Второе послание пришло через пять минут.
«Иоанн, глава 5, стих 29». Я прочитала послание вслух, с беспокойством
разглядывая буквы и цифры, точно это в них крылась загадка. Потом пришло
понимание. «Иоанн» — это, скорее всего, Евангелие от Иоанна, глава 5, стих 29.
Я бросилась к книжным полкам, прекрасно зная, что Священного Писания там нет.
Теперь это казалось катастрофой, мне виделась разгадка всего происходящего в
двадцать девятом стихе пятой главы. И не прочесть ее сейчас равносильно смерти.
Я сбрасывала книги на пол и самой себе казалась бесноватой. У меня была самая
настоящая истерика. Когда последняя книга оказалась на полу, я заревела, упав
на диван, горько и безнадежно. Но, дав выход слезам, я успокоилась довольно
быстро и как-то отстранение и даже деловито подумала: в Интернете есть все,
даже Евангелие. Я заняла свое место в кресле на колесиках и через несколько
минут уже просматривала пятую главу от Иоанна. Двадцать девятый стих гласил: «И
изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение
осуждения». Он дважды прислал мне одно и то же сообщение, и в нем нет никакого
разъяснения событий. «Ничего в нем нет, — с тоской подумала я и заревела,
теперь уже от досады, но вдруг меня поразила другая мысль. — А он шутник».
Он прислал сообщение, я просила разъяснений и задала вопрос «что это?», имея в
виду гибель Горбовского, которая каким-то образом отодвигала мою собственную
гибель, хотя и тут наверняка не скажешь. А он ответил буквально: это стих из
Евангелия от Иоанна. Злой дух с чувством юмора?
Я покачала головой и задумалась над фразой.
Понимать ее, я полагаю, надо так: праведники после смерти отправятся в рай, а
грешники, соответственно, после смерти обречены на вечные мучения в аду. Речь
идет о суде над людьми во времена второго пришествия, когда Христос будет
судить живых и мертвых. У Горбовского были грехи? Наверное, как у любого
другого человека. Азазель решил не дожидаться второго пришествия и наказывает
за грехи уже сейчас?
Звонок в дверь привел меня в смятение. Я
боялась пошевелиться, сидела ссутулившись, сжавшись в комок, пока наконец не
поняла, что это просто кто-то звонит в дверь. «Горбовскому тоже
звонили», — глумливо заметил голос внутри меня.
— Надо себя контролировать, —
поднимаясь, произнесла я вслух, но к двери все равно шла с опаской. На пороге
стоял Олег.
— Что еще случилось? — вместо того
чтобы поздороваться, спросил он.
— Проходи.
— Ты в Интернете? Я звонил, все время
занято. И мобильный отключен. — Он устроился в кресле, хмуро разглядывая
меня. — Так что случилось? — повторил он.
— С чего ты взял… — начала я.
— С того… вид у тебя… Опять какие-нибудь
письма?
— Стих из пятой главы Евангелия от
Иоанна, — кивнула я.
— И что там?
Я процитировала.
— Ну и что?
— Ничего, — ответила я, садясь
рядом, вздохнула и все-таки сообщила:
— Сегодня погиб Горбовский.
— Кто это? — насторожился
Олег. — У вас работает? Что-то я такого не припомню.
Тут я сообразила, что Олег не в курсе моих
изысканий, и поспешила его просветить:
— Горбовский — экстрасенс. Я нашла его
сайт.
— С какой стати тебя вдруг заинтересовали
экстрасенсы?
— Он использовал в своей рекламе те же
слова «Я смотрю на тебя. Я тебя вижу»: Я искала нечто подобное, набрела на его
сайт и решила с ним встретиться.
— Зачем? — Вопрос поверг меня в
недоумение. Для меня ответ очевиден, а вот для Олега вовсе нет, над этим стоило
задуматься. Что, если в моих действиях нет никакой логики и это ясно всем,
кроме меня самой?
— Хотела поговорить с ним, —
нерешительно сказала я. — Я надеялась, что эти слова появились на его
сайте не случайно. Он живет в нашем городе. Тебе бы это не показалось…
— Знамением? — усмехнулся Олег,
закончив мою мысль, хотя я не собиралась использовать это слово, но оно подошло
как нельзя лучше. Он усмехался, но в голосе слышалась скорее злость, чем
насмешка. Я пожала плечами. — И что Горбовский? — поторопил меня
Олег.
— Умер.
— Ты сказала — погиб.
— Врач говорит, сердечный приступ. Но… Я
знаю, что успела надоесть тебе своими проблемами, только что это за сердечный
приступ, который возникает внезапно, длится пять минут, после чего человек
умирает, даже не успев позвать на помощь?
— Ты при этом присутствовала?
— Он ждал сантехника. В дверь позвонили,
он пошел открывать. Я сидела в его кабинете. Потом услышала крик, кричала
домработница, она как раз пришла и обнаружила открытую дверь и его на пороге.
— А куда делся сантехник? — спросил
Олег. Поначалу вопрос показался мне идиотским, я хотела вспылить, но вдруг
задумалась. — Так был сантехник или нет? — спросил Олег.
— Не знаю, — поспешно ответила я, но
потом все-таки пояснила:
— Я слышала звонок в дверь. Горбовский
сказал, что это, должно быть, сантехник…
— Предположим, что это был он. Что
получается? Человеку вдруг стало плохо, а сантехник разворачивается и
преспокойно уходит?
— Значит, это был не сантехник, а кто-то
другой… Хотя и сантехник мог испугаться и действительно сбежать. В конце
концов, это неважно.
— А что важно? — усмехнулся Олег.
Улыбка была грустной, точно он готовился сообщить дурную весть и не знал, как
это сделать.
А я не знала, как ответить на его вопрос. Мой
ответ вряд ли бы его устроил, он бы лишь отдалил нас друг от друга. Мы мыслили
разными категориями, и с этим ничего не поделаешь. Глупо искать поддержки или
понимания, я начинаю путь, который обязана пройти одна. Пройти до конца.
— О господи, — не дождавшись моего
ответа, покачал головой Олег. — Ты вбила себе в голову… в конце концов,
сейчас двадцать первый век, а ты человек с высшим образованием и с основами
психологии, безусловно, знакома. Ты ведь не думаешь, что какой-то мифический
дух…
— Хорошо, — перебила я. —
Никакого злого духа нет. Я сама себя пугаю, а люди вокруг меня мрут, точно
мухи, из-за моего негативного мышления. Три человека за неделю.
— Согласен, совпадения более чем
подозрительные. Только не надо скатываться в мистику. Всему есть объяснения.
Черт… да я скорее поверю в убийцу, который по неведомой причине… Ты говоришь,
что обнаружила эти слова на сайте Горбовского? — резко сменил он тему.
— Да.
