Тем не менее в стоящие здесь же машины их вновь посадили раздельно. Окна были закрашены изнутри серой краской, но в одном месте кто-то прокорябал «глазок», к которому и не преминул прильнуть Иван.
Все-таки это была Москва, причем самый центр. Машина проехала по набережной мимо Кремля, и у Голицына мелькнула мысль, что в том, что тот все еще стоит здесь, есть толика и его заслуги. Затем они свернули – кажется, на Якиманку – пронеслись по ней и вылетели на Ленинский проспект. Оттуда по прямой – на Киевское шоссе. Похоже, история начинала повторяться…
Впрочем, не доезжая Внуково, машина съехала с магистрали и углубилась в лес. За окном пронесся какой-то длинный зеленый забор, потом автомобиль еще раз повернул и, судя по всему, въехал в ворота, где, наконец, и замер. Дверь распахнулась и Иван, поспешно оторвавшись от своего «глазка», выпрыгнул на траву.
Из ярко освещенного двухэтажного деревянного домика к ним уже собственной персоной спешил Гайдуков. Каперанг был в штатском костюме, лицо его выглядело немного озабоченным.
– Идите за мной, – не здороваясь, бросил он Ивану с Глебом.
– Товарищ капитан первого ранга, что это за место? – подозрительно спросил Соколов. – Нам сказали, что мы едем в аэропорт, и оттуда – сразу в Гаагу!
– Правильно сказали, – не оборачиваясь, процедил Гайдуков. – Именно в Гаагу. Но сперва нам с вами необходимо еще кое-что сделать здесь.
– Что сделать? – хором спросили друзья.
– Сейчас узнаете.
Они поднялись на высокое крыльцо с резными перилами, прошли через просторную прихожую в дом и поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Здесь, распахнув дверь одной из комнат, каперанг пропустил курсантов вперед и шагнул следом.
На обоих окнах комнаты имелись решетки, и это как-то сразу Ивану не понравилось.
– Присаживайтесь, – Гайдуков кивнул на стоящий у стены кособокий диванчик.
Друзья сели. Каперанг остался стоять.
– Итак, Гаага… – проговорил он. – Специальный Международный Трибунал, – добавил после небольшой паузы – и вновь умолк.
Иван и Глеб терпеливо ждали, когда Гайдуков продолжит.
– Желаете сослужить службу своей стране? – внезапно спросил каперанг.
– Так точно, товарищ капитан первого ранга! – друзья рванулись, чтобы вскочить на ноги, но Гайдуков коротким жестом вернул их обратно на диванчик.
– Это хорошо, – задумчиво проговорил он. – Вообще-то, по большому счету, выбора у вас все равно нет, но говорят, лучше, когда это происходит добровольно…
И вновь пауза.
– Что происходит, товарищ капитан первого ранга? – нахмурившись, задал вопрос Глеб.
– Что происходит?.. Что происходит… Пока что ничего не происходит. Но вот-вот должно произойти. Психотехническое вмешательство. Изменение памяти, если по-простому.
– Изменение памяти? – Иван похолодел. – Чьей памяти?
– Вашей, Голицын. И вашей, Соколов, тоже, естественно… – как-то рассеянно произнес каперанг.
– Но товарищ капитан первого ранга… – опешив, Иван с трудом подбирал нужные слова. Благодаря стараниям нард-кора Швура перед любым намеком на вмешательство в свое сознание Голицын испытывал безудержный, просто животный страх. – Зачем?.. Мы же и так готовы…
– При допросах в трибунале будут использоваться детекторы лжи. И не только наши, земные, но и их, – Гайдуков указал пальцем вверх, на потолок. – Альгера и Ранолы. Единственный способ не дать никому ничего заподозрить – психотехническое вмешательство. Так, по крайней мере, уверяют наши уважаемые консультанты, а в этом вопросе у нас нет оснований им не верить.
– Но товарищ капитан первого ранга! Мы же и так… и так собираемся говорить в трибунале правду! – путаясь в словах, горячо воскликнул Иван.
– Вы ее и скажете, – поспешно кивнул куратор. – Как же иначе? Правду – и ничего кроме правды… Но только не совсем ту, что представляется вам правдой сейчас, – загадочно добавил Гайдуков.
– А какую же тогда? – резко спросил Глеб, подавшись вперед.
– Ту, что полезна вашей стране, Соколов… Да… Вы расскажете суду, что альгерды специально готовили вас для атаки на Землю. Расскажете, что затем планировалась полномасштабная интервенция, которая сорвалась лишь благодаря вмешательству Ранолы. Расскажете…
– Так какая же это правда?! – ахнул, невольно перебив каперанга, Голицын.
– Правда, – кивнул Гайдуков. – Или станет ею, когда вы об этом расскажете в суде.
– Но зачем?! – с нескрываемым ужасом в голосе проговорил Иван.
– Затем! – рявкнул Гайдуков. – Затем, что так надо!
– Надо? Кому надо?!
– России!
– Не понимаю, как поможет России, если мы станем врать трибуналу! – медленно проговорил Глеб.
– Мало ли чего вы не понимаете… Поможет. А как поможет – не ваше дело! – отрезал каперанг.
– Нет, товарищ капитан первого ранга, так не пойдет! – твердо заявил Соколов. – Раз уж вы рассчитываете на наше сотрудничество – объясните!
– Ну… Ну хорошо, – совершенно неожиданно и как-то уж слишком легко – по крайней мере, на взгляд Ивана – согласился Гайдуков. – По большому счету, особого секрета здесь и нет. И потом, все равно через полчаса вы обо всем забудете… Дело в том, что Альгер, как нам всем известно, изначально благоволил к американцам. Нас они лишь терпели, не более того. И это, разумеется, давало США огромное преимущество уже в чисто земных делах. То, что Америка толком так и не успела им воспользоваться, ничего по сути не меняет. А может, и успела, я тоже всего могу не знать… И вот теперь ситуация может развернуться на все сто восемьдесят градусов. В обмен на нашу поддержку Ранола сделает своим фаворитом уже нас, Россию. Только представьте, каких высот достигнет наша страна, если за ее спиной будут стоять инопланетяне! Одно только военно-техническое сотрудничество чего стоит, а ведь этим дело не ограничится! Нет, не ограничится! – мечтательно повторил он. – Без преувеличения, Россия в ближайшее время может стать мировым гегемоном, походя сбросив с пьедестала США и весь остальной прогнивший Запад! Вот чего мы с вами добиваемся! Ну, как? – он обратил взор на курсантов. Глаза его светились безумием фанатика, и от их вида Ивану стало даже страшнее, чем от произнесенных каперангом слов.
– Не нравится мне как-то слово «фаворит», – куда-то в сторону проговорил между тем в повисшей тишине Глеб. – Уж больно звучит как-то… низко!
– Низко, высоко… И вообще, дело не в терминах! – раздраженно бросил каперанг. – Пусть не фаворит, а, скажем, союзник – смысл от этого не меняется!
– Вот именно, – кивнул Соколов. – Смысл не меняется. Товарищ капитан первого ранга, я тоже хочу, чтобы моя страна была великой, чтобы с ней считались и уважали в мире…
– Весь мир будет у наших ног! – с жаром заверил его Гайдуков. – Все они станут нас бояться! Бояться и уважать!
