Он с удовольствием осмотрел скрипки и
виолончель, потом перевел взгляд на огромную золоченую арфу. На его губах
заиграла такая счастливая улыбка, что скрипачка тоже заулыбалась в ответ, а
седовласый виолончелист в изумлении открыл рот.
Наверное, они приняли его за глухонемого. Он
сделал шаг вперед, дотронулся до корпуса виолончели и отшатнулся, поразившись
силе вибрации. Потом его рука снова потянулась к инструменту.
– О-о-о, Джулия! – произнес он
громким шепотом. На них оглядывались. Официанты посматривали в их сторону с
тревогой. Но никто не осмеливался задавать вопросы красивому джентльмену,
одетому в прекрасный костюм и шелковый жилет, – несмотря на то что он все
время недоуменно пожимал плечами и хватался за голову. Джулия потянула его
прочь, но царь не двинулся с места.
– Какие божественные звуки! –
прошептал он.
– Тогда давай потанцуем, –
предложила Джулия.
Никто не танцевал – но какая разница? Здесь
была танцплощадка, и Джулии хотелось танцевать. Больше всего в жизни ей
хотелось танцевать.
Рамзес растерянно смотрел на нее, затем
послушно одной рукой обнял за талию, вытянув другую руку вперед – так, как
Джулия показала.
– Да, именно так мужчина ведет в танце
свою даму, – сказала она, начиная вальсировать и с легкостью подстраиваясь
под него. – Моя рука лежит у тебя на плече. Я двигаюсь… и ты… вот и все.
Позволь, вести буду я.
Они кружились все быстрей и быстрей, Рамзес
оказался примерным учеником. Правда, он то и дело поглядывал на ноги.
К ним присоединилась другая пара, потом еще
одна. Но Джулия их не замечала; она видела только раскрасневшееся лицо Рамзеса
и то, какими восхищенными глазами он смотрит на убранство зала: люстры с
позолоченными лопастями вентиляторов, букеты цветов на столиках, серебряные
приборы. Ему явно очень нравился окружающий блеск.
Неожиданно царь громко расхохотался.
– Джулия, музыка словно из кубка льется!
Музыка стала вином!
Джулия быстро вела его по кругу.
– Техническая революция! –
воскликнул Рамзес. Она откинула голову и рассмеялась.
Все закончилось тоже внезапно. Всему приходит
конец. Джулия поняла, что танец завершен, что царь снова собирается поцеловать
ее, и ей не хотелось его останавливать. Но Рамзес колебался. Он заметил, что
другие пары уходят, и взял Джулию за руку.
– Да, пора уходить, – сказала она.
На улице была холодная сырая ночь. Джулия дала
швейцару несколько монет. Ей хотелось поскорее поймать экипаж.
Рамзес ходил взад-вперед, поглядывая на
нарядных людей, забирающихся в автомобили и в кебы, на разносчика газет,
который пытался всучить ему свежий выпуск.
– Мумия разгуливает по Мэйфейру! –
пронзительно выкрикивал мальчишка– Мумия поднимается из могилы!
Джулия не успела вмешаться – Рамзес уже
выхватил газету из рук разносчика, и девушке ничего не оставалось, как сунуть
мальчишке монету.
Ничего страшного, обычные глупые сплетни.
Чернильный набросок – Генри, в панике сбегающий со ступеней ее дома.
– Твой брат, – мрачно сказал
Рамзес. – «Сбывается проклятие мумии…» – медленно прочитал он.
– Никто этому не поверит! Это шутка! Царь
продолжал читать:
– «Сотрудник Британского музея заявил,
что коллекция Рамзеса в полной безопасности и скоро будет перевезена в
музей». – Он сделал паузу. – Объясни мне слово «музей». Что такое
музей? Это гробница?
Бедная девушка очень страдала, Самир это
заметил. Ему следовало уйти. Но ведь он пришел, чтобы повидать Джулию. Поэтому
он ждал в гостиной, примостившись на краешке дивана, в третий раз отказываясь
от предложения Риты выпить кофе, чаю или вина.
Он то и дело поглядывал в сторону сверкающего
золотом саркофага. Если бы Рита не торчала здесь! Но она явно не собиралась
оставлять его одного.
Музей был давно закрыт. Но Джулии очень
хотелось показать его Рамзесу. Она отпустила кеб и подвела фараона к железной
ограде. Ухватившись за прутья ограды, он смотрел на запертую дверь и высокие
окна. На улице было темно и безлюдно. Начал моросить дождик.
– Там, внутри, множество мумий, –
пояснила Джулия. – Твоя мумия тоже должна находиться там. Отец работал для
Британского музея, хотя сам оплачивал все расходы.
– Мумии царей и цариц Египта?
– Большинство из Египта, разумеется.
Долгие годы здесь лежала в стеклянном ящике мумия Рамзеса Второго.
Царь горько рассмеялся и взглянул на нее.
– Ты ее видела? – Он посмотрел в
сторону музея. – Несчастный дурачок. Он и не знал, что его похоронили в
гробнице Рамзеса.
– Но кто это был? – Сердце Джулии
учащенно забилось. Слишком много вопросов вертелось у нее на языке.
– Не знаю, – тихо ответил Рамзес,
внимательно оглядывая здание, словно желая запомнить его. – Я послал своих
солдат на поиски какого-нибудь умирающего человека, которого никто не любит и о
котором некому позаботиться. Ночью они принесли его во дворец. И тогда я… как
бы это сказать? Разыграл собственную смерть. И мой сын, Мернептах, получил то,
чего хотел, – стал царем. – Рамзес на мгновение задумался, потом
голос его слегка изменился, стал глубже. – А теперь, ты говоришь, его тело
покоится здесь, рядом с телами царей и цариц?
– В Египетском музее в Каире, –
мягко поправила его Джулия. – Рядом с Сахарой и пирамидами. Там сейчас
огромный город. – Она увидела, что ее слова произвели на Рамзеса
впечатление. И хотя можно было больше ничего не говорить, продолжила – В
древние времена Долина царей была разграблена. Осквернители могил разворошили
почти все гробницы. Тело Рамзеса Второго было найдено рядом с десятками других
в общей могиле, сооруженной священнослужителями.
Рамзес повернулся и задумчиво посмотрел на
Джулию. Несмотря на видимое огорчение, его лицо сохраняло дружелюбное
выражение, а в глазах светился интерес.
– Скажи мне, Джулия… Царица Клеопатра,
Клеопатра Шестая, которая правила во времена Юлия Цезаря… Ее тело тоже
находится в Каирском музее? Или здесь? – Он снова посмотрел на темное
здание, и лицо его опять изменилось, загоревшись румянцем.
– Нет, Рамзес. Никто не знает, что стало
с останками Клеопатры.
– Но ведь ты знаешь эту царицу? В моей
усыпальнице был ее мраморный бюст.
– Да, Рамзес, даже школьники знают
Клеопатру. Весь мир ее знает. Но ее могила была разрушена в древние времена. В
те самые времена, Рамзес.
