Магнат досадливо хмыкнул:
— Часть этих звуков в диапазоне, слышном даже тебе. И все громче и громче.
— Я что-то слышу, — отозвался Джефри.
— Что у вас там?
Голос у Хранителя был совершенно недоуменный.
Теперь Равна тоже слышала это… жужжание. Очень знакомый звук. И совершенно здесь невозможный. Она посмотрела на пруд, на кроны, обозначавшие неподвижных взрослых. Несколько тонких длинных листьев поднялись выше, за последние секунды… Невозможно. Невозможно. Но проверяемо.
Равна помахала рукой и сделала несколько быстрых шагов вдоль берега, чуть не налетев на одного из Магната. Высокие кроны повернулись, следуя за ее движением. Они издавали шум, листья-ветви терлись друг о друга — как свой язык, которого Равна не знала. Но это не важно. Жужжание превратилось в распознаваемую речь синтезатора, хотя и приглушенную слоем воды.
— Равна, о, Равна!
— Зеленый Стебель?
— Это что такое? Яйцекладущие не разговаривают!
Магнат вокруг Равны вскочил на ноги. Часть его лап легли ей на плечи, и он смотрел в воду с максимально возможной высоты. По другую сторону от Равны вооруженные стаи приблизились к воде. Равна едва заметила, как Магнат жестом велел им отойти.
Может быть, есть пределы чудесам. Зеленый Стебель снова назвала Равну по имени, но синтезатор гулял вверх и вниз, слоги были почти не различимы. Разладился от бездействия или испортился? Если Магнат не заметил тележек, то, вероятно, их отрезали при пересадке. Равна протянула руки, замахала подруге.
— Двигаться они тоже не могут! — завизжал Магнат.
Та его часть, что опиралась Равне на плечи, потеряла равновесие и рухнула в пруд. Остальная стая свесилась вниз и вытащила упавшего элемента из воды, но все глаза Магната и Равны смотрели на высокие кусты крон, торчащие из воды. Они двигались, дергаясь, метр вперед, полметра назад. Когда наездник подкатился ближе, Равна рассмотрела его тело под водой. Расширение на стебле, нижние кусты ветвей. Плоская платформа тележки… есть, но скрыта. Неудивительно, что работники Магната не видели механики. А Равна теперь видела гладкие композитные поверхности там, где от усилий Зеленого Стебля отвалились кораллы, наросшие за годы сидения на маленьком атолле.
Еще прежде, чем Зеленый Стебель добралась до берега, ее ветви обвились вокруг рук Равны, ощупывая и разглядывая в одном движении.
— Я долго видела сны… — Гудение затерло пару слов синтезатора. — И я не там, где начинала их видеть. Всегда гадала, что дальше с тобой было… — Снова гудение. — У меня столько детей, а сейчас еще и детей моих детей. Прости меня, Равна. Среди немногого, что я помню, — твоя доброта и мое обещание сдержать себя. Я виновата.
Равна улыбнулась:
— Я тоже помню это обещание. Но сюда тебя пригласили друзья. — Она показала на Магната, стоящего вокруг нее. — А твои дети под защитой, и выросло их гораздо больше, чем ты могла бы ожидать. — Равна посмотрела на Магната: — Я говорю правду, сударь?
Магнат весь припал к земле, каждый глаз смотрел на это магическое подвижное явление. Впервые показалось, что он боится. Две его головы повернулись к Равне:
— Прошу прощения, нельзя ли повторить вопрос?
— Я сказала, что вы — друг, что вы пригласили Зеленого Стебля и ее детей жить здесь и множиться. Я правильно сказала?
— Я, гм, никогда не думал об этом в таких терминах. Но я же никогда не думал и того, что эта… гм…
— Зеленый Стебель, — подсказала Равна.
— …Зеленый Стебель — личность, с которой можно говорить. — Его взгляд разделился между Равной и Зеленым Стеблем. Наконец он загромыхал: — Разумеется! Ты подтвердила очевидное. Я друг Зеленого Стебля, я в восторге, что она здесь и делает то, что делает.
Зеленый Стебель обернула лист-щупальце вокруг ближайшей головы Магната.
— Благодарю вас, сударь. Я медленно думаю и много сплю. Моя тележка не облегчает воспоминаний, но я и мой народ будем хорошими… слугами? Гражданами?
— Работниками, — твердо ответил Магнат.
— Я так рада снова увидеться с Равной. Сколько же…
— Много лет, — ответила Равна. — Я не могла тебя найти.
— Время для меня не очень много значит. Ты сейчас среди друзей?
Равна посмотрела на Магната, на Зека, который наверняка транслировал эту беседу Хранителю. Правду сейчас нельзя было сказать, и она бы не была понята. Не одна декада ушла бы у Равны, чтобы объяснить Зеленому Стеблю ситуацию, повторять и снова повторять, пока воспоминание не закрепится. Она повернулась к Зеленому Стеблю:
— Вот Магнат. Он мой друг.
И она показала рукой на восьмерку.
Синтезатор загудел. Это был бы жизнерадостный смех, если бы прибор не был такой старый и не находился под водой.
— Хорошо. Это хорошо. Я рада. Сядь и повтори мне это несколько раз.
Равна посмотрела на север — куда как дальше пруда. Пока шел разговор, большой воздушный корабль Магната уже извлекли из ангара. Он плавал над землей, привязанный к мачте причальным концом и десятками тросов. Она глянула на Магната.
— Это потребует времени, — сказала она.
Магнат переглянулся сам с собой и весь обернулся к Зеленому Стеблю. Помолчав, спросил:
— Итак, Зеленый Стебель, эта Равна Бергсндот — твой друг?
— Она мой самый дорогой друг во всей вселенной.
Экспедиция Великого Магната в Домен была на один день отложена. Почти все это время Равна, Джефри и Магнат сидели вокруг пруда каракатиц — пруда личинок наездников — и объясняли, что они ненадолго уедут, но вернутся с интересными новостями и проектами. Одного дня повторения, наверное, будет достаточно. Зеленый Стебель запомнит и будет помогать разными способами, которые заранее заинтриговали Магната и как дельца, и как изобретателя.
Ни в какой момент Магнат не шел ни на какие уступки, даже когда Равна говорила с ним наедине. Но когда два корабля наконец взлетели, Джефри и Равна были на борту корабля Магната.
Глава 36
У Равны Бергсндот, дочери Края, все, что было до космических полетов и автоматизированных вычислений, сливалось в аморфный романтический туман «дотехнологических времен». Годы, проведенные среди Стальных Когтей, были нескончаемым открытием на тему, как мелкое улучшение может в корне изменить жизнь. Воздушный корабль Магната был невероятно примитивной машиной, но Равне пришлось много ходить по земле, над которой сейчас она пролетала. Места, где нужно было потратить декаду мучительных усилий, она пролетала теперь за считанные часы. Это был бы восторг, если бы не то, что в первые сутки она была заперта в той же знакомой крошечной каюте.
Утром второго дня продвижение замедлилось. Появились воздушные ямы, тени в облаках показывали не в ту сторону — где-то ночью Магнат изменил курс корабля. Вдали было видно судно Хранителя. Оно шло сзади и вчера показывалось редко.
