Из-за тронов раздался сердитый визг, и в зал вошло еще одно существо. Может ли такая многочисленная стая, как Магнат, воспитывать в себе щенка? Нет, это была Ритл — громогласная, как всегда. Она тащила за собой табурет, и Равна поняла ее писк как что-то вроде: «Могли бы и помочь!» Ритл протащила табурет по ковру, к тронам Магната, поставила неприлично близко к Магнату, потом залезла и огляделась. Физиономии у одиночных элементов не особо выразительны, но Ритл как-то сумела выглядеть самодовольной.
Равна посмотрела на Магната — он все еще весь смотрел на нее и Джефа. Стая ждала, когда утихнут Хранитель и Ритл, а когда Магнат заговорил, послышался совершенно неподходящий, полный унижения голос Гери, который они уже слышали от Радиста:
— Я слишком долго этого ждал. — Он переключился на миг на межстайную речь и тут же вернулся на самнорский: — Хранитель, кто из них главный? Кого низложила эта твоя марионетка?
— Меньший из двоих, господин. Равна Бергсндот. Она вела программу разработки изобретений в Домене.
Магнат тихо заухал — аналог хихиканья.
— А, да. Оператор машины. — Он показал на Джефри: — А этот большой? Это и правда…
Хранитель ответил на межстайном. Равна узнала имя «Джоанна» и маркер связи.
Джефри понял:
— Да, я брат Джоанны.
Магнат подался вперед и глядел всеми глазами на Джефри полных десять секунд, а тем временем Хранитель продолжал булькать, уговаривая Магната… что-то сделать. Наконец Магнат встряхнул головами — раздраженный отказ. Отчасти он смотрел на Равну, один его элемент поглядывал на Ритл.
— Вам двоим положено было здесь быть семь декад тому назад. Вместо этого вы убили лучшего помощника Хранителя. Вы убили почти полностью Ремасритлфеера. Потом сумели добраться почти до самого своего драгоценного звездолета. Это была какая-то магическая технология, или же вы куда опаснее, чем даже мой друг Хранитель твердит каждый день?
Джефри помрачнел.
— Ни то ни другое, и ты говоришь ложь. Мы…
— А что рассказывает Ритл? — перебила Равна.
Указанная особа мрачно смотрела на Хранителя — стычка на нижнем уровне. Но необычно большой процент Хранителя смотрел на нее в ответ. Равне пришло в голову, что Ритл — одно из немногих существ, на которых Хранитель не имеет возможности надавить.
Магнат подался чуть вниз и сфокусировал на ней тихий ухающий звук. Ритл извернулась на него посмотреть, а он сказал:
— Бедняжка Ритл. Я пытался ее перед этой встречей расспросить. Она — разговорщица, но сама не очень умна. Вполне возможно, что она не помнит, как именно погибла остальная ее стая.
Хранитель что-то булькнул.
— Говори на людском, — велел Магнат. — Пусть эти двое нас понимают.
— Слушаюсь, господин. Я только сказал, что мы в конце концов выясним, что сделали эти двое. У меня же есть их слуги для допроса.
Восьмерка отмахнулась от него:
— Хотя вам и удалось сбежать, вы только повредили этим своему делу. Некоторые события прошли мимо вас.
— Не сбежали бы — были бы сейчас мертвы, — возразил Джефри.
— Чушь! — возмутился Хранитель. — Цель его сиятельства в этой экспедиции была показать Равне, что для нее единственный выбор — встать на сторону Магната.
У Равны возникло чувство, что убийство и заговор здесь идут рука об руку. Она коснулась руки Джефри. Засунь свою олсндотскую вспыльчивость в бутылку, если нетрудно. Он помедлил секунду, потом сел на скамью, поняв молчаливый намек.
Равна посмотрела на Магната:
— Ты говоришь, что мимо нас прошли некоторые события. Так чего же ты хочешь от нас сейчас?
— От брата Джоанны — ничего. — Наверное, Магнат не заметил сам, что вцепился когтями в свои троны. — Но от тебя… хочу тебя убедить, что идти против меня и… — Он глянул на Хранителя: — Как зовут эту куклу?
— Невил Сторхерте, ваше сиятельство.
— Да. Выступать против меня и Невила — самоубийство. Вы с Резчицей должны принять грядущий альянс… Да, ты же про это тоже ничего не знаешь?
Равна попыталась улыбнуться:
— Как ты и сказал, мы были оторваны от мира. Какое значение может иметь, буду против или нет?
— Тебе по-прежнему принадлежит лояльность большей части двуногих. У тебя есть технические знания, которые нам помогут работать с машинами двуногих. И у тебя есть влияние на Резчицу.
Значит, Резчица еще королева, а Невила приперли к стене. Он в таком отчаянии, что наконец обнародовал своих иностранных союзников.
Она попыталась выпрямиться, сделать вид, что обладает в мире какой-то силой.
— Со всем должным уважением, господин Магнат, хотела бы поинтересоваться: как вы намереваетесь меня убедить?
Магнат посмотрел на себя, оглядел еще раз в некотором замешательстве.
— Ты смотрела в окна, когда тебя сюда везли?
— Да. Мы видели километры хаоса, потом Резервацию, которую вы построили в середине всего этого. Мы не заметили какое-то секретное оружие?
— Полагаю, что это секретное оружие — я. — Голос исходил с другой стороны зала, от тропиканца в пестрых плащах. — Более точно было бы сказать, что я представляю секретное оружие. Я — дар Хора.
— Божидар? — спросила Равна. — Мы тебя другого знали на севере.
— Вы его другого убили на севере, — сказал Магнат.
Джефри рядом с ней весь дрожал от ярости.
Ложь и правда — как их расплести?
Местная версия Божидара смотрела на них пристально.
— Не трудись отрицать убийство, — сказал он ровным голосом. — Часть того Божидара ускользнула, и ее хватило нам сообщить, что он часть себя оставил для переговоров. Мы знаем, что случилось. Не великая важность. Мы, дары, появляемся и исчезаем, вроде пищевых глыб на городской площади, хотя мы более редки и глобально значимы.
Стая слезла с сидений и обошла другие стаи, обступив людей. Охраннику пришлось отодвинуться, давая место.
Тропиканец подошел к ним без настороженности, как стая, либо знакомая с людьми, либо не боящаяся утратить разум, растворившись в других. В любом случае он не принимал агрессивных поз Магната или Хранителя.
— Наше секретное оружие все время вокруг тебя. Это Хор.
Он показал в высокие окна, на горную цепь пирамид.
— И твоими устами говорит ваш бог?
В голосе Джефри слышалась нотка сарказма. Божидар наклонил голову:
— Нет, нет. Разве что косвенно. Но сегодня к вечеру Хор будет знать все, что здесь говорится. — Стая показала снова на пирамиды: — Вы же видите это собрание?
Равна выглянула в грубо сделанное оконное стекло. Свет солнца падал почти отвесно, играя на золотой поверхности огромной пирамиды.
