Наверное, здесь красиво днем. Загадочно, таинственно, если бы только вокруг сидели друзья и коллеги. Раздуть костер, порвать гитарным аккордом чужую тишину, даря частичку Земли далекому миру, напоминая: мы здесь не навсегда, мы еще вернемся…
Так будет на Хотосе, но без Марины. И хватит уже бередить душу. Словно соглашаясь, над рекой поднялась вторая луна — огромная, как две земных. Марине померещилась виноватая усмешка ночного светила: «Ничем не могу помочь».
Надо жить настоящим. Настоящее таково: чужая планета, скромная сумма денег — если здесь годятся универсальные платежки. На Земле во многих деревнях до сих пор и обычные пластиковые карты — редкость. Но Сикма в Контакте дольше. На сколько лет? Марина старательно перетрясла в памяти скудную информацию. Планета земного типа, один из почти двух сотен миров Контакта. Местное солнце — аналог земного, климат сходный, флора и фауна особых сюрпризов не преподнесут. Хотос, чья звезда — красный карлик, был бы гораздо экзотичней.
Ничего больше не вспоминалось, хоть убей. Марина никогда не интересовалась Сикмой. Никогда не планировала здесь оказаться, да еще и в одиночестве.
Впрочем, нет, не в одиночестве: рядом негромко посапывал виновник приключения. Русский мальчик Сашка. Ребенок, которого ищет Служба контроля, проще — полиция «Звездного Моста». Ребенок, которого Марина обязана защитить. Позаботиться. Прокормить, в конце концов. Так ее воспитали: сильный заботится о слабом. «Это я-то сильная? А он слабый?!»
Марина усмехнулась своим мыслям. Самоуверенный, дурно воспитанный ребенок, наделенный сверхспособностями — в первую очередь, ребенок. Он позвал ее, потому что боялся лететь один. Потому что нуждался в ней. И точка.
«Так что никуда ты не денешься, Мариночка. Будешь его кормить, одевать и терпеть всяческие нахальные вопросы. И даже не пытайся отвертеться».
Навалилась усталость. На корабле время близилось к обеду, но этот день вместил уже так много впечатлений, что еще капля — и Марина бы не выдержала. Вот бы проснуться в собственной постели, смеясь над глупым сном!
Но вряд ли. Скорее уж, их разбудит местное животное, решившее подзакусить человечиной.
«Мне уже почти все равно».
Марина устроилась на холодной траве. Закрывая глаза, все-таки вспомнила сильные и такие надежные руки Андрея.
«В последний раз, — пообещала она себе, — я подумаю о нем в последний раз».
Дикие звери Сикмы, если таковые имелись, не тронули спящих землян. Их разбудил дождь. Ледяной поток хлынул резко, словно кто-то повернул кран, вокруг сразу образовалась лужа. Сашка вскочил и с громким визгом кинулся под защиту деревьев. Марина последовала за ним, просыпаясь на ходу. Зажатая с двух сторон мохнатыми ветвями, прижалась щекой к теплому стволу. За пахучим синим барьером стучал зубами Сашка.
— Я так не договаривался!
— А как ты договаривался? — поинтересовалась она.
Тихо повизгивая, Сашка закутался в мокрую куртку.
— Зря, — сказала Марина. — Так ты еще больше замерзнешь.
— Б-больше некуда, — ответил он.
Дождь закончился так же быстро, как и начался: темная стена воды ушла к востоку, где вчера виднелись вспышки, и сразу выглянуло солнце. Оказалось, что рассвет давно уже наступил.
— Есть нечего, а теперь еще и мокро, — пожаловался Сашка.
— Не ворчи. Просто утренний душ, — Марина вышла на солнце. Расчесала пальцами мокрые волосы. — Завтракать нечем, так что пойдем?
— Пойдем.
Держась между рекой и лесом, они отправились в сторону вчерашних вспышек. Дождь как будто смыл ночную прохладу, и в воздухе разлилась, напоенная горькой свежестью древесного меха, летняя жара. Скрипучими металлическими голосами кричали невидимые существа. Подумав, Марина решила считать их птицами. Безосновательно — с тем же успехом голоса могли принадлежать животным. Или рептилиям.
Сашка повесил Маринину курточку на плечо, и она раздувалась, как средневековый плащ. Размытая дождем почва быстро высыхала, но Марининым белым кроссовкам и Сашкиным сандалиям было уже все равно. Оглянувшись, Марина увидела две отчетливые цепочки следов — черных на сером. Усмехнулась.
— Пыльными тропинками это не назовешь, но, в общем, кажется, программа выполнена.
— А я знаю эту песню, — похвастался Сашка. — «Гимн космонавтов», да?
— Знаешь? — удивилась Марина. — В моем детстве она уже была очень старой.
— У нас дома был диск «Советская классика». Там она была.
Он притих, нахмурившись. «Скучает», — виновато подумала Марина, но тут Сашка отбежал к зарослям остролистых красно-синих кустков, уже метров двадцать как украшавших границу леса. Плюхнулся на колени.
— Ты что? — испугалась Марина.
— Сейчас.
Он с решительным видом принялся разрывать землю. Во все стороны полетели мокрые серые комья. Покопав немного, ухватился за что-то. Потянул. И свалился назад, держа на вытянутых руках земляной ком.
— Что это? — спросила Марина.
Мальчишка молча отнес добычу к реке, тщательно выполоскал. Оборванный стебель уплыл по течению, а Сашка вернулся к Марине, сжимая неровный коричневый шар.
— Есть хочу, — заявил он и сердито вцепился зубами в клубень.
— Не смей! — Марина кинулась отбирать добычу, но Сашка отскочил:
— Не трогай!
— Ты дурак! Отравишься!
— Ну и наплевать!
Он с жадностью проглотил. Откусил снова, с хрустом зажевал.
— Между прочим, вкусно!
— Отравишься, — жалобно повторила Марина.
— Если отравлюсь, значит, это было нельзя есть.
Он снова зашагал впереди. Марина пошла следом, с ужасом прислушиваясь к довольному чавканью. Когда проявятся признаки отравления и что ей тогда делать? И как, скажите пожалуйста, справляться со своевольным пацаном?
Сашка ловко расправился с клубнем, забросил хвостатый огрызок в кусты. Марина только вздохнула. Кинув ей обиженный взгляд, Сашка побежал к реке пить. Дальше пошли молча, она — сердитая, он — надутый. Выдержав полчаса, Марина спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Еще хочу, — был хмурый ответ.
— Не надо! — жалобно попросила Марина.
И промучилась еще целый час, прежде чем спросить:
— Как?
— Да нормально все! — огрызнулся он.
— А еще можешь достать?
Сашка сверкнул зубами:
— Ага! Сдаешься?
— Кушать хочется, — призналась Марина. — Может, нам померещились те вспышки?
— Не, они были дальше, — уверенно ответил Сашка.
Через пять минут он торжественно вручил Марине твердый коричневый шар и сам вцепился зубами во второй.
