А меня поразила тишина. Коридор был пуст,
из-за дверей не доносилось ни звука. Время позднее, сотрудники давно покинули
здание. Сейчас на всех этажах от силы с десяток сотрудников. Я сделала
несколько шагов по коридору, хотя намеревалась идти к лифту. Что меня заставило
так поступить? Предчувствие? Возможно. Помню только, что в тот момент я вовсе
ни о чем не думала, просто шла по коридору, вслушиваясь в тишину. А потом
раздался этот странный звук. Быстрая дробь. Будто кто-то отбивал ритм пальцами
по стеклу. И в тот же миг я почувствовала: кто-то на меня смотрит. Я даже
успела подумать, что этот «кто-то» насмешливо улыбается. Резко повернула голову
и увидела его. Лицо, как и в прошлый раз, скрыли жалюзи. Темный свитер. И этот
жест. Медленно, точно испытывая мое терпение, человек провел ребром ладони по
горлу. На мгновение я замерла, глядя на него и еще не веря, что все это
происходит в реальности. Так же медленно он отступил в глубь комнаты, а я,
точно очнувшись, бросилась к лифту, куда, как я помнила, вел коридор. Но
стеклянная дверь была закрыта, что неудивительно, раз сотрудники покинули офис.
Я вернулась назад, бегом достигла двери с надписью "ООО «Альтаир», но она
тоже оказалась заперта. Я надавила кнопку звонка. Тишина коридора была
нарушена, но в офисе не появилось никакого намека на движение. Однако я была
уверена, что мужчина все еще там. Я вернулась к лифту, спустилась на первый
этаж. Охранник устроился в кресле неподалеку от входной двери, второй сидел за
высокой стойкой. Должно быть, что-то было в моем лице: испуг, недоумение, один
из них, заметив меня, сразу поднялся навстречу.
— Там, на седьмом этаже, в «Альтаире»
какой-то мужчина, — скороговоркой произнесла я.
— Проверь, там кто-то остался? —
обратился охранник к коллеге. Через полминуты тот хмуро ответил:
— Никого там быть не должно. Все ключи
сдали.
— Оставайтесь здесь, — сказал
охранник и пошел к лифту.
Тип, которого я видела, не сможет покинуть
здание. Впрочем, почему не сможет? Я работаю здесь три года и до сих пор плохо
ориентируюсь в хитросплетении коридоров. В этом огромном здании наверняка есть
еще выходы. Или нет? Охрана должна знать. Прошло минут двадцать. Я сидела в
кресле, напряженно вслушиваясь в тишину.
Заработал лифт, я ожидала увидеть охранника, а
увидела, как к стойке подходит Нина Львовна. Она сдала ключи, расписалась в
журнале и только тогда заметила меня.
— Ты чего здесь? — спросила она с
удивлением. Я не знала, что ответить. В какой-то миг мне показалось, что правда
прозвучит невероятие глупо. Но отвечать ничего не пришлось, вслед за Ниной
Львовной в холле появился охранник.
— Там никого нет, — косясь на меня,
сказал он. — Я проверил весь этаж. Вам показалось, — обращаясь ко
мне, добавил он, точно извиняясь.
— Возможно, — поспешно кивнула
я. — Извините. — И пошла к выходу. Нина Львовна шла рядом.
— Ты на машине? — спросила она,
приглядываясь ко мне.
— Да.
— Из-за этого происшествия мы все немного
нервничаем.
Я решила ничего не отвечать на это замечание.
До стоянки мы дошли молча и здесь простились.
Оказавшись в машине, я некоторое время сидела, уставившись в окно. У меня нет
причин не верить охраннику. Он осмотрел весь этаж и ничего не заметил. Но своим
глазам не верить я тоже не могу. Там кто-то был. Я его видела. Он покинул офис
или где-то спрятался. За двадцать минут немыслимо проверить все кабинеты на
этаже, а ему ничего не мешало спуститься или подняться на другой этаж. У него
могут быть ключи не только от кабинетов, которые занимает «Альтаир». «Могут,
конечно, могут», — усмехнулась я, вопрос в другом: зачем кому-то
оставаться в пустом офисе, прятаться от охраны? Просто чтобы напугать меня?
Чепуха. Кому и зачем это надо? «Азазель», — прошелестело в мозгу, точно
кто-то подкрался сзади и шепнул имя мне на ухо.
— Массовый психоз, — закусив губу,
покачала я головой. — Сначала Людмила, потом Ольга, теперь и я начинаю трястись
от страха. Но Ольга ничего не говорила о том, что ее посещают видения. Она
якобы слышала шаги и чей-то голос, но никого не видела. Выходит, формы психоза
у нас все же разные.
Я завела машину и медленно выехала со стоянки,
поймав себя на мысли, что тревожно оглядываюсь, высматриваю в толпе людей на
тротуаре парня в черном свитере. Как, интересно, я надеюсь его узнать, если ни
разу не видела его лица?
Я свернула на светофоре и вскоре тормозила
возле торгового центра. Поход по магазинам должен отвлечь меня от дурных
мыслей. Я вошла в торговый центр и свернула в ближайший отдел. Покупать я
ничего не планировала, но не спеша обходила отдел за отделом. «Это похоже на
бегство, — с грустью подумала я. — Я боюсь возвращаться домой и боюсь
собственных мыслей».
Внезапно я увидела в витрине за своей спиной
силуэт мужчины в темной ветровке и с трудом сдержалась, чтобы не закричать.
«Здесь кругом люди», — напомнила я себе. Мужчина разглядывал выставленные
в витрине украшения и не обращал на меня внимания. Я попятилась от него, а
потом почти побежала к выходу.
В кафетерии выпила кофе и вроде смогла
успокоиться. «Все, что происходит, происходит в моем воображении, —
помешивая ложкой кофе, думала я. — На самом деле ничего нет. То есть я
придаю происходящему совершенно другое значение. Я его видела, — саму себя
перебивая, с тоской подумала я. — Он там был. Он был там, когда погибла
Людмила. И сегодня опять…» Поверить в это — значит, скоро оказаться в клинике
для душевнобольных. Надо ехать домой, заниматься привычными делами, а не
забивать голову чепухой.
Через полчаса я была дома. Приготовила ужин,
устроилась в кресле с книгой. Встала, задернула шторы на окне. Включила свет во
всей квартире, даже в туалете. Несколько раз прошла от входной двери до окна
напротив. Я боялась. Я не знаю, чего я боялась, но страх не давал расслабиться,
думать о привычных вещах. Я торопливо придвинула телефон, позвонила знакомому,
с которым никогда больше не собиралась встречаться, и через полчаса он ждал
меня в кафе. Мы поужинали, затем он проводил меня домой и с моего молчаливого
согласия поднялся в квартиру. Я не хотела, чтобы он оставался, но еще больше не
хотела оставаться одна. Позднее, когда он уснул, я думала о том, какая я
идиотка, что позволила нашим отношениям зайти так далеко, злилась на себя, на
него и уж точно ничего не боялась.
Утром я усиленно изображала хорошее
настроение. В конце концов, Дима ни в чем не виноват: ни в моих страхах, ни в
отсутствии у меня чувств к нему, то есть чувства были, симпатия, к примеру, но
он ждал от меня другого. Раскаяние заставляло меня растягивать губы в улыбке и
прятать взгляд.
— Отвезешь меня на работу? — спросил
Дима.
