила Джулия
отцовские записи.
– Ты на самом деле бессмертен,
дорогой, – произнесла она– Мой отец позаботился об этом. Ты можешь
проклинать нас за то, что мы проникли в твою усыпальницу, но теперь на тебя
будут смотреть тысячи людей, тебя будут называть по имени. Ты на самом деле
будешь жить вечно…
Странно, она вот-вот расплачется. Отец умер. А
с ней эта мумия, которая так много для него значила. Отец лежит в холодной
могиле в Каире – он всегда хотел, чтобы его похоронили в Египте. А Рамзес
Проклятый греется на лондонском солнце.
Она вздрогнула от неожиданности, услышав голос
Генри:
– Ты болтаешь с этой проклятой тварью
точно так же, как твой отец.
– Господи, я же не знала, что ты здесь!
Откуда ты взялся?
Он стоял в арке между двумя гостиными, с плеча
его свисал длинный саржевый шарф. Генри был небрит и, скорее всего, пьян. И эта
мерзкая ухмылка… Джулии стало не по себе.
– Предполагалось, что я буду заботиться о
тебе, – сказал Генри. – Помнишь?
– Конечно помню. Думаю, ты от этого в
восторге.
– Где ключ от бара? Он почему-то заперт.
Какого черта Оскар его запирает?
– Оскар отпросился до завтра. Наверное,
тебе стоит выпить кофе. Кофе тебе не повредит.
– Неужели, дорогая? – Генри закинул
шарф на плечо и двинулся ей навстречу, окидывая египетский зал презрительным
взглядом. – Неужели тебе нравится унижать меня? – спросил он, и на
губах его вновь появилась та же ухмылка– Подруга моих детских игр, моя кузина,
моя маленькая сестренка! Я ненавижу кофе. Мне хочется портвейна или хотя бы
бренди.
– У меня нет ни того ни другого, –
ответила Джулия. – Почему бы тебе не пойти наверх и не проспаться?
В дверях появилась Рита. Она ждала
распоряжений.
– Рита, пожалуйста, сделай еще один кофе
– для мистера Стратфорда, – сказала Джулия.
