Я несколько раз собиралась вернуться, но когда
парень выходил и садился в фургон, ехала следом. Наконец парень направился в
сторону Никольской, свернул в переулок и вскоре въехал в ворота двухэтажного
дома, на фасаде которого значилось: «Пицца на любой вкус. Заказы по телефону».
Ясно, что это конечный пункт. Возможно, у парня есть еще заказы и он вновь
отправится колесить по городу. А мне что делать: убить на это занятие еще
полтора часа? Надо разворачиваться и уезжать, но странное дело: несмотря на
здравую мысль, я продолжала сидеть в машине. Я просто хотела дождаться парня. В
конце концов, если я уже потратила полтора часа… Я с тоской огляделась и прямо
напротив увидела небольшой сквер, а в сквере… Если бы я была еще способна
удивляться, то картина повергла бы меня в оцепенение. Но с некоторых пор
происходящее вокруг меня больше напоминало пьесу абсурда, оттого увиденное не
вызвало естественного желания набрать 03. Прямо возле входа в сквер стояла
молодая женщина в сером длинном пальто и смешной шапочке с ушками. Она
пританцовывала и зябко ежилась, держа в руках плакат, на котором красными
буквами было написано: «Пятое Евангелие»,
— Господи, — все-таки пробормотала
я, тем самым выразив недоумение, и, покинув машину, двинулась через дорогу.
Девушка, заметив меня, нахмурилась. На вид ей
было лет двадцать пять, лицо симпатичное, но выглядела она недовольной, причина
быстро стала ясна: девушка стоит здесь довольно долго, нос покраснел от холода,
губы даже под слоем помады казались синими.
— Здравствуйте, — сказала я, не
придумав ничего лучшего.
— Привет, — кивнула она, шмыгнула
носом и покосилась на плакат в своих руках. Я тоже перевела на него взгляд, не
зная, что сказать. Девушка пришла мне на выручку. — Азазель? —
недоверчиво спросила она.
— Да, — кивнула я.
— Ну, слава богу, — сказала она, сворачивая
плакат трубочкой, подумала и бросила его в урну, что была по соседству. —
Заколебалась здесь стоять. Еще и граждане волнуются. Человек десять подходили,
приставали с вопросами. Дедок хотел ментов вызвать, обозвал сектанткой. Идем в
машину, отогреться надо.
— Идем, — пробормотала я. В машине я
включила печку и в замешательстве посмотрела на девицу.
— Ну, что дальше? — спросила она с
недовольством.
— В каком смысле? — не поняла я.
— В буквальном. Какое у нас следующее
задание? Надеюсь, мне не придется прыгать с моста, бросаться под поезд и
возрождаться из пепла. Лучше какие-нибудь задания попроще. Торчать на улице с
дурацким плакатом я еще могу, но все остальное…
— Подожди, какое еще задание? —
растерялась я.
— Так, ясненько. — Девушка хлопнула
ладонями по коленям. — Ты тоже ничего не знаешь. Угадала?
— Я получила письмо, которое вдруг
исчезло, то есть не письмо, а текст вдруг исчез.
— Ну, он мастер на такие штучки, —
пожала плечами девушка.
— Кто? — испугалась я.
— Азазель. Он тебе письмо прислал?
— Да.
— Ну… — Она вновь пожала плечами, решив,
что это все объясняет. — И что в письме? — все-таки спросила она.
— Всего несколько слов. «Ты избрана.
Следуй за желтой курткой».
— Желтая куртка? Понятно: парень с
пиццей. А для чего ты избрана? Я не просто так спрашиваю, хотелось бы знать,
какой подлости ждать от судьбы.
— Там было что-то про Пятое Евангелие…
— Пятое Евангелие? — нахмурилась
девушка. — Это какое же? Я знаю четыре, есть еще апокрифы.
— Ты… разбираешься в этом? — робко
спросила я. Вышло не очень толково, но она поняла и усмехнулась:
— Самую малость. И что с этим Евангелием?
— Не знаю. Он прислал письмо…
— Оно тоже исчезло?
— Нет. Оно пришло по электронной почте.
Там слова «Я есмъ пастырь добрый…», а дальше Пятое Евангелие.
— «Я есмъ пастырь добрый», —
повторила она и, помолчав, сказала:
— Евангелие от Иоанна.
— Да, десятая глава, — кивнула я.
— Точно, десятая, — согласилась она,
глядя на меня с непонятным выражением. — Только у меня большое сомнение в
его доброте.
— Я… не очень понимаю, — робко заметила
я, вздохнула, неожиданно разозлилась на себя и сказала сердито:
— То есть я ни черта не понимаю. А ты?
— У меня большая просьба, —
вздохнула девушка. — Не упоминай его без особой надобности.
— Кого? — переспросила я. Она закатила
глаза, выражая тем самым свое отношение к чужой бестолковости. — Послушай,
ты… ты уверена, что…
— А ты не уверена? — язвительно
спросила она. — Впрочем, разница небольшая. Может, я спятила, а может, это
кто-то еще спятил, а меня выбрал козлом отпущения, одно я знаю точно: я влипла.
И ты, скорее всего, тоже.
— Ты с ним знакома? — спросила я,
понимая, как по-дурацки это звучит. С кем знакома? С Азазелем?
— Шутишь, — хмыкнула она.
— Но ты ведь… Ты ждала меня здесь?
— Конечно. А ты сюда явилась. И что ты о
нем знаешь?
— Да уж… — кивнула я, вынужденная
согласиться. — Может, мы тогда просто расскажем друг другу свою историю?
Вдруг после этого станет ясно, что от нас хотят?
— Валяй, рассказывай. Почти уверена, что
это не поможет, но выслушать не против. А у тебя пожрать ничего нет? Я здесь с
одиннадцати утра, замерзла, и вообще кушать хочется.
— Мы могли бы поехать ко мне, —
предложила я и в следующую минуту уже жалела об этом. Я что, с ума сошла?
Приглашать в дом совершенно незнакомого человека, к тому же… я даже не знаю,
говорит она правду или просто дурачит меня. А если это она послала сообщения? С
какой стати? А с какой стати это вообще кому-то пришло в голову? Если я с ней
не поговорю, то ничего не узнаю.
— Поехали, — без оптимизма
отозвалась она, и мою внутреннюю дискуссию пришлось прервать ввиду ее
бесперспективности.
По дороге к дому девушка молчала, глядя в
окно. Со своим рассказом я решила повременить, и она со своим не торопилась. Мы
въехали во двор, я притормозила, а девушка спросила:
— Тебя звать-то как?
— Ульяна.
— Серьезно?
— А что, бывает по-другому?
