— Надумала улизнуть от меня, мерзкая
девчонка. Никуда ты не денешься, я тебя везде найду. Дрянь этакая, бегает от
матери.
Я быстро наклонилась и выдернула телефонный
провод из розетки. Голос смолк, я стояла, глядя на Анну, тяжело дыша, точно загнанная
лошадь. Анна повертела трубку в руках, наконец она положила ее на место и
перевела взгляд на меня.
— Телефон отключать бесполезно, —
напомнила она с печалью. — Будет только хуже. Стоило потерпеть и выслушать
старушку, небось хозяин велел нам что-нибудь передать.
— Анна… — Я взяла ее за руку, мне
хотелось быть очень убедительной, чтобы слова прозвучали весомо, но я не была
уверена, что у меня получится. — Анна, это не может быть твоя мать. Это…
В дверь позвонили, я вздрогнула, бросилась к
двери и заглянула в «глазок». На лестничной клетке темнота, тут же зазвонил мой
мобильный.
— Ну все, все, — пробормотала
Анна. — Не надо буйствовать, мамаша.
Она подключила телефон, и звонки по мобильному
прекратились, правда, через минуту домашний телефон вновь зазвонил. Я заткнула
уши и бросилась в ванную. Зачем-то включила воду, смотрела в зеркало, не видя
себя.
— Это чепуха, — бормотала я. —
Все от начала до конца. Такого не может быть.
Когда я вышла из ванной, Аня была в постели,
лежала, закинув руки за голову, лицо бледное, над верхней губой капельки пота.
— Заколебала, старая, — сказала она,
точно извиняясь, и попробовала улыбнуться. Однако улыбка вышла неестественной и
жалкой. — Надо мне было домой топать, — отвела она взгляд.
— Если обратиться в милицию, —
осторожно начала я, — они быстро выяснят, кто звонит.
— Да-да, я знаю, — отмахнулась она,
как от назойливой мухи.
— Я говорю серьезно. Почему ты…
— Ульяна, — она приподнялась на
локте, глядя на меня с сомнением, как будто решая, стоит говорить или
нет. — Здесь привычные средства не помогут. Потому что… Ладно, давай
спать. Старушка выдохлась и больше беспокоить не будет.
— Но ты ведь не веришь, что она звонит с
того света? Что это действительно твоя мать. Это безумие…
— Так я же сумасшедшая, — улыбнулась
Анна. — Давай следовать своим путем, — добавила она устало. — По
возможности никого не вмешивая. Это для третьих лиц скверно кончается, И если
нам повезет, мы все поймем и во всем разберемся. Главное, не делать резких
движений, чтобы остатки мозгов не улетели.
— Я ничего не понимаю, — качая
головой, ответила я.
За окном была ночь, в углах комнаты черные
тени, в ванной капала вода из крана. И вдруг мое существование показалось
совершенно невыносимым. Если бы в то мгновение кто-то сказал: «Сейчас, сию
минуту ты умрешь», я бы и бровью не повела, а может быть, даже порадовалась.
«Вот так приходит мысль о самоубийстве», — спокойно и даже отстраненно
подумала я, поднялась и пошла к дивану, но Анна сказала:
— Ты бы почтовый ящик проверила. Мамаша
рекомендовала.
Я пожала плечами и направилась к компьютеру.
Письмо действительно было.
— Ну, что там? — поторопила Анна.
— Опять цитата из Священного Писания.
«Се, я посылаю Ангела моего перед лицом твоим», — прочитала я. —
Подписи нет.
— Откуда это? — нахмурилась Анна.
— Сейчас проверю. — Через несколько
минут я смогла ей ответить. — Пророчество Малахия, глава 3. Полностью
цитата звучит так: «Се, я посылаю Ангела моего перед лицом твоим, который
приготовит путь пред тобою».
— Знаю я эту цитату, — сунув подушку
под спину, кивнула Анна. — Пророчество Малахии указывает на Иоанна,
который приготовляет путь для Христа. Что сие должно обозначать в нашем случае?
— Я не сильна в толковании Священного
Писания, но, по-моему, понять это можно только в положительном смысле, то есть
ничего особо пакостного. Я думаю, он посылает нам помощника, — озарило
меня. — Ну, конечно. «Я посылаю вам Ангела моего перед лицом твоим…»
— Ага, помощник — это хорошо, лишь бы не
Ангел смерти, который поведет прямехонько в ад. И подписи нет? Скверно, гадай,
кто нам Ангела досылает. Что там дальше?
— «И кто выдержит день пришествия Его, и
кто устоит, когда он явится? Ибо он — как огонь расплавляющий и как щелок
очищающий».
— Ладно, любопытно будет
взглянуть. — Анна поправила подушку, повернулась лицом к стене и затихла,
а я в недоумении разглядывала ее спину, затем выключила компьютер и забралась в
постель.
В то, что завтра Ангел сойдет с небес,
поверить было трудно, то есть совершенно невозможно вообразить такое. Может,
цитату стоит понимать в переносном смысле: появится человек, который поможет
разобраться в происходящем? Если Анна права, тот, кто пишет мне письма, помочь
разобраться не спешит, напротив, любит запутывать. Тогда что же получается? Я
опять вспомнила мужчину на джипе. Если он нам помог, а он помог, значит… он тот
самый Ангел? Надеюсь, у меня появится возможность задать ему вопросы… Я глубоко
вздохнула и попыталась расслабиться, поразмышлять спокойно, не отвлекаясь на
мелочи. Мы оказались впутаны в дела какой-то секты. В это поверить проще, чем
решить, что Азазель лично шлет мне послания. Цели этих людей неясны, но они,
безусловно, есть. Вмешивать в это милицию, скорее всего, действительно не
стоит, в секте скоры на расправу и, если решат, что кто-то опасен… Анна права,
надо следовать своим путем, то есть тем путем, к которому нас подталкивают, и
все время быть начеку.
Завтра с утра поедем к Платонову. Записку мне
в карман наверняка подсунул он, надо выяснить, с какой целью он это сделал и
что ему вообще известно о происходящем. Я осталась собой довольна, план
намечен, теперь дело за его выполнением.
* * *
Утром я проснулась оттого, что Анна разбила на
кухне чашку. В моем сне грохот стоял страшный, кажется, рушились стены, я
вскочила в испуге и зажмурилась, комнату заливал солнечный свет. Я невольно улыбнулась,
а потом и хихикнула, услышав, как Анна ворчит из-за разбитой чашки. Я встала и
прошлепала в кухню.
— Чашку разбила, — покаянно
вздохнула Анна. — Извини. Руки-крюки. Разбудила?
— Очень кстати, мне кошмар снился.
— Хочешь кофе?
— Хочу.
Я устроилась за столом. Окно кухни выходило во
двор, но и здесь было по-праздничному светло и ярко.
— Скоро лето, — заметила Анна,
поглядывая в окно, но радости в ее голосе не слышалось.
