Первая мысль: как она догадалась? На моем лице
никаких следов, мне тогда вообще повезло: ни переломов, ни ссадин, ни ушибов.
Потом скажут, что я родилась в рубашке. Только бампер машины стал напоминать
какой-то экзотический цветок, да помято левое крыло. Через неделю я должна получить
машину из ремонта. А вдруг в этих картах что-то есть?
— Авария, — кивнула я под
выразительным взглядом женщины.
— Вы могли погибнуть, но этого, слава
богу, не случилось. Но ничто не бывает просто так. Теперь вам предстоит два
года сомнений, метаний, беспокойства. Помните, их надо просто пережить. А потом
все будет хорошо. Видите карту? Вы встретите свою любовь.
— Через два года?
— Нет, раньше. Но из-за вашего состояния
вы долго не сможете понять, что человек рядом с вами — ваш избранник. Но когда
наконец поймете, станете по-настоящему счастливы. Так говорят карты. А они не
лгут.
«Что ж, за шестьсот рублей не так уж и
плохо, — подумала я. — По крайней мере, мне обещано счастье».
Обещанного, как известно, три года ждут, а она сказала — меньше двух, выходит,
мне повезло.
— Вы сомневаетесь? — улыбнулась
женщина, понаблюдав за мной.
— Нет, — пожала я плечами. Я,
конечно, сомневалась, но авария не давала мне покоя. Как она догадалась?
— Вы очень романтичны, — заметила
женщина. — Вам кажется, что вас тяготит одиночество, но оно вам нравится.
Вы любите мечтать, а по-настоящему мечтать можно только в одиночестве. В
кресле, с любимой книжкой в руках, когда горят свечи, звучит музыка… Какую
музыку вы любите? Вивальди?
— Верди.
— Да-да, Верди, — кивнула
она. — Травиата умирает. Белые камелии, жертвенная любовь… Горячий чай,
плед в клеточку, и вы впятером…
Мне стало трудно дышать, руки вспотели, и я
спросила растерянно:
— Что вы сказали?
— Одиночество впятером, — улыбнулась
она. — Это совсем простая загадка. Разве нет?
— Да, наверное, — кивнула я. И потом
уже не могла думать ни о чем, кроме этих ее слов. Может быть, вправду загадка
совеем простая? Не может она в самом деле знать…
Когда мне было семнадцать лет, я написала
стихотворение:
Мы сидим впятером
И плачем над счастьем,
И смеемся над горем.
Мы сидим впятером,
И удача над нами,
И разлука над морем.
Мы сидим впятером,
Перекинемся взглядом
И опять замолчим.
Мы сидим впятером,
Ничего нам не надо,
Никого не хотим.
Мы сидим впятером,
Обсуждаем погоду
И смущенно моргаем.
Мы сидим впятером,
Кипятим к чаю воду
И печаль запиваем.
Мы сидим впятером.
Мы одни во Вселенной.
Мы сидим впятером:
Я и стены.
Конечно, она не может знать. Это совпадение,
совпадение. Она еще что-то говорила, теперь я уже не могу вспомнить что. Знаю
только, что разговор меня увлек и я уже никуда не спешила.
— Когда вы родились? — спросила
женщина. — Хотите, я составлю ваш гороскоп? Это вам ничего не будет
стоить.
— Почему же…
— Вы мне нравитесь, — сказала
она. — Далеко не все, кто приходит сюда, мне нравятся.
Она, не поднимаясь с кресла, подкатила ближе
стол на колесиках, раздался щелчок, крышка стола отъехала в сторону, и я
увидела экран.
— Компьютер?
— Конечно. Куда сейчас без
компьютера? — улыбнулась женщина.
* * *
Я пробыла у нее больше двух часов. Я много о
себе рассказывала. Как-то так вышло. Никогда до этого я так много не говорила о
себе. Звезды подтвердили, что некоторое время я буду пребывать в состоянии
нестабильности, а потом… потом счастье, конечно.
В дверь позвонили.
— Извините, — сказала женщина и
пошла встречать очередного клиента. А мне вдруг стало стыдно. Я веду себя
ужасно глупо. Визит к гадалке — само по себе глупость, а раскрывать ей душу… Я
поторопилась проститься, заплатив положенные шестьсот рублей. Домой я
возвращалась пешком, все еще браня себя и даже злясь. Уже возле дома решила,
что к моей сегодняшней болтовне стоит отнестись как к разговорам в купе со
случайным попутчиком. Выбросить из головы и забыть. И я действительно забыла,
по крайней мере не вспоминала ни об этой женщине, ни о ее предсказании.
Вечер
Но в тот последний вечер моей прежней жизни я
неожиданно вспомнила наш разговор, обвела взглядом свою комнату и улыбнулась.
— Совпадение, — прошептала я, рисуя
сердечко на стекле. — Совпадение, и ничего больше.
Я перевела взгляд на часы: пора ложиться.
Запах лаванды должен навевать романтические сны. Я поставила томик
Переса-Реверте на его законное место в шкафу, легла и счастливо закрыла глаза.
В одном гадалка, безусловно, права: мечтать лучше всего в одиночестве.
* * *
Утром будильник не зазвонил, села батарейка.
Хорошо, что мой внутренний будильник никогда меня не подводил, я открыла глаза
ровно в семь. Подождала звонка, удивилась, приподнялась на локте и даже
потрясла будильник, который показывал половину четвертого утра. Ненужные
движения, которые делаешь автоматически, не думая, а потом досадуя на себя.
— Безобразие, — сказала я, должно
быть, адресуясь к батарейке, и на носочках прошествовала в ванную. В детстве я
мечтала стать балериной. И сейчас иногда я вижу себя Одеттой, огромный зал
рукоплещет, а я превращаюсь в прекрасную белую птицу. И вот уже ни зала, ни
людского шума, только бесконечный простор неба…
Душ, чашка кофе, бутерброд. Макияж, укладка
волос («Я могла бы работать парикмахером», — неизменно думаю я, ловко
орудуя щеткой и феном). Ежедневник в сумку, ключи от машины, распахиваю входную
дверь.
Дорога на работу, легкая паника, что нет места
на стоянке, первое «привет» на входе, кивки направо и налево, улыбки. Обычное
утро.
* * *
