Таким образом он хотел пометить себе нужное направление. Сон его больше напоминал какое-то странное оцепенение. То и дело открывая глаза, Кнехт ворочался с боку на бок, с нетерпением дожидаясь рассвета. Под утро, когда небо начало сереть, он поднялся и, умывшись снегом, зашагал дальше. Мужчина шёл, словно автомат. Его мозг погрузился в какое-то странное состояние, при котором Кнехт будто смотрел на себя со стороны. Этот день прошёл без приключений, но Кнехт уже ничего не чувствовал, кроме сосущей боли в желудке.
С каждым шагом она как будто усиливалась, заставляя его ускорять шаг. Неожиданно лес закончился. Деревья расступились, и перед Кнехтом открылся бесконечный простор. Океан, сливавшийся на горизонте с небом. Отойдя от кромки леса, специалист остановился и принялся искать указанный ему ориентир. Как оказалось, он взял намного правее, и теперь должен будет идти по самой кромке леса. Получался крюк, но это не имело значения. Теперь, когда он точно знал, куда идти, у специалиста открылось второе дыхание.
Дав себе несколько минут, чтобы перевести дух, Кнехт направился в нужную сторону. Всё его существо требовало только одного: идти. Двигаться в нужную сторону. Как угодно: бегом, шагом, ползком, но он должен был добраться до нужной точки, чтобы назло всему покинуть эту планету. Сосредоточившись на ходьбе, он не заметил, как от берега моря отделилась странная группа людей. Он продолжал идти, не слыша их криков и не оглядываясь по сторонам.
В чувство его привёл ощутимый рывок за руку и чей-то пронзительный вопль:
— Господин, подождите! Послушайте моих братьев и сестёр, они расскажут вам о божьем милосердии.
Вздрогнув, Кнехт очнулся и непонимающим взглядом уставился в лицо цепко ухватившемуся за его рукав подростку. Рядом с мальчишкой стояло ещё полдюжины таких же оборванцев. Сообразив, кто перед ним, Кнехт вдруг ощутил бешеную, звериную ярость. Тем временем подростки продолжали верещать, одновременно пытаясь стянуть с него куртку. Прочные застёжки ещё держались, но ткань кое-где уже трещала.
Резким рывком освободив рукава, Кнехт одним движением выхватил оба кинжала и, испустив какой-то дикий вой, в секунду перерезал горло стоявшему перед ним парнишке. Не останавливаясь, он всадил клинок в грудь державшейся рядом с приятелем девочке, а левой рукой полоснул по лицу другому мальчику. Дико закричав, подросток упал в снег и, прижимая ладони к лицу, принялся кататься из стороны в сторону, окрашивая снег красным. Вся схватка заняла у Кнехта не более тридцати секунд.
Очевидно, клинок рассёк подростку какую-то вену. Руки ребёнка были просто залиты кровью. Остальные подростки кинулись в разные стороны, оглашая побережье пронзительными воплями. Сжимая в руках оружие, Кнехт с каким-то сладострастным удовольствием наблюдал, как льётся человеческая кровь. Рядом послышались чьи-то возбуждённые голоса, и специалист, развернувшись, увидел приближающуюся группу взрослых. Узнав в них адептов уже знакомого культа, Кнехт яростно оскалился и, заорав во всё горло, бросился в бой.
Сейчас он больше всего на свете ненавидел этих людей. Ведь это именно из-за них Кнехт оказался на этой планете. Но сейчас они заплатят за всё. За все унижения, все неудобства, голод, и даже за то, что его отправили обратно, не дав проводника. Налетев на безоружных людей словно смерч, он успел ранить несколько человек до того, как перепуганные сектанты кинулись бежать. Сбив с ног первого попавшегося сектанта, Кнехт прыгнул коленями ему на спину и, прижав кинжал к горлу, зарычал:
— Шевельнёшься, и я тебе вторую улыбку нарисую.
Перепуганный до икоты сектант замер, боясь даже вздохнуть. Не слезая с его спины, Кнехт отрезал рукав от его хламиды и, связав сектанту руки за спиной, рывком поставил на колени.
— Где космопорт? — спросил специалист, прижимая кончик кинжала к глазу пленника.
— Там, — ответил тот, кося свободным глазом в нужную сторону.
— Так ты знаешь дорогу?
— Да.
— Как долго туда идти?
— Отсюда шесть дней.
— У тебя есть еда?
— Нет. Вся еда была у старших, — быстро ответил пленник.
— Плевать, мясо у нас есть, — хищно усмехнулся Кнехт, бросив взгляд в сторону лежащих тел.
— Это же люди, — испуганно прохрипел сектант, разом осипшим голосом.
— Для меня это просто мясо, которое поможет выбраться с этой проклятой планеты, — рявкнул в ответ Кнехт, невольно усиливая нажим.
Остро отточенное лезвие пробило кожу под глазом пленника. Вскрикнув, тот попытался отстраниться, но специалист только крепче сжал пальцы на его шее. Сейчас все его мысли были сосредоточены только на одном. Он должен был поесть и добраться до космопорта, чтобы любыми способами вырваться с этой планеты.
— Не смей дёргаться. Не смей даже мечтать о том, чтобы сбежать, или я буду резать тебя на части, начиная с ног. Ты отведёшь меня в космопорт, и там я отпущу тебя. Попробуешь сбежать — и сдохнешь. Ты всё понял?
— Да-да, господин, я всё понял, — испуганно зачастил пленник.
Отрезав ещё один рукав от одежды мёртвого сектанта, Кнехт связал пленнику ноги так, чтобы тот мог идти только мелкими, семенящими шагами. Руки он оставил связанными за спиной. Подумав, специалист отрезал ещё несколько полос и, связав из них верёвку, накинул на шею пленнику петлю. Потом, подойдя к телу подростка, которого он ударил кинжалом в грудь, специалист вскрыл ему аорту и, недолго думая, припал к шее губами. Напившись крови, он поднялся и, рукавом утерев губы, мрачно посмотрел на испуганно всхлипывающего пленника.
— Я всё равно выберусь с этой планеты. Даже если мне придётся сожрать всех её жителей, выберусь, — прохрипел он, фанатично сверкая глазами.
Не выдержав напряжения, сектант икнул и, закатив глаза, свалился в обморок. Разразившись громким каркающим смехом, Кнехт присел над трупом и занялся заготовкой мяса в дорогу. Пинками приведя сектанта в чувство, специалист заставил его подняться и, намотав конец верёвки на ладонь, приказал:
— Веди. И учти, если не дойдём за шесть дней, я тебя на мясо пущу.
Быстро перебирая ногами, пленник уверенно повёл его в нужную сторону. Шагая следом за ним, Кнехт то и дело оглядывался, ожидая вполне возможной погони или нападения со стороны разбежавшихся фанатиков. Но теперь, когда его желудок был полон, а надежда покинуть планету обрела вполне осязаемые формы, он был готов ко всему. Даже к смертельной драке. Впрочем, убивать ему было привычно. Много раз в его жизни умение переступать моральные и этические запреты спасало ему жизнь.
Жажда жизни и ненависть сейчас бушевали в нём сильнее всего. И именно эти чувства придавали ему сил. Когда начало темнеть, он привязал своего проводника к дереву и, устроившись рядом, задремал. Перевозбуждённое сознание прогоняло сон, но нужно было отдохнуть и восстановить силы. Утром, всё так же пинками поставив сектанта на ноги, он снова накинул парню петлю на шею и приказал вести дальше.
