Чистильщик под влиянием носителя почувствовал покой и умиротворение: невыразимо приятно было, не задумываясь ни о чём, парить, опираться на упругую газовую среду, повернувшись навстречу потоку. «Крылья, – осознал Чистильщик. – Верхние конечности у меня крылья. Нижние поджаты. Был у меня однажды похожий носитель, тоже кислозависимый углеродец, когда мы чистили пятую планету красного карлика в соседней галактике. Но тот был задумчивей этого. Птах. Что это он?.. О, кажется, что-то нашёл».
Серые коробки, сверху мохнатые, приблизились скачком – думотерий заметил их, – они стали поворачиваться, – он снижался кругами, – они метнулись в сторону и тут же вернулись.
Чистильщик понял: это строения, а пятна светлые на проплешине – спины углеродцев. Неопасных. Ещё одну странную большую неопасную фигуру успел заметить, но не разглядел. Носитель сфокусировал зрение на округлом предмете, очевидно, искусственного происхождения, и в тот же миг радость электрическим разрядом пронзила Чистильщика. Он почуял запах, всем нутром носителя ощутил восхитительное стремление насытиться. Всё, кроме посудины с пищей, потеряло смысл. Тело думотерия увлекло Чистильщика к цели. Он заложил вираж. Не теряя из виду цель – мягкое, в жиже размоченное, жирное, вкусное! – он расправил крылья, опираясь о поток, забил ими при торможении. Запах манил его. Изогнув шею, он углядел одним глазом, за что уцепиться; на миг увидел собственные когтистые лапы и щербатый изогнутый край огромной посудины, но еда…
Счастье! Счастье!.. Отхватывал он кусками пышное, жирное.
Счастье! Горой высится! Разум бестелесника сдался под напором эмоций, слабый сигнал тревоги остался без внимания.
Какое-то движение сбоку, пустяк. Но в следующий миг и носитель забеспокоился, скосил правый глаз.
«Опасно!» – пришло от носителя сообщение. Тёмное, огромное, быстрое – успел разглядеть Чистильщик – чудовище метнулось к нему. Глаза его…
«Очень опасно!» – просигналил носитель, напрягшись. Он взмахнул что было сил крыльями. Зверь ощерился. Клыки его…
«Это смерть!» – паниковал носитель. В разум бестелесника били волны ужаса.
Дикая боль клещами схватила Чистильщика за душу. Он бился, кричал, но клыки сжимались сильнее. Он толкал навалившуюся тушу лапами, но тщетно. Он слабел. В крыло воткнулись острия боли. Когти? Полетели белые перья. Зверь на миг разжал челюсти, Чистильщик дёрнулся из последних сил, будто хотел сбросить с души пузырь, переполненный болью, но челюсти сжались снова. Хрустнули кости, боль стала нестерпимою, жизнь толчками уходила из горла. В последний миг Чистильщик не бестелесным наблюдателем стал, а пойманным птахом. Душа рвалась из него с криком:
– Птах я! Птах белый!
Боль прошла. Чистильщик лишился тела; не стало у него ни крыльев, ни горла. Он плакал, причитая: «Птах я… птах белый… Горло зверем прокушено». Горячие слёзы падали в бесплотную тьму – словно капли кровавые в воду.
* * *
– Что ты бормочешь, какой птах? Говори толком, – услышал он.
Сознание прояснилось не сразу, подступившая вплотную бесплотная тень показалась Чистильщику опаснее зверя, но, собравшись с мыслями, он узнал: «Бестелесник. По спектру – старший чистильщик».
– Почему ты оторвался от инфовойда? Что случилось с носителем?
– Я погиб, – неохотно ответил Чистильщик, потом пояснил: – Не я. Погиб носитель.
– Доложи подробнее обстоятельства гибели, – потребовал начальник.
Прочие бестелесники тоже присунулись, кто из любопытства, а в ком иные проявились поползновения. Почему-то теперь Чистильщик лучше улавливал настроение коллег, раньше не отличался особой чувствительностью.
Он сосредоточился и стал рассказывать. Доложил о присоединении к инфовойду, о полёте в теле думотерия над поверхностью планеты, о восхитительной пище и о внезапном нападении хищника.
Поднялся галдёж:
– Ты слышал? Пышное, жирное! Хотел бы такое?
– Но зверь!
– Кости хрустнули. Я представляю… Это должно быть так мучительно…
– Коллега, что-то я вас не узнаю. Ведёте себя как страдалец. Не стыдно?
– Что вы! Я из чистой эстетики. Представьте, как они: «Хрс-с!»
– Фу, мерзость какая.
– Пышное… жирное…
– Затухните! – прикрикнул старший чистильщик, и снова обратился к Чистильщику: – Говоришь, не смог уловить мысли? Это был не думотерий, а бездумец. Там таких много. Видимо, инфовойд не сразу вышел на цель, подвернулся сначала ему этот голубь.
– Кто? – не понял Чистильщик.
– Птица такая, – с досадой объяснил старший чистильщик и стал давать наставления.
Сказал: не следует просматривать всё подряд, что в пузырь попало, нужно выбирать самое важное, переключаться надо между воспоминаниями и просматривать их ускоренно. Видишь – не туда подключился, наставлял он, отстранись и вообще не пропускай через себя весь поток. На бездумцев не трать времени, говорил он, неизвестно, сколько их ещё попалось, пока инфовойд не оседлал избранного.
– Как я пойму, что пойман избранный?
– Тебе и не надо ничего понимать, – снисходительно молвил начальник. – Инфовойд так устроен: рано или поздно найдёт избранного – вцепится и не отстанет до исполнения миссии. Поскольку миссия не была исполнена, он доведёт тебя по воспоминаниям избранного до самой его смерти.
– Можно… – робко начал Чистильщик.
– Ты заколебал вопросами! – супясь, прервал старший чистильщик. – Подключайся!
– А можно я? – спросили из толпы. – Хочется попробовать, как это: «Хрс-с!» Когда кость ломается.
– Обойдёшься, – к великому огорчению Чистильщика ответил начальник. – Не до развлечений. Мы здесь не с рефлексами балуем, а расследуем обстоятельства. Чего столпились? Прочь, бездельники! Ну, чего ждёшь, страдник?
– Там зверь, – шепнул Чистильщик.
Он-то с удовольствием уступил бы кому угодно право подключиться к инфовойду.
– Зве-ерь! – передразнил старший чистильщик. – Кошка драная, судя по описанию. Подключайся, не зли меня! Нет зверей страшнее, чем местные думотерии.
С этими словами он силком устроил Чистильщику короткое замыкание с инфовойдом.
Зверь
На этот раз Чистильщик не стал напропалую кидаться в прихлынувший информационный фронт, выждал, двинулся по времени вглубь. Но как выбрать фрагмент, не просматривая? Такого разнообразия форм памяти ещё не приходилось встречать бестелеснику. Сложные волны, ажурные, с узорами высокой детализации – разум туманился при внешнем осмотре связей, чего же можно было ожидать от контактного исследования?
«Исходник был дискретно-аналоговый, – думал Чистильщик, подстраиваясь к мерности информационного пространства, чтобы не пропустить важный слой. – Занятно, форма хранения образно-логическая. И плотность какая высокая! Нет, туда не полезу, для начала надо взять пакет попроще. Вот этот».
