— Федор Андреевич Смагин, — учтиво отрекомендовался господин.
Я явственно почувствовал, как в нагрудном кармане рубашки сама собой шевельнулась старинная флэшка — мой неизменный талисман. А может, это ёкнуло мое сердце при виде потомка человека-легенды российской спецпочты?
Представляться в ответ не имело смысла. Этот тип явно знал обо мне больше, чем того заслуживала моя скромная персона. И я лишь коротко кивнул.
— Здешнее командование оказало нам честь и взяло на себя весь объем организационных работ по расшифровке данных с зонда. Поэтому я и прибыл сюда, — пояснил он, демонстрируя хорошее знание ситуации. — Вы приготовили деньги?
Я снова кивнул. Кажется, у нас появился посредник, деловой партнер?
— Советую пока что припрятать их подальше, — мягко улыбнулся он. — Полковник уверен, что мы работаем в рамках госпрограммы, стало быть, готов оказывать госпоже Надежиной сотоварищи всяческое содействие.
— А вы сотоварищ? — Осведомился я, коль скоро Смагин уже дважды сказал «мы».
— Скорее, соратник, — ответил он. И я впервые услышал в этом слове отчетливую составляющую «ратник».
Тем временем мы уже подошли к длинному трейлеру, на белоснежных бортах которого красовались изящные эмблемы в виде почтового конверта с крылышками под надписью «РОС'СВЯЗЬ».
Ее грамматика меня малость озадачила, но я тут же переключил свое внимание на саму машину. В трейлер был впряжен небольшой тягач, приземистый и смонтированный на необычно широком гусеничном шасси. В общем, перед нами стоял двухзвенный гусеничный транспортер для условий снежной целины.
— Добро пожаловать в мои апартаменты, — шутливым жестом Федор пригласил нас в салон трейлера.
А тягачик-то армейский, смекнул я. И недаром он белой окраски — на Беллоне это самый актуальный защитный цвет… Армейский характер и покрой не спутаешь ни с чем, и машины тут не исключение, от здоровенных кунгов до личных офицерских мобилей — у тех даже тюнинг всегда стандартно-казенный и слегка преувеличенный, точно тулья фуражки.
Не скрою, Федор вызывал у меня искреннее восхищение. Это ж как надо было обаять здешнее армейское начальство, всегда несговорчивое, когда речь идет о гражданских нуждах!
Интересно знать, не виной ли тому загадочное слово «Рос'связь», да еще с апострофом? При всей его простоте и стандартности во всей директории нет службы с таким дословно названием, мне это доподлинно известно. Львиную долю почтовых отправлений еще во времена оны взяла на себя ГС — Государственная Связь, плюс КОСМОСВЯЗЬ и ИНТЕРСВЯЗЬ.
Но едва я вошел в трейлер, как мой прежде ленивый интерес тут же сменило жгучее любопытство пополам с завистью. Это случилось, едва я шагнул в коридорчик, напоминавший купейный вагон поезда дальнего следования, и мельком заглянул в одну из открытых дверей.
Там была оборудована вроде как типография — судя по мощному сканеру и нескольким приборам из области печатно-множительной техники, среди которых я распознал лишь многослойный принтер. Зато в правом углу на металлической станине, привинченной к полу, закрепленный толстыми болтами и обложенный мягкими стегаными подушками безопасности на случай падения при транспортировке возвышался парсер, о котором я прежде лишь читал в исторических мемуарах да еще в документах Тайны.
Это был «Олимпик», знаменитый полетный суперкомпьютер. Из числа тех, что использовались на «Звезде» с «Восходом» в качестве главных вычислительных машин. На то время это была наиболее мощная из российских кибернетических разработок.
Впрочем, если быть точным, в трейлере Смагина стояло лишь одно ядро «Олимпика». А вот на «Звезде» таких должно было быть в общей сложности не менее шестидесяти четырех. По крайней мере, если мне память не изменяет, именно столько «Олимпиков» имел на борту «Алексей Леонов».
Но, в любом случае, передо мной был замечательный древний парсер, вполне работоспособный!
— Специально захватил, для аутентичности, — улыбнулся Смагин. — Это ведь, кажется, ваш брат журналист некогда придумал термин «война форматов»?
И тут я решился. Видать, сам черт, вечный искуситель репортерского племени, дернул меня не скажу за что.
— Все форматы того периода вполне прочитываются, Федор. У меня есть тому подтверждение.
Я протянул ему на ладони флэшку.
На его месте я, наверное, ее схватил бы, сграбастал сразу. Шутка ли, такой раритет от предка многовековой давности, да еще и работает!
Но Смагин-младший — как-то у меня сразу закрепилось для него это поименование — внимательно оглядел крохотную плашку-брелок, уютно устроившуюся на моей ладони, и…
— Это его брелок, я знаю.
После чего вынул из внутреннего кармана в точности такой же. Один к одному!
Уверен, Смагина-младшего позабавила моя изумленная физиономия.
— В свое время наша семья заказала несколько дубликатов этой флэшки. Некоторые раздарили родным, отдали в ведомственные музеи… Все-таки это то немногое, что уцелело из его вещей, благо корпус из литерной стали, — напомнил он. — Особо жаропрочной, какая тогда шла на корпуса «черных ящиков».
К чему это он про металл? Ведь мне было доподлинно известно, что эту или какую другую флэшку Алексей не брал с собой на «Медузу»…
Мы немного помолчали, очевидно, каждый о своем.
— На самом деле не стоило беспокоиться, — наконец пробормотал я, просто чтобы как-то скрасить паузу. — Там не так много информации, и она вся легко прочитывается на любом современном планшете.
— Да нет, не вся, — вздохнул Смагин-младший. — Есть пара папок, в которых, по всей видимости, было какое-то содержимое. Но они не открываются хоть ты тресни. Их можно только удалить, но как-то рука не поднимается.
Он смущенно улыбнулся.
Тем временем сидящий во мне искуситель рода журналистского и не думал униматься.
— Не знаю, о чем вы, Федор, — пожал я плечами. — Лично у меня с флэшки всё открылось.
— Всё? А как насчет папок под атрибутом «скрытые»? — Вежливо уточнил он.
— У меня всегда включена опция просмотра скрытых файлов, — не сдавался я.
Он несколько секунд молча смотрел на меня, после чего, по-прежнему не говоря ни слова, включил «Олимпик» и вставил в него свою флэшку.
«Три с половиной секунды», — машинально отметил я про себя время загрузки оперативной системы.
М-да, пора основательно чистить мой планшет! Хотя древняя флэшка грузилась у него, как и у меня, почти полминуты. Ага-а-а…
— Вот они, эти папки, — Федор ткнул в экран, где появилась до боли знакомая мне картина.
Когда-то я излазил весь этот носитель вдоль и поперек в надежде найти там хоть какой эксклюзивчик. Как-никак, флэшка самого Смагина! Человека, которому Россия доверяла если и не все, то, во всяком случае, немалую толику самых сокровенных своих секретов.
