Через семь часов пришел отчет о полном обследовании, в котором говорилось, что только в этом обломке наличествуют более пяти десятков двигательных секций, пригодных для восстановления находящихся в разных степенях повреждения десять крупных реакторов неизвестной конструкции, шестнадцать плазменных орудий среднего калибра в орудийных башнях, ну и куча всякой мелочи, включая медицинские капсулы, целую проводку, системы жизнеобеспечения, гравикомпенсаторы, личные вещи и трупы, причем все в огромных количествах. Еще бы, этот кусок был самым большим из всех и наименее пострадавшим, почему я к нему и пристыковался. Ни дроидов, на что я втайне надеялся, ни кого-либо из живых найти не удалось. Анализ искина показывал, что на демонтаж, транспортировку и закрепление на «Скифе» до момента его полной загрузки понадобился не менее пяти стандартных дней. Моей же задачей на этот период становилась оценка первоочередности и способа крепления того или иного трофея. Ну и общее руководство операцией, на всех ее этапах.
В принципе было не скучно. На вторые сутки я плюнул на все и загрузил себя в медкапсулу, хоть пару часов да посплю. Потом, когда я отдохнувший и вполне бодренький вылез из нее и понял, что вопреки моим ожиданиям ничего страшного за это время не произошло и полнейшего амбеца всего вокруг так и не случилось, на душе у меня наконец стало спокойно. Все-таки что-то в мире меняется, и я потихонечку, но начал доверять всей этой машинерии. Не то чтобы я раньше ей не верил, но вот сейчас стало как-то спокойнее, что ли.
Загрузился ровно в срок. Если все так пойдет и дальше, то добра мне с этого куска хватит еще на пять полных заходов, помимо этого. Что не может не радовать. Искин же уже подробнейшую карту всей орбиты составил по данным, полученным сенсорами в пассивном режиме…
Тянуть время больше не стал, как говорится, перед смертью не надышишься… Тьфу ты! Опять меня куда-то не в ту сторону заносит. Какая нафиг смерть, когда мне столько всего еще здесь сделать надо. Что за глупости в самые ответственные моменты жизни в голову лезут.
«Скиф» аккуратно отстыковался и на малой тяге всего одного антиграва потащился к участку более или менее свободного пространства. Вообще жалко, что таким макаром из зоны поражения ПКО не выбраться, тогда заниматься собирательством было бы гораздо безопаснее, пусть и дольше на порядки. Но нет, чтобы не быть гарантированно обнаруженным, максимально задействованной мощности хватает только для перемещения в пределах орбиты, и то с трудом, даже у такой небольшой планеты, как эта. Тут даже сложнее, потому что сама по себе орбита расположена ближе к поверхности, а значит, и к сенсорам базы, и если бы не наличие на ней поля обломков с их постоянной отсветкой, меня с моими, пусть и кратковременно включаемыми, антигравами уже давно бы обнаружили и на счет раз расстреляли. Хотя было бы тут пусто, хрен бы я сюда вообще полез, даже если бы с катушек съехал.
«Скиф» полностью погасил остаточную инерцию, все угловые скорости и застыл неподвижно, если в невесомости вообще есть такое понятие, обращенный кормой к планете, а носом на ближайшую крайнюю точку выхода из возможной зоны обстрела.
Я запустил проверку всех систем, одновременно плавно выводя реакторы на максимально возможный из безопасных уровень. Прогнал повторный тест по движкам и, когда получил отчет о полной готовности и активации всех щитов, мысленно попросив помощи у всего, что может быть в этом мире святого, отдал команду на старт на форсаже.
Из маршевых движков вырвался столп раскаленной плазмы, корабль одним рывком дернулся вперед и начал с резко увеличивающимся ускорением набирать скорость.
Перегрузки никакой не было и в помине, еще бы, основной гравикомпенсатор встроен в сам маршевый двигатель, и иначе никак. Но чувство, что меня в кресло вдавливает, все равно было, наверное, чисто психологическое. Мгновения текли одно за одним, а я уставился в голопроекцию, отображающую все происходящее вокруг, с одной лишь мыслью: «Ну когда же?»
Удар последовал незамедлительно и пришелся на нижнюю полусферу в зоне кормы, туда, где у всех нормальных кораблей, ввиду наименьшей уязвимости именно этого участка, самая слабая броня. Щиты рухнули, толком ничего и не поглотив, по кораблю прошла судорога, сопровождающаяся скрипом силового каркаса. Второй залп прошел по касательной по верхней части навесной брони. Я замер в ожидании. Однако на этом все и закончилось. Двигатели продолжали работать, ускорение нарастало, и корабль уверенно выбрался за пределы радиуса планетарных орудий. Только искин докладывал о шестидесятипроцентных повреждениях брони в задней полусфере.
Да какое нафиг повреждение. Я выбрался! Вы-бра-лся!!!
По всему телу прошла волна приятного озноба, сменившегося теплом, кровь, принявшая ударную дозу адреналина, теперь спешила разнести его по всему организму. Я было поднял руку стереть тыльной стороной ладони пот со лба, даже и не заметил, как он появился, но стукнулся ей о забрало шлема, совсем забыл, что в летном скафандре.
Черт, неужели у меня получилось? Неужели в первый раз за столько времени все пошло четко по плану?! Точно все в порядке?
Я вырубил маршевые двигатели, пусть искин пока, если надобность возникнет, полет антигравами корректирует, и запустил тотальное сканирование всех доступных систем. Выждал положенное время, а потом обалдев уставился на экран.
Да ну нахрен, так не бывает. Что, почти все в порядке? Да у меня на «Макаве», даже после простых прыжков, но что-то да сбоило, а тут только незначительное повреждение нижнего сопла фиксируется. И то, судя по всему, из-за форсажа, оно даже вполне нормальным считается, потому что не влияет ни на что.
Я еще раз провел тест, а затем еще раз, потом отправил одного ремонтника на обследование участка, в который пришлось попадание, а второго проверить, как себя искин чувствует, не жарко ли ему. Все это потому, что когда на корабле все в порядке, это верный признак того, что есть какой-то сильный косяк.
Пока дроиды проводили обследование, получил отчет от ремонтного комплекса на иллийском крейсере. Грузовой отсек пока вскрыть не удалось, там, в лучших традициях иллийского судостроения, стояла двухметровая броня, но вот генераторные установки и парочку плазменных орудий уже демонтировали. Правда, оставили до поры на месте, потому что складировать все это просто негде, не наружу же вытаскивать, там в целях маскировки все снова песком засыпали… Кстати, сам корабль на сенсорах виделся совсем не как крейсер, а как максимум истребитель какой, и то, если бы искин точных его координат не знал бы, то и не нашел. Наверное, какая-нибудь технология невидимости на нем стоит. Как время свободное появится, нужно будет с ним разобраться более детально. В этот раз к нему заглядывать уже не буду, и так перегружен чуть ли не до максимально предельной для моего гиперпривода массы. Эх, хорошо, что на «Макаве» грузовой вариант стоял, прыжок-то он делает всего на три перехода, зато массу таскает, — закачаешься, воякам такое и не снилось.
Дроиды подтвердили, что все в норме. А потом я просмотрел снимки и успокоился. На месте попадания алела раскаленным металлом семиметровая прожженная воронка, края которой еще толком и не успели остыть, зато этот сегмент навесной брони теперь намертво приварился к основному корпусу. Будь у меня какой другой корабль, то летать бы ему сейчас со срезанной напрочь кормой и скорее всего со взорванными движками.
