Исторической встречи.
Хорошо бы, если б мирной встречи.
Меня вдруг начали снедать сомнения насчет того, что земляне в этой паре — сторона доминирующая или хотя бы равноправная.
Почему, собственно, мы должны полагать, что перед нами тело мирного ученого или пилота космического научно-исследовательского аппарата?
А если это кровожадный боец внеземного элитного осназа? Каковой осназ высадился на Беллоне в 2161 году, порешил всю экспедицию, а напоследок завладел их ракетопланом?
Чем не версия?
У меня тут же возникло естественное желание оказаться от однорукокрыла как можно дальше — как минимум на борту «Дромадера». А еще лучше на каком-нибудь «Гросвальде», летящем домой, на Землю.
Но, конечно, удрать не получилось. Даже просто заступить за высокий комингс люка реакторного отсека — и то не вышло.
Рядом со мной неслышно опустилась на колени Тайна. С бесцеремонностью опытного врача-уролога она без всякого видимого страха перед инопланетянином запустила руку глубоко в складки кожи существа. Туда, откуда как раз и росла эта его уродская рука-клешня с экраном-опахалом.
Я в панике обернулся, ожидая поддержки или хотя бы мужской солидарности. А если меня сейчас ненароком вырвет, да прямо в полость скафандра?
Федор стоял за моей спиной. Нахмурившись, он медленно переводил взгляд с существа на Тайну. Бирман же, верный своим принципам, так и вовсе застыл у порога в позе статуи Активного Нейтралитета.
А потом кое-что произошло.
Видимо, Тайна нашла какую-то точку, некий мускульный рычаг, управляющий этим сложнейшим механизмом под названием «мезопода». И мускул тот рефлекторно сократился, отодвинул мезоподу с мантией в сторону, точно шторку.
Под кожистой мантией обнаружилось много чего такого, что моим разумом сразу и не объять.
Под мантией мезоподы скрывалось продолжение тела существа: голова.
Именно! Голова, которой с самого начала не хватало.
И какой же отвратительной она показалась с первого взгляда!
* * *
Если на время отбросить в сторону чудесные оптические свойства мантии, — этот жирный ученый кот Минералов квалифицировал их совокупность как «высокотехнологичный наноэкран динамического морфинга, являющийся по своей природе не имплантатом, но сугубо биологическим органом, обладающим притом определенной автономией от остального организма» — получалось, что служит мезопода своему хозяину в первую очередь для… теплорегуляции тела!
— Видите, как в эту свою мезоподу он сумел закутать всю верхнюю часть торса?! — с жаром поясняла Тайна, только что не приплясывая вокруг ксеноорганизма. — Он так грелся, понимаете?! А ведь мог и наоборот: обмахиваться этой самой мезоподой в жару, точь-в-точь как светская дама веером!
Она скорчила жеманную гримаску и лениво обмахнула шею воображаемым опахальцем.
— К тому же готова биться об заклад, что свою лепту вносили эти вот частые кровеносные сосуды. Или что там у них вместо крови — какая-то другая жидкость? Добавьте к ним выводы наружу потовых желез, и мы получаем очень даже эффективный аппарат для интенсивной передачи тепла из организма во внешнюю среду. Костя, ты собачку изобразить можешь, как она дышит, высунув язык?
Вместо языка я изобразил интенсивное верчение указательного пальца моей перчатки возле виска.
Между тем голова рукокрыла повергала всякого, даже мельком взглянувшего на нее, в благоговейный трепет пополам с отвращением. Какая фактура, какой богатый материал!
Вместе с шеей голова существа производила впечатление очень подвижной. Наверное, могла крутиться как у полярной совы, хоть за спину заглядывай. Впрочем, и без вращения головы три больших глаза давали их обладателю возможность кругового обзора на добрых триста градусов.
Средний глаз существа, сразу притягивающий к себе все взоры, располагался точнехонько по центру лба. Два других были раздвинуты подальше, к маленьким закругленным ушам.
Романтик скажет: трехглазый Шива или постигающий своим третьим глазом поднебесные откровения адепт гималайских культов. Реалист же подумает: да ладно, ничего особенного, обычный трехглазый лемур-переросток.
Зато слегка курносый нос инопланетянина в виде крупной кожаной нашлепки причудливой формы стопроцентно играл на мою версию летучей мыши-мутанта. В памяти тут же всплыла из недр школьного учебника зоологии отвратная морда подковоноса — сей летучий мышак, злобный и уродливый, как раз весьма соответствовал моменту.
Разве что всесильная смерть разгладила отталкивающие черты монстра и наложила на его морду маску вселенского покоя — именно так я напишу в репортаже о высадке на «Казарку».
Уши мышиные, рот — тоже небольшой, вполне под стать насекомоядному существу. Подбородок скошен почти начисто, видать, за ненадобностью.
Это обстоятельство вновь навело меня на нехорошие предположения относительно образа жизни нашего рукокрыла и, в особенности, его способа питания. Для полноты картины не хватало лишь вампирьих клыков и какого-нибудь раздвоенного по-змеиному языка.
Ведь не случайно трое космонавтов с «Восхода» уложены в кладовке-морозильнике ракетоплана аккуратно, рядком! Точно заранее заготовленные продукты быстрого приготовления. Как в детской песенке: те двое — на второе, а третий на компот.
— Ну, положим, вампиризм — лишь твои личные домыслы, — наставительным тоном заметила Тайна. — Полагаю, эти короли стояли на более высокой ступени общественной организации, нежели банальная стая кровососов.
— Как ты их назвала? — Нахмурился Смагин. — Кроли? В смысле, кролики?
— Короли!
— Почему?
— Потому! — Недоуменно пожала плечами девушка. — Это же и так ясно, с такой-то штукой…
И она кивнула на деталь анатомии рукокрыла, описание которой я собирался приберечь для подписчиков «Русского аргумента» на роскошный и изысканный десерт.
Голову существа, которую прежде скрывала от меня перепонка мезоподы, венчала корона. Или по крайней мере нечто очень похожее на этот знак власти и могущества средневековых земных владык. Ее составляли несколько острых зубцов-выростов из ороговевшей ткани высотой от шести сантиметров до пятнадцати.
— Ну, короли так короли, — кивнул я. — Судя по половым причиндалам этой образины — уж точно не королевы.
— Сравнительный анализатор видов, — неожиданно встрял в дискуссию Минералов, — предполагает назначение «короны» этого существа неоднозначным и вызывающим бесспорный научно-исследовательский интерес.
— Кудряво сказано, — одобрил я, — а проще нельзя ли?
— Можно, — согласился наш координатор спустя семь секунд. — С большой степенью вероятности эта «корона» — хитроумно реализованный комплекс органов, предназначенных для фиксации физических полей окружающих живых существ. А также и ультразвуковой локации, как у земных летучих мышей или китообразных.
