Допустим, Ольга права. Сергей Юрьевич
действительно идет на повышение, и кандидатов на его место несколько. Среди них
могли быть и я, и Ольга, и Людмила. Но с таким же успехом Нина Львовна, к
примеру. Начальству также ничто не мешает пригласить человека со стороны.
Сергей Юрьевич о своем переходе на новую должность нас в известность еще не
поставил, но слухи, вполне обоснованные, до нас докатились. Возможно, кто-то,
опережая события… опережая события, может начать интриговать. Стараться почаще
попадаться на глаза начальству, улучшить показатели. Но посылать дурацкие
послания… глупость несусветная. А что не глупость? Кто-то пугает всерьез? А
смысл? Избавиться от потенциального конкурента? У Сергея Юрьевича очень
приличная зарплата. О такой многие могут лишь мечтать. Плюс открывающиеся
перспективы. Может это послужить поводом для грязной игры? Послушать Ольгу —
вполне.
Людмилу здесь особо не жаловали. Если быть
откровенной, не любили, считая особой склочной, способной под горячую руку
сказать гадость, наябедничать начальству. В общем, грехи у нее были, хотя
профессионал она хороший и у начальства могли быть на нее виды. И она все это
затеяла, чтобы?.. А парень в коридоре? Неужто он мне привиделся? А что, если
это кто-то из знакомых Людки? Специально явился, чтобы придать нашим страхам
некую достоверность?
Чисто физически выполнить это нетрудно, у нас
здесь действительно проходной двор: с десяток фирм и контор, и это лишь на
седьмом этаже. Человек может довольно долго бродить по коридорам, пока на него
хоть кто-то обратит внимание;
Предположим, Людка меня ему показала, а он,
дождавшись, когда я буду одна… Нет, это никуда не годится. Я не могу поверить,
что она все это придумала, а потом случайно упала с лестницы. А во что я , могу
поверить? Что ее убили?
От этой мысли спина у меня похолодела от
страха. Убили? Кто, за что? Но ведь не из-за желанного места начальника отдела?
О ее личной жизни я понятия не имею, могло быть в ней что-то… Одно несомненно:
Людмилу испугало это послание. А если она просто делала вид, что напугана? Если
делала вид, значит, послание — ее затея, а смерть — случайность. А если
послание испугало ее по-настоящему, значит, оно никакого отношения к ее личной
жизни не имеет, раз, кроме Людмилы, его получили еще двое. Значит, ее, как и
меня, напугала чья-то глупая шутка. И нет никакого убийства. Но этот парень в
коридоре…
— Ты домой не собираешься? — тронула
меня за плечо Нина Львовна. Я с удивлением огляделась и обнаружила, что мы
остались вдвоем. Нина Львовна пристально посмотрела на меня. — Да… ужасное
несчастье, — произнесла она тихо и поджала губы. — Постарайся не
принимать чересчур близко к сердцу, — помедлив, вздохнула она. — Тут
уж ничего не поправишь.
Нина Львовна ждала меня возле двери, я вышла,
и она заперла дверь на ключ. Ключи мы сдавали на вахту на первом этаже. Раньше
я об этом не думала, а сейчас мне вдруг пришло в голову, что попасть в любой из
кабинетов легче легкого. Ночью в огромном здании только два охранника, которым,
наверное, положено время от времени совершать обход и проверять помещения.
Только делают ли они это, еще вопрос. При желании любой, кто умеет обращаться с
отмычкой, запросто войдет в кабинет. В кабинете начальства, кажется, есть
сигнализация, у нас она точно отсутствует. Да и что здесь можно взять?
Компьютеры? Впрочем, для кого-то и это хорошая пожива.
— Ты думаешь о ней? — помолчав
немного, спросила Нина Львовна, когда мы спускались в лифте.
— Что? Нет. То есть да. Я… — Дыхание у
меня перехватило, наверное, все-таки от волнения, и сердце забилось так, точно
я смотрела в бездонное ущелье.
Все-таки странно, что мне стоило такого труда
решиться сказать Нине Львовне о своих сомнениях. — Я думаю об этом
послании, — сказала я и сразу пожалела об этом.
— О чем? — нахмурилась Нина Львовна.
Мы как раз выходили из лифта, она вышла первой, остановилась и с недоумением
взглянула на меня.
— Помните, утром… Мы получили
компьютерные письма… — По выражению ее лица стало ясно: она не в состоянии
понять, о чем я. — Людмила еще возмущалась…
— А-а-а… шутка получилась весьма
неудачной. Думаю, шутнику сейчас очень стыдно… — Она вновь притормозила и
взглянула на меня как-то иначе. С сомнением, что ли. — Хотя… в письме ведь
не содержалось никакой угрозы.
— Азазель — ангел смерти, — заметила
я. Нина Львовна отдала ключи и расписалась в журнале.
— Да-да, конечно.
Мы направились к стеклянным дверям. При нашем
приближении они бесшумно открылись.
— Но ведь это глупость. Я имею в виду —
какой тут ангел смерти, когда двадцать первый век на дворе. Все эти библейские
штучки… Как твоя машина? — спросила Нина Львовна.
— На днях получила из ремонта.
— Влетело в копеечку?
— Влетело. Но ведь могло быть и хуже.
— Это конечно. — Она внимательно
посмотрела на меня, как будто видела впервые. — Хочешь, поедем ко мне?
Выпьем чаю.
— Спасибо. Сегодня ко мне подруга придет
в гости, — поспешно ответила я, сообразив, что ее приглашение продиктовано
просто желанием отвлечь меня от горьких мыслей. — Я думаю, мы поступили не
правильно, не рассказав милиции об этих письмах.
— Ульяна, да ты с ума сошла, —
ахнула Нина Львовна. — Ну какое отношение к этим письмам имеет… Ты что,
боишься? — нахмурилась она. — Боишься, что… Милая моя, я уверена, все
это полнейшая чушь. Я тебя умоляю, не забивай голову ерундой. Ты у нас натура
чересчур впечатлительная, а то, что произошло, — несчастный случай… Ты
ведь видела Людмилу буквально за несколько минут до трагедии… Бедная моя
девочка. Успокойся. Сходи куда-нибудь с подругой. Может быть, все-таки ко мне
заедем? Мои сегодня явятся поздно. Если хочешь, можешь остаться ночевать у
меня.
— Спасибо. Не беспокойтесь. Наверное, я
действительно слишком много думала об этих письмах.
— Выброси все из головы, —
наставительно изрекла Нина Львовна. — И не вздумай рассказывать об этом в
милиции. Зачем? Они сочтут это ерундой, а ты… не стоит забивать себе голову.
— Да, конечно, — пробормотала я.
— До свидания, — кивнула Нина
Львовна. — И запомни: выброси эту чушь из головы. И никакой милиции.
