— «Хвост», как сказали бы в шпионских
фильмах. Я назову его Смотрящим. Кто-то приглядывает за нами, Ульяна, —
вздохнула она.
— Азазель? — спросила я, понизив
голос, и испуганно огляделась.
— А хрен их знает… самому-то вроде не по
чину. Хотя… Ладно, что с тачкой делать? Проверь, работает ли телефон, вдруг
повезет, вызовем эвакуатор. Самим не справиться, а машину бросать здесь без
присмотра опасно, можем и не найти поутру.
Я достала телефон, связи не было. Я едва не
выругалась, но вовремя вспомнила предостережение Анны, сунула телефон в карман
и с некоторым удивлением обнаружила там листок бумаги. Обычный тетрадный листок
в клеточку, разорванный на четыре, части, именно разорванный; края неровные.
Вот на таком клочке и было написано крупными печатными буквами: «Опасайся
Хранителей».
— Нет, это бог знает что, — возопила
я, когда после шока, вызванного находкой, смогла прийти в себя. — Это
твоих рук дело? — напустилась я на Анну, прекрасно понимая абсурдность
своих обвинений. Зачем это Анне, какой смысл? Правда, она сама предупреждала,
что искать смысл бесполезно.
— Если хочешь, можешь орать громче или
топать ногами, — вздохнула она. — Но я бы лучше вышла на дорогу.
Авось поедет добрый человек, одолжит запаску до ближайшего шиномонтажа. У тебя,
кстати, запаска есть?
— Есть, — ответила я гораздо
спокойнее.
— Хорошо. — Анна, отлепившись от
машины, зашагала к шоссе. Я, на мгновение замешкавшись, отправилась
следом. — Если запаску никто не пожертвует, придется самим ехать в
шиномонтаж и уговаривать мужиков не дать погибнуть двум красавицам. Ты не
помнишь, по дороге станция была?
— Кажется, в Новодворском я видела
указатель «Шиномонтаж».
— Хорошо. Село недалеко, на худой конец,
пешком дойдем, лишь бы хозяина застать на месте. Время позднее, надеюсь, он в
селе живет.
Ее слова меня немного успокоили. Когда мы
вышли на пустынное шоссе, я не удержалась и спросила:
— Как думаешь, каким образом записка
оказалась в моем кармане?
— Самым простым, — пожала плечами
Анна, по-видимому, это ее вовсе не занимало. — Подсунули, наверное.
— Кто подсунул?
— Ну, если бы мы смогли определить, когда
приблизительно она появилась… Смотри, что получается: мы в библиотеке узнаем о
Платонове, едем к нему, он рассказывает нам о Хранителях, мы сдуру едем в это
богом забытое место, а в твоем кармане оказывается листок: «Бойся Хранителей».
— Думаешь, это Платонов ее подбросил?
— Скорее всего, он.
— Но зачем? Или ты считаешь, что ему
известно гораздо больше, чем он рассказал?
— Может, ему просто нравится дурака
валять? — усмехнулась Анна. — Бывают такие чудаки. Или ему позвонил
Азазель и дал задание, которое он и выполнил.
— Мне бы только выбраться отсюда, —
со злостью сказала я. — И я из этого старикана всю правду выбью.
— Хотелось бы знать, как ты намереваешься
проделать такое? — усмехнулась Анна и вздохнула:
— У него очень впечатляющий страж.
— Глухонемой верзила?
— Ага. Взгляд дурной, комплекция
подходящая. Да и сам дядя мне не понравился.
— Чем? — слегка растерялась я.
Платонов представлялся мне чудаком, но вполне безобидным.
— Всем, — лаконично ответила Анна.
— Ты подозреваешь… Но ведь это мы вышли
на него, причем совершенно случайно, и мы сами попросили о встрече.
— Ага. Случайно. Исайя, глава 14.
— Что? — нахмурилась я.
— «Как я помыслил, так и будет, как я
определил, так и состоится», — процитировала она.
— Азазель узнал о нашем интересе к
Платонову и предупредил старика? — Мне самой стало тошно от такой
глупости. — Анна, как, по-твоему, эти Хранители существуют?
— Отчего же нет? Полно чудаков. Но он
говорил еще о тех, что за Хранителями охотятся или за Пятым Евангелием, что, по
мне, одно и то же.
— А мы каким-то образом оказались в этом
замешаны? Оттого и происходит вся эта чер… все это безобразие? Какие-то люди,
забыв, что сейчас двадцать первый век… У подобных типов вполне могут быть
редкие яды. Как считаешь?
— Я считаю, нам надо идти в село, пока не
замерзли. — И мы побрели по дороге.
Стемнело, ко всему прочему начал накрапывать
дождь, я озябла, разговаривать не хотелось. Дорога была по-прежнему пуста, но
вдруг впереди возник свет фар, а через мгновение мы уже размахивали руками,
привлекая внимание к своему бедственному положению. Грузовичок остановился,
дверь водителя открылась, и он весело проорал:
— Мне же в другую сторону, девчонки.
Замерзли? Смогу на обратном пути подобрать, когда работу закончу.
Тут я с некоторым удивлением прочла надпись на
борту грузовика: «Шиномонтаж».
— Вы-то нам и нужны, — нахально
внедряясь в кабину, заявила я. — У нас машина стоит возле бывшего
санатория. Два колеса спущены.
— Так это вы? — засмеялся он. —
Поехали, посмотрим, что с вашей тачкой.
Анна к тому времени тоже устроилась в кабине
рядом со мной. Парень тронулся с места, продолжая улыбаться. На нас он
поглядывал с интересом. А я задумалась, после чего спросила:
— Вы спросили «так это вы»?
— Ну, — кивнул парень.
— То есть…
— Так я же еду вашей тачке колеса менять.
У вас «Жигули», пятнадцатая модель? Стоит возле детского санатория.
— Да, — кивнула я в полном
замешательстве. — Но откуда вы знаете?
— Мужик заехал ко мне, дал денег, сказал,
что у вас запаски нет. Вот я и поехал.
— Какой мужик? — окончательно
запуталась я.
— Ну… видный такой мужик, молодой… вроде
бы. Так вы что, его не знаете? Блин… он же деньги заплатил, сказал, две
девчонки, «Жигули», пятнадцатая модель. Вот у меня и номер записан. Ваш?
— Мой, — взглянув на клочок бумаги,
кивнула я. Анна смотрела в окно с полным равнодушием к происходящему.
— Слава богу, — кивнул
парень. — А то вдруг еще кто-то загорает… Места здесь глухие, заповедник.
В ту сторону движение будь здоров, а здесь пять машин в день и то по обещанию.
Дальше Терехова вообще одни леса. Только рыбаки да охотники катаются.
