Голос Джефри прозвучал тихо и пораженно:
— Смотри, Равна! Эти тени — я думаю, это толпы Стальных Когтей.
Отдельные элементы были видны как точки на ближайшей пирамиде второй ступени. На большой пирамиде тысячи смотрелись как тонкие пигментные пятнышки, ползущие все выше и выше. Это превосходило самые невероятные рассказы Странника о Хоре.
— Впечатляет? — спросил Магнат. — Меня — да, а я не слишком впечатлителен.
Равна отвела взгляд от окон.
— …да, — сказала она. — Но как это может служить секретным оружием? Я знаю, что Тропический Хор существует столь же долго, как и северные цивилизации, но никогда ничего не значил — только барьер на пути по суше между севером и югом. И никак не может быть, чтобы Хор был хоть чуть умнее отдельной стаи или человека.
Здесь, в Медленной Зоне. В Крае групповые разумы существуют, но даже там они — оцепенелые гедонисты. Чтобы добиться большего, надо уходить в Переход — а там большие групповые разумы лишь один из многих путей к настоящей Силе.
— Ха-ха! — сказал Магнат высоким голосом, будто ребенок дразнится. — Они сомневаются в божественности твоего Хора.
Божидар расселся на ковре вокруг людей и сейчас засмеялся.
— И ты тоже сомневаешься в божественности Хора, о Магнат!
Стая замельтешила в своих клетчатых плащах. В спутанной шерсти были пятна проплешин, вполне соответствующие кричащей одежде. Неуютно должно быть этому Божидару под кондиционерами во дворце Магната. А Божидар продолжал неуверенно, но с некоторой хитрецой:
— Если честно, то все, что помню от Хора я, — это всепоглощающее ощущение благополучия. Мне жаль вас, северные стаи, которые такому не могут отдаться. Мне еще более жаль людей, которые физически не могут войти в него, даже если бы хотели. И ты, и они так озабочены убийствами, которые совершили люди. Как же мало вам есть что терять, если вы так трясетесь то над элементом, то над стаей. — Он помолчал. — Я подозреваю, что, если говорить о фактах без эмоций, Равна Бергсндот верно про нас сказала. Хор не умнее одиночной стаи. Но бывает место и время — бывают каждый день по миллиону раз, — когда он почти столь же умен. И иногда дары Хора — вроде меня — держатся дольше. И это жертва, потому что на какое-то время я остаюсь таким же ограниченным, как вы. Так что — да, Хор как целое может не обладать интеллектом в вашем понимании, но это куда более приятный путь узнавать реальность, чем ваше скудное существование. — Божидар замолчал еще на минуту, почти весь глядя на пирамиду, отлично изображая задумчивость. Вдруг стая встрепенулась. — Мне только что пришла мысль, что вы, люди, могли бы удовлетворить свое любопытство насчет Хора так, как ни одна унитарная стая.
Магнат подался вперед:
— Что это они такое могут, чего не могу я?
— Вы, господин, — ответил Божидар, — могли бы испытать ощущение Хора, но маловероятно, что ваши части потом соберутся в стаю с той же индивидуальностью, которую вы так цените. Они же, — он показал лапой на людей, — вполне могли бы подняться туда с толпами. Они могли бы увидеть высочайшую вершину Хора, когда мириады стоят в пределах единой песни, в которой растворятся даже такие, как я. Их разум выживет — из-за того факта, что они, увы, никогда не могут влиться в нечто большее, чем они. И они могут потом рассказать о том, что пережили!
— По-моему, блестящая идея! — подпрыгнул Хранитель.
Магнат сдвинул головы, очевидно, всерьез обдумывая эту мысль.
— Не думаю, что это так просто, как ты говоришь. Несколько лет назад я велел Ремасритлфееру построить закрытую рикшу с мягкой обивкой — такую, чтобы двигать ее можно было изнутри. Идея была примерно такая, что ты предлагаешь, но без людей — и, конечно, рикша не могла бы подняться на пирамиды. Но даже и так проект оказался провальным. Ремасритлфеер не успел отъехать двадцати метров за границу Резервации, как толпы налетели на рикшу и перевернули ее. — Магнат смотрел на Ритл, но та продолжала равнодушно чистить когти. — Он погиб бы в этом эксперименте, но у нас был привязан к рикше трос, и мы его вытащили до того, как толпа до него добралась.
— Но подумай, какого восторга он лишился! — сказал Божидар, уносимый экстазом впаривания собственной идеи. — Похоже, будто Хор попросту пытался освободить элемента, которого счел пленником. У вас, северян, ходят о Хоре самые страшные мифы, но на самом деле, если не считать пограничных стычек и иногда жертвоприношений на пирамидах, Хор редко убивает иностранцев. Для людей опасности должно быть еще меньше — у этих существ нет мыслезвуков, могущих спровоцировать агрессию.
— Гм, — сказал Магнат. Его любознательность слегка напомнила Равне Тщательника: ничего не казалось ему отталкивающим, если открывалась возможность для эксперимента. — А с двуногими не обойдутся просто как с трупами или с животными, забредшими куда не следует?
— О нет, сомневаюсь, что так может быть. — Божидар махнул головами так, что ветерок пошел. — Я склонен думать, что ни один человек никогда не пострадает в сердце Хора.
Равна глянула на Хранителя, увидела, как тень улыбки пробежала по тем членам стаи, которые Магнату не были видны. Значит, Хранитель знал, что тропиканец лжет. Они вдвоем отлично постарались вывести ее и Джефри в первый ряд кресел на тропиканских жертвоприношениях. У этого Божидара не было ощутимой ауры злобности, как у Хранителя, поэтому он, быть может, был наиболее опасным из этих двоих.
А Божидар продолжал увлеченно трещать, то ли не видя, то ли игнорируя хитрую улыбку Хранителя.
— Скажу я вам, даже немного жаль, что я не человек. Вы можете подняться на самый верх. Можете увидеть все, что следует там видеть, — и остаться существовать, это запомнив! Может, там есть что-то другое, кроме звуков разума, но так или иначе — вы будете знать!
Равна подняла руку:
— Нет, я думаю, мы пас. — Она заметила, что Джефри энергично кивает. — В другой раз, быть может. — Когда мы не будем пленниками и нам не будет грозить пытка и смерть. — Как бы там ни было, я поняла тебя так, что Хор и есть секретное оружие Магната.
— Фу! Ты хочешь вдаваться в тупые подробности.
В голосе стаи звучала обида, что не удалось продать им пеший тур на холм жертвоприношения.
— Хватит этой религиозной болтовни, — вмешался Магнат. — Тупые подробности — это очень важная часть. Тут мы сидим, в уюте и прохладе, посреди необъятной смерти разума. Я из безопасности Резервации веду дела с Хором. Сочетание его многочисленности и моего гения сделало из меня величайшую в мире силу. — Он показал на элемента в радиоплаще, молча сидящего рядом на табуретке. — С помощью моей радиосети я наблюдаю рыночный домен, десятикратно превосходящий по размерам ваш королевский Домен. Мои фабрики создают больше товаров, чем все прочие предприятия мира, вместе взятые. Я полагаю, вы сами некоторые из них видели. Мое присутствие просто уже невозможно скрывать. Мои изобретения меняют весь…
