— И что же мы узнали? — улыбнулась
Анна, ее тон здорово раздражал меня. — Ворох разрозненных сведений,
правдивость которых весьма сомнительна. Вот и все. Я же говорю, он великий
путаник.
— Прекрати, пожалуйста, — повысила я
голос. — Речь идет о людях, каких-то сектантах…
— И они подменили тебе картину? —
невинно поинтересовалась Анна. — Еще вопрос, что из рассказа дяди правда,
а что он сам присочинил для красного словца.
— Ты же могла убедиться, местные считают
Шахово опасным. Этот механик молодой, но ему было страшновато, и, по-моему, он
здорово удивился, что мы так легко выбрались оттуда.
— Это я заметила, — согласилась
Анна. — В любом районе есть места, которые считают гиблыми, опасными…
— Но не везде случайных путников запирают
в подвал.
— Кстати, ты обратила внимание на
засов? — спросила Анна.
— На двери в подвал? Нет, конечно. Мне не
до него было, хотелось поскорее оказаться на свежем воздухе.
— А я взглянула. Засовчик-то новенький.
— Кто-то был уверен, что мы полезем в
этот подвал? — По-моему, звучало довольно глупо. — Да я сама не
знала, что решусь заглянуть туда.
— Но что-то нас заставило это сделать.
— Хорошо. Заставило. Но тому, чье-имя-называть-мы-не-будем,
ни к чему новые засовы, ты как считаешь?
— Я считаю, не одни мы получаем команды.
Он дергает за ниточки, а мы танцуем.
— И Платонов отправил нас туда нарочно,
получив приказ? А чтобы совесть не мучила, сунул мне в карман записку с предупреждением?
Но он ведь не знал, что мы туда отправимся.
— Это после его-то рассказов?
Элементарно, Ватсон.
— Но если следовать твоей логике, кто-то
отправился туда раньше нас, поставил надежный засов… о господи. Нам повезло,
что мы выбрались оттуда. Подожди, тогда выходит, что парень на джипе знал или
предполагал, что там произойдет, и поехал за нами. У меня голова кругом, —
честно призналась я.
— Моя голова давно в плачевном
состоянии, — усмехнулась Анна.
Мы замолчали, однако мысли продолжали роиться
в моей голове. Правда, толку от этого было немного. Я доискивалась
первопричины, но не видела ее. Но ведь она должна быть. «Так и свихнуться
недолго», — решила я в досаде.
Оставив машину на стоянке, мы поднялись в
квартиру. Первым делом я подошла к картине и убедилась, что она все та же.
Однако это не успокоило. В собственной квартире я себя чувствовала, как в стане
врагов. Мы приготовили ужин. Анна молчала, и я тоже, хотя поговорить хотелось.
Но каждый раз, собираясь открыть рот, я прекрасно понимала, что ничего нового
сказать не могу, все те же домыслы, которые Анну, судя по всему, не очень-то
интересовали.
— О чем ты думаешь? — все-таки не
выдержала я.
— Ни о чем, — ответила она вроде бы
с удивлением. — Просто режу петрушку. Если тебя раздражает, что делаю я
это без мыслей…
— Меня не раздражает. Но…
— Лучше проверь почту, а я здесь закончу.
Почтовый ящик я проверила, было два письма, но
совсем не те, что я ожидала.
— Ничего? — спросила Анна,
заглядывая в комнату.
— Ничего, — покачала я головой.
— Странно. — Она присела на
диван. — Задание мы не выполнили, а он помалкивает. Впрочем, хозяин —
барин. Ему виднее. — Она поднялась и ушла на кухню.
После ужина я затеяла стирку, чтобы успокоить
нервы. Анна смотрела телевизор.
— Завтра поедем к Платонову, —
сказала я, часа через полтора вернувшись в комнату.
— Хорошо, — пожала Анна плечами. Она
выглядела усталой, лицо осунулось, под глазами круги.
Я устроилась в кресле, молча пялилась на экран
телевизора, не понимая, что там происходит.
— Я, пожалуй, лягу спать, —
поднимаясь, сказала Анна.
— Конечно. Сейчас достану раскладушку.
Она ушла в ванную, а я приготовила постели.
Спать мне не хотелось. Можно почитать, Анна все равно спит со светом, и
телевизор ей не мешает.
Телевизор я все-таки выключила, взяла с полки
детектив. Но повествование не увлекало. Собственная жизнь теперь была такой
насыщенной, что чужие проблемы казались пустяковыми. Анна, укрывшись с головой
одеялом, сразу же уснула или делала вид, что спит. А я листала страницы и вроде
бы чего-то ждала. Время шло, сна по-прежнему ни в одном глазу, и читать не
хочется. Раньше, столкнувшись с такой проблемой, я поступала просто, зажигала
свечи и начинала мечтать. Я и сейчас попробовала, закрыла глаза и… увидела мрачный
подвал. Допустим, скверные люди меня там заперли, я богатая наследница, и
кто-то жаждет от меня избавиться, и вот, когда я совсем отчаялась, появляется
он. Мужчина на черном джипе? А откуда он взялся? Он тайно в меня влюблен,
узнал, что я в беде, и поспешил на помощь. Ни у кого из моих знакомых нет
черного джипа. Может, мы незнакомы и я о нем даже не подозреваю. Он распахивает
дверь, и я бросаюсь ему на шею… Вместо этого он поспешил уехать, хотя, если
хотел произвести впечатление, просто обязан был остаться. В состоянии, в
котором я тогда пребывала, если бы я и кинулась к нему, то скорее с вопросами
«откуда он там взялся», а главное — «кто нас запер». Романтического знакомства
не получилось бы…
В таком духе я продолжала довольно долго, пока
вдруг в тишине квартиры не раздался телефонный звонок. Звонили настойчиво, я
посмотрела на часы, пять минут второго, в такое время по пустякам не беспокоят.
Анна завозилась под одеялом, а я бросилась к телефону.
— Алло, — пробормотала я, но мне не
ответили, в трубке что-то потрескивало, но человек на другом конце провода
молчал. Кто-то ошибся номером. Я повесила трубку, но не успела вернуться на
диван, как телефон зазвонил вновь. Я сняла трубку, но на этот раз не произнесла
ни слова. Кроме прежнего треска в трубке, никаких звуков.
Я швырнула трубку, но теперь не спешила
уходить, и правильно сделала, телефон зазвонил почти сразу. Я протянула руку,
но тут Анна сказала:
— Подожди. — Поднялась с постели и
не спеша подошла, взяла трубку, вздохнула полной грудью, как перед прыжком в
воду, и бодро гаркнула:
— Здорово, мамуля.
Я невольно отпрянула, не понимая, что
происходит, затем вспомнила ее рассказ и перевела взгляд на часы. Из трубки до
меня доносился на редкость противный голос, что-то квакающее, визжащее, отчего
мороз шел по коже.
