Угроза, значит. Может быть, Хранитель решил, что она может сказать Магнату нечто такое, что настроит господина против него.
Магнат хмуро кивнул — пропустив мимо ушей значение, которое услышала Равна.
— Надо полетать туда-сюда перед этими горами. Я уверен, что есть перевалы в воздухе, как есть перевалы для наземных путников. Разница в том, что воздушные пути надо угадывать, и они то и дело меняются. Я повторяю: к утру мы будем за этими горами.
Он говорил с уверенностью хозяина, не знающего возражений.
Курс пришлось поменять еще два раза, долго и медленно проплывая мимо Ледяных Клыков. Если не считать быстрых встречных потоков воздуха, найти не удалось ничего, уж тем более пути через горы. Это время Магнат использовал, чтобы удовлетворить свое любопытство, вытаскивая из Равны сведения о «высоких пространствах».
— Всегда интересовался, что там за небосводом, — говорил он, — но от этого не было ни унции прибыли, и я эту непродуктивную часть воображения подавил. Теперь жалею, что не оказался умнее. Вы, люди, даете нам новые идеи и в то же время делаете чудовищные вещи. Придет время, и мы будем исследовать глубины пространств, а не карабкаться через горы.
— Вы правы, сударь, — отвечала Равна. — Звезды не так уж и высоко.
В таких разговорах они провели еще одну смену курса. Он считал ее сообщения о Зонах и ограничениях скорости света наивным негативизмом и еще меньше интереса проявлял, когда она пыталась объяснить, что такое Погибель.
— Хватит этих религиозных бредней! — заявил он. — Мне нужны люди практического ума, открытые новым концепциям. С моими идеями, с твоим умением работать с машиной, с невиловским черт его знает чем…
— И без вмешательства Резчицы, — вставил Хранитель.
— Да, конечно. — Пара голов Магната глянула на горы. Предвечерние тени потянулись через ледники и скалы. — Это нестерпимо! — сказал он. — Ночь будет лунная, но я не могу рисковать подлетать так близко, как днем.
Ритл что-то булькнула.
— Тихо ты! — ответил ей Магнат. Восьмерка и близко не была сейчас так терпелива с Ритл, как утром. Он ткнул мордой в сторону Зека: — Каковы будут последствия задержки еще на день?
Хранитель ответил, но куда более осторожно, чем обычно.
— Боюсь, что Невил Сторхерте сейчас довольно… настойчив. Он сказал, что объявил общее собрание, причем с помощью различных интриг и уговоров убедил Резчицу присутствовать. Если мы не появимся завтра ко второй половине дня, он говорит, что может быть катастрофа.
— Чертовы двуногие. Мне надо с ним поговорить напрямую!
— Это может не подействовать, мой господин. Я думаю, в этом Невил правдив. Я знаю, что у Резчицы очень трудно выиграть.
— А там одна только Резчица? Не появлялась Джоанна? Или Странник?
— Нет, мой господин.
— Смотри, чтобы сюрпризов не было. — Магнат минуту помолчал. — Невил или не Невил, но завтра мы должны быть. Надо еще учесть наш морской флот. Там тонны груза, в том числе 1024 рации, дар, который произведет впечатление и на людей, и на сторонников Резчицы. Да в конце концов с тем же успехом мы могли привезти тысячу стволов на спинах стай-стрелков. Ты уверен, что флот будет к полудню?
— Да, мой господин. Он продвигается уверенно. Невил его отслеживал, а теперь мои агенты тоже его обнаружили.
— Отлично. — Магнат энергично закивал. — Я в маркетинге поднял одну вещь: объявления, продвижение и поставка продукта должны быть полностью координированы. Я…
Его перебил Зек, но голос принадлежал не Хранителю.
— Чего я не понимаю, почему мы непосредственно от флота ничего не получили? У них есть рации, мы можем просто их попросить, чтобы они задержались с высадкой, пока она не впишется в общую схему.
Неизвестному ответил Хранитель:
— Это верно, прямой связи у нас не было. В конце концов, Хор — скорее обстоятельство, нежели союзник, а эти плоты — очень малый фрагмент его. Флот не должен был отплывать так рано, но весь коммерческий груз был уже у него на борту.
— Кому это ответил Хранитель? — спросила Равна — слова просто сами выскочили. Кто бы это ни был, он очень неплохо говорил по-самнорски, и голос был странно знаком.
— Это отчасти тот Божидар, которого ты знала в Домене, передает с юга через Зек-Ут-Та-Фур-Ри. Я его просил заменить обычного тропического советника. Он даже сейчас понимает север лучше, чем большинство из нас.
— Вот это да! — Джефри был поражен не меньше Равны. — Как я рад, как я рад, что он добрался домой!
Зек встряхнулся и что-то быстро булькнул. Потом добавил по-самнорски:
— Я выжил в основном, но лучшие разговорщики — нет. Спасибо вам, люди-убийцы. Будь это Джоанна…
Зек прервался, не успев договорить, аккорды перебили самнорскую речь. Бедняга Зек извивался, будто его током бьют. Равне показалось, что он сжимается, пытаясь закрыться от невидимых ударов. Но тут же он пришел в себя и заговорил голосом Хранителя:
— Прошу прощения, попали в воздушную яму. Господин, у меня есть предложения, как изменить процедуру в связи с нашим поздним прибытием… но если вы настаиваете, чтобы эти два человека при нем присутствовали, я хотел бы поговорить с вами по секрету.
Магнат и его дальние советники быстро обменялись несколькими репликами на межстайном. По крайней мере четыре элемента Магната смотрели на закатные цвета, густеющие на ледяных полях. Магнат что-то булькнул вооруженной стае — и Равну с Джефри повели вниз по закрученной лестнице.
Проползая по главному коридору в сторону камеры, Джефри сказал:
— Эх, были бы мы хоть вполовину такими умными, как Хранитель говорит.
Джоанна была в море уже шесть декад. С тех пор как нашлись ящики с рациями, никогда не прекращалась ее борьба за то, чтобы не подпускать к ним толпу. Слава небесам, рации были только на этом главном плоту. (Но зачем их столько? Она все никак не могла этого понять.) Своих спутников она уговорила заделать трещину в расколотом ящике, так что единственной рацией на свободе осталась только та, что выпала, та, которую она продолжала «защищать».
Можно было бы подумать, что одурачить Хор будет либо невозможно, либо элементарно. На самом деле различные ассоциации Чиперса действительно верили каждому ее слову. Они снова и снова защищали ее от нападок и мелких укусов, а однажды — от визжащей толпы недоверчивых.
Одно время у Джоанны был соблазн выбросить рацию за борт: дождаться только штормовой ночи и надеяться, что никто из команды не услышит, как она это сделала. Но она заметила, что иногда Стальные Когти что-то вынюхивают возле ящиков с рациями. Такие время от времени возникающие «поперечники» были главным источником творчества в Хоре. В тех случаях, когда они не погибали по собственной глупости, эти фрагменты открывали вещи, о которых никто другой не думал. Даже если толпа останется в целом лояльной, в конце концов кто-нибудь вломится в эти ящики — и радиомолчание флота взорвется грохотом.
