Равна подозрительно посмотрела на Зека:
— И что тут не так?
Зек протранслировал очень человеческий детский смех Амди:
— Как ты думаешь? Да сам Хранитель. Он умен, но он самый сумасшедший и самый злобный отпрыск Резчицы. И он все еще полностью самцовый.
— Все еще? — переспросил Джефри. — Любая другая стая такой конструкции себя бы разрушила много лет назад. Это чудо для Хранителя и катастрофа для всех.
— Не обязательно, — возразил Амди. — Даже его прислужники его ненавидят. Как бы там ни было, но Хранитель не так умен, как прежний Свежеватель. И уж и близко не так умен, как я. — Голос Амди был полон уверенности в себе. — Дня не прошло, а я уже нашел способ разговаривать так, чтобы Хранитель не слышал. Вот так я связался с Утом, под самыми носами Хранителя. Вот так мы и утащили плащ Ута, когда он был не на дежурстве. Конечно, помогло, что большая часть Хранителя в это время блевала. — Голос его поумерился. — Хранитель уже сообразил, кто такой на самом деле Шелковинт. Аж запрыгал от радости, когда понял. Ой, Джефри… — Он просто захныкал, никакой уверенности не осталось. — Джефри, это тут не в цирке выступать. — Хныканье резко оборвалось, и он продолжал: — Это то, что я должен сделать. И я сделаю все, что в моих силах. Обещаю.
Джефри начал говорить какие-то утешительные слова, но его перебил другой голос:
— Я помогать.
— Кто говорит? — спросила Равна.
Настала минута долгого молчания, полная ощущений тяжелого дыхания и жара животного тела. Потом голос Амди пояснил:
— Уверен, что это какая-то часть Утзекфирфорфуртариила. Хранителя он ненавидит всеми своими элементами.
— Но ведь его используют как линию связи? Сколько же ума у него может быть?
— Как линия, кольцевое соединение или концентратор он совершенно туп — годится только для целей Хранителя. Я думаю, если бы предоставить его самому себе, оказался бы умнее многих стай. Но он не был в сборе с тех пор, как его соединили псари Хранителя.
Джефри присмотрелся к Зеку получше.
— Но даже частично соединенный, он сумел что-то выучить по-самнорски. Или он просто болбочет, как Ритл?
Амди фыркнул (голосом Зека).
— Он куда умнее, чем эта синглетная идиотка. На самом деле — и этого факта Хранитель не знает — большие куски Радиста когда-то имели общую радиосвязь. Сейчас на этом корабле его всего трое — недостаточно для большого ума. Но он при соответствующих атмосферных условиях может связаться с несколькими другими и быть почти полной личностью. Это нечасто случается, и Радист скрывает это от всех, кто его использует.
— Хм! — сказала Равна. — Интересно, достаточно ли он умен, чтобы сыграть Принцессу-Притворщицу.
— Как? — спросили одновременно Амди и Джефри. И Ритл тоже вставила свой вопрос, повторив за ними.
— Прошу прощения. — Она нарушила свой собственный запрет на Принцесс. — Страумеры это называют «Свой среди врагов».
— О да, — ответил Амди. — Я об этом подумал. Проблема в том, что Хранитель приучил все его элементы следовать определенным протоколам трансляции. Интеллект у Радиста в лучшем случае переменный. В некоторые моменты он может быть достаточно сообразителен для синхронной лжи. А в другие — упустит мяч.
Джефри кивнул:
— И если он хоть раз споткнется, игре конец.
— Верно.
И голос Зека сказал поверх голоса Амди:
— Кроме того, я плохо умею быть личностью, даже если бы мог думать сразу всем собой.
Голос Амди:
— Вся его жизнь — пытка, но если он когда-нибудь себя соберет, я ему буду завидовать. Это наше радиобудущее! А я радиоплащи даже никогда еще не пробовал!
Равна улыбнулась. Амди никогда не оставлял мысли завести собственные радиоплащи. Даже на краю пыточной ямы эта неудовлетворенность не давала ему покоя.
— Амди, когда мы выберемся из этой истории, я тебе обещаю комплект для тебя лично. Ты… все вы сотворили здесь чудо.
Даже Ритл.
— Ага, — кивнул Джефри. — Амди, мы сможем встретиться снова? Без риска?
— Я что-нибудь придумаю, сейчас мы слишком долго говорим. Только еще одно напоследок: и Хранитель, и Магнат оба страшны, но они очень разные, и Хранитель об очень многом Магнату врет. Он не хочет допустить твоего разговора с Магнатом, и ближайшая для тебя опасность — что Хранитель тебя ликвидирует. Он бы тебя убил еще у князя Чесотки, если бы не было так трудно скрыть это от Магната. Когда ты попала на корабль к Магнату, он был очень зол.
Должна же быть и хорошая сторона?
— Можно ли Магната обратить в союзника?
После долгого молчания пришел ответ:
— Может быть. Но понимаешь, Магнат реально, на самом деле ненавидит людей. И одного человека особенно.
Равна подумала, что мог сделать Магнат с маленькой Гери. Если этак эта тварь поступает со слабыми врагами…
— Так кто же его враг номер один? — спросил Джефри.
— Джоанна.
— Как?
— Почему?
— Не знаю! — Голос у Амди стал жалобный. — Джоанну всегда больше всех людей любили в Домене — прости, Равна, но ты знаешь, что сделала она для ветеранов. Но ты была бы второй!
— Спасибо на добром слове. — Она глянула на Джефри: — Надо во всем этом разобраться.
— И чтобы не убили.
Это, кажется, сказал Радист, но не согласиться было бы трудно.
— Да, — согласился Амди. — А теперь мне пора. Я…
Амди будто замешкался, потом Зек пискнул и свалился поперек Равны. Ритл что-то ему тихо булькала, он молчал.
Джефри погладил Зека лбом, примерно как стая пытается поднять своего раненого элемента. Равна не ожидала особого эффекта от такого жеста в исполнении человека, но через ми-нуту Зек отодвинулся обратно к стене, покачиваясь и не очень соображая.
— Наверное, очень резко потерял связь, — сказал Джефри.
Равна не слышала в коридоре тревоги. Без Радиста их действия какое-то время могли не заметить.
— Там у Амди вполне может быть все в порядке.
Джефри кивнул.
— Но этих двоих надо вернуть туда, где им положено быть.
Он что-то сказал Зеку — нечто похожее на гудение и насвистывание одновременно, но разных мелодий. Равна совершенно не понимала, как это у некоторых Детей получается такая координация. Но Зек непонимающе покачал головой. Джефри Олсндот говорил на межстайном лучше всех, кроме Джоанны, но любая стая не сразу понимала человеческие попытки говорить на ее языке.
— Ладно, — сказал Джефри, переходя на самнорский. — Ты меня понимаешь?
— Я слышу, — ответил Зек.
