Били возражения отмел и потребовал экстраполяции, основанной на исторических градиентах. Результат пришел в светло-фиолетовом свете крайней недостоверности. Били был предупрежден. И все же… в окнах был флот из десятков звездолетов, перемещающихся на ультрадрайвах. Помощь была в тридцати световых годах над планетой, и фиолетовая оценка показывала псевдоскорость в пятьдесят световых лет в час. От спасения отделяли не столетия и даже не года. Оно здесь будет через час.
Суровые цифры корабельных приборов показывали, что улучшение зоны уходит. Ерунда, ничего! После сегодняшнего дня это изгнание забудется, как кошмарный сон. На работающих ультрадрайвах спасатели их увезут вверх, вверх, до самого Перехода наконец. И там боркнеры вроде Ганнона и Джефри (если этот мир не угробил окончательно его потенциал) восстановят Верхнюю Лабораторию, завершат то, о чем мечтали их отцы и все царство Страума.
Не пройдет и часа, как они навсегда распрощаются с этой душегубительной ямой.
Что? На фиолетовом фоне расчетная скорость флота упала до тридцати световых лет в час. Ну, это же приблизительная гипотеза. Зонограф «Внеполосного» все еще показывал — глаза Били пробежали по дисплеям: сплавление данных Здесь оставалось несбыточной мечтой, — показывал ухудшение местных условий. Максимальная возможная скорость на ультрадрайве здесь и сейчас была пятнадцать световых лет в час. Двенадцать.
А какая разница? В часе пути спасение или в дне? Или в декаде пути?
Но болезненный холод стал разливаться у Били под ложечкой. Может быть, Сдвиг Зон, созданный Фамом Нювеном, не был болезненным сном. Может быть, правильную метафору выбрала Равна Бергсндот.
Условия продолжали ухудшаться. Твердая местная оценка: пять световых лет в… год. НЕТ, НЕТ!
Фиолетовый флот был всего в двадцати световых годах — дистанция широкого прыжка в Верхнем Крае.
Два световых года в год. Повсюду замигали сигналы тревоги: «Внеполосный» в этой гибельной среде не мог поддерживать стандартные вычислительные процессы. Били махнул ему рукой, чтобы пытался.
Впоследствии Били понял, что неумно было предъявлять требования к автоматике Края, когда она работает на предельных режимах: можно и выиграть спор. Расчет зонографа дошел До одного светового года в год — и все дисплеи вокруг переменились или просто рассыпались. Ярче загорелся свет, но Били знал, что на самом деле это он и вся планета рухнули обратно в стигийскую тьму.
Он еще минуту посидел в программных развалинах, слишком потрясенный, чтобы шевельнуться. Всего 193 секунды — согласно уцелевшему окну часов — спасение было рядом. И его выдернули из рук. Просто выть хотелось. Но вместо этого он заставил себя осмотреть повреждения. За эти три минуты «Внеполосный» проделал объем вычислений больше, чем за последние десять лет. Были результаты его планировочного проекта — теперь подкрепленные техническими деталями использования уцелевшего оборудования и политическими вариантами для Невила. Был протокол только что случившегося броска границы зон. Может быть, удастся из этого узнать, какого можно ожидать развития событий. Были данные… и вот сейчас они теряются! Корабль работал на своих стандартных процессорах, пока на него не обрушилась Медленная Зона. Переход на резервные вычислительные мощности прошел успешно, но перевод данных в пассивный неинтеллектуальный формат прервался. В отсутствие интеллектуальной системы обновления гасли сами устройства физической памяти. То, что осталось, даже пассивные данные требовали немедленного резервного копирования вручную.
Били подался вперед, жестами отдавая команды. Без паники. У него большая практика решения задач в этой среде. Не пропускать ни одного этапа, не допускать ни одной ошибки. Без паники. Были бы сейчас в онлайне Неви и Овин или Мерто, все вместе, удалось бы спасти почти все. Ага, какая там у собак поговорка? «Будь хотения лягвокурами, никто бы голодный не ходил». Знают собаки ограничения своего мира, пусть даже не видят в них ограничений. И где-то на полпути спасения этих данных для программы Лучшей Надежды от дисплеев зонографа пошел запах дыма — классическое диагностическое обозначение потерянных данных. Черт побери, я не могу делать все одновременно! Он пролистал записки Бергсндот. Сама программа была простой и последовательной, нечто такое, что понятно было бы еще первобытно-техническим людям. Такого рода наборы инструкций не так легко пропадают. Но фиолетовый анализ и сырые протоколы зонографа — исчезли.
Он наскоро прогнал извержения зонографа через программы лечения и перезапустил программу. А тем временем очень-очень осторожно попытался свернуть выдачу своей программы Лучшей Надежды и наконец сделал то, что (как наверняка будет зудеть Невил) надо было сделать прежде всего.
— Корабль, дай защищенную связь с Невилом.
Били твердо вернулся в режим пещерного человека, даже помнил необходимость указать, что линия должна быть защищена. Среди прочего это значило, что связь будет установлена с наголовным дисплеем Невила или прямой связью направленным лучом.
К сожалению, дисплей такой остался только один, и Невил им пользовался столь же осторожно, сколь и Равна Бергсндот. Прошло почти десять секунд, пока женский голос ответил:
— Да?
— А, Тами, привет. Слушай, можно мне Невила?
— Привет, Били. Невил пошел в Новый замок, в город — ну, знаешь, готовить большой протест против заговора Резчицы. А меня оставил вместо автоответчика. Какое будешь оставлять сообщение?
Интонация выдавала надутые губы. Тами — не Джоанна Олсндот, но может создавать проблемы иными способами. Били не очень понимал, что Невил в ней нашел.
— Да нет, ничего. Все равно его увижу на собрании. Спасибо, Там.
Били еще секунду пялился на дисплей зонографа. Он показывал низкие уровни случайного шума. Скорее всего Медленная Зона снова легла над головой слоями световых годов. Но это может измениться за секунды… или за годы. И Невилу надо сказать немедленно. Тем не менее Били несколько минут потратил на проверку, что нигде не работает ничего открытого. Ничего такого, что спалит собственный вывод в случае нового броска границы зон.
Он поспешил прочь от командного пункта, вниз, в большой зал заседаний. Редкий случай — там было пусто. Как-то Невил Убедил всех, и даже твердокаменных собакофилов, прийти на митинг. Может, до людей дошло наконец: когда нет ни Бергсндот, ни Джоанны, у них последняя надежда на спасение — это Невил и ГИК.
Он вышел наружу, в сплошную стену холода. К счастью, воздух был тих и ничего не морозил. Отступив в сравнительное тепло тамбура, Били застегнул куртку. И прямо на его глазах первые лучи утреннего солнца озарили холм наверху, видны стали особняки вдоль Дороги королевы до самых крыш города Новый замок. А дальше стоял мраморный купол замка — Купол Посадочного Модуля.
Обычное совершенно нормальное утро у нижнего конца задницы вселенной, спасибо Фаму Нювену и плесени, что приехала на Модуле. Били знал легенды про день, когда Фам Нювен высоко поднял Медленную Зону, когда померкло солнце и стаи метались в безумном танце. Сегодняшний всплеск — от него никаких следов Били не видел. Скорее всего он единственный в этом мире, кто хоть что-то заметил. Это не была великая перемена во вселенной. Это был лишь легкий сдвиг обратно к естественному равновесию.
